Собрание баллад
Шрифт:
Дышал я; Ты мне цвела в живых цветах; Твой образ веял в облаках.
Когда же сердце ясный взор
Твой встретит? Когда, разрушив сей затвор,
Осветит Свобода жизнь вдвоем для нас? Лети, лети, желанный час".
Напрасно; час не прилетел
Желанный; Другой создателем удел
Избранный Достался узнице младой - Небесно-тайный, не земной.
Раз слышит он: затворов гром,
Рыданье, Звук цепи, голоса… потом
Молчанье… И ужас грудь его томит - И тщетно ждет он… все молчит.
Увы! удел его решен…
Угрюмый, Навек грядущего лишен,
Все думы За ней он в гроб переселил И молит рок, чтоб поспешил.
Однажды - только занялась
Денница - Его со стуком расперлась
Темница. "О радость! (мнит он) скоро к ней!" И что ж?.. Свобода у дверей.
Но хладно принял он привет
Свободы: Прекрасного уж в мире нет;
Дни, годы Напрасно будут проходить… Погибшего не возвратить.
Ах! слово милое об ней
Кто скажет? Кто след ее забытых дней
Укажет? Кто знает, где она цвела? Где тот, кого своим звала?
И нет ему в семье родной
Услады; Задумчив, грустию немой
Он взгляды Сердечные встречает их; Он в людстве сумрачен и тих.
Настанет день - ни с места он;
Безгласный, Душой в мечтанье погружен,
Взор страстный Исполнен смутного огня, Стоит он, голову склоня.
Но тихо в сумраке ночей
Он бродит И с неба темного очей
Не сводит Звезда знакомая там есть; Она к нему приносит весть…
О милом весть и в мир иной
Призванье… И делит с тайной он звездой
Страданье; Ее краса оживлена: Ему в ней светится она.
Он таял, гаснул и угас…
И мнилось, Что вдруг пред ним в последний час
Явилось Все то, чего душа ждала, И жизнь в улыбке отошла.
ЗАМОК СМАЛЬГОЛЬМ,
ИЛИ ИВАНОВ ВЕЧЕР
До рассвета поднявшись, коня оседлал
Знаменитый Смальгольмский барон; И без отдыха гнал, меж утесов и скал,
Он коня, торопясь в Бротерстон.
Не с могучим Боклю совокупно спешил
На военное дело барон; Не в кровавом бою переведаться мнил
За Шотландию с Англией он;
Но в железной броне он сидит на коне;
Наточил он свой меч боевой; И покрыт он щитом; и топор за седлом
Укреплен двадцатифунтовой.
Через три дни домой возвратился барон,
Отуманен и бледен лицом; Через силу и конь, опенен, запылен,
Под тяжелым ступал седоком.
Анкрамморския битвы барон не видал,
Где потоками кровь их лилась, Где на Эверса грозно Боклю напирал,
Где за родину бился Дуглас;
Но железный шелом был иссечен на нем,
Был изрублен и панцирь и щит, Был недавнею кровью топор за седлом,
Но не английской кровью покрыт.
Соскочив у часовни с коня за стеной,
Притаяся в кустах, он стоял; И три раза он свистнул - и паж молодой
На условленный свист прибежал.
"Подойди, мой малютка, мой паж молодой,
И присядь на колена мои; Ты младенец, но ты откровенен душой,
И слова непритворны твои.
Я в отлучке был три дни, мой паж молодой;
Мне теперь ты всю правду скажи: Что заметил? Что было с твоей госпожой?
И кто был у твоей госпожи?"
"Госпожа по ночам к отдаленным скалам,
Где маяк, приходила тайком (Ведь огни по горам зажжены, чтоб врагам
Не прокрасться во мраке ночном).
И на первую ночь непогода была,
И без умолку филин кричал; И она в непогоду ночную пошла
На вершину пустынную скал.
Тихомолком подкрался я к ней в темноте;
И сидела одна - я узрел; Не стоял часовой на пустой высоте;
Одиноко маяк пламенел.
На другую же ночь - я за ней по следам
На вершину опять побежал, - О творец, у огня одинокого там
Мне неведомый рыцарь стоял.
Подпершися мечом, он стоял пред огнем,
И беседовал долго он с ней; Но под шумным дождем, но при ветре ночном
Я расслушать не мог их речей.
И последняя ночь безненастна была,
И порывистый ветер молчал; И к маяку она на свиданье пошла;
У маяка уж рыцарь стоял.
И сказала (я слышал): "В полуночный час,
Перед светлым Ивановым днем, Приходи ты; мой муж не опасен для нас:
Он теперь на свиданье ином;
Он с могучим Боклю ополчился теперь:
Он в сраженье забыл про меня - И тайком отопру я для милого дверь
Накануне Иванова дня".
"Я не властен прийти, я не должен прийти,
Я не смею прийти (был ответ); Пред Ивановым днем одиноким путем
Я пойду… мне товарища нет".
"О, сомнение прочь! безмятежная ночь
Пред великим Ивановым днем И тиxa и темна, и свиданьям она
Благосклонна в молчанье своем.
Я собак привяжу, часовых уложу,
Я крыльцо пересыплю травой, И в приюте моем, пред Ивановым днем,
Безопасен ты будешь со мной".
"Пусть собака молчит, часовой не трубит,
И трава не слышна под ногой, - Но священник есть там; он не спит по ночам;
Он приход мой узнает ночной".
"Он уйдет к той поре: в монастырь на горе
Панихиду он позван служить: Кто-то был умерщвлен; по душе его он