Собрание пьес. Книга 2

Сологуб Фёдор Кузьмич

Бланка (в слезах),

Тебя я дожидаться буду; верность, Клянусь, к тебе я сохраню до гроба, И в тот же час возьму тебя супругом, Когда Господь наш просветит тебя.

Картина четвертая

Зал во дворце герцога де-Санта-Фе. Бланка, Лотрек, Дон-Карлос. Лотрек сидит у ног Бланки и смотрит на нее с восхищением. Он одет в штаны и камзол буйволовой кожи, стянутые пояском, на котором висит шпага с изображением лилий. На плечах — шелковый плащ, на голове — шляпа с маленькими полями, с перьями.

Кружевной воротник, вырезанный на груди, открывает шею. Черные усы. Сборчатые сапоги с золотыми шпорами. Дон-Карлос стоит в стороне, опираясь на железную крестообразную рукоять длинной шпаги. Одет, как Лотрек; старше его. На его одежде вышит красный крест Калатравы.

Бланка

Я рада, рыцарь, что моя газель Понравилася вам. Она — подарок Абен-Гамета. Здесь его рукою На золотом ошейнике начертан Девиз и имя: Бланка.

Лотрек

Мы немало Об этом мавре слышали от вас. Хотел бы я хоть раз его увидеть.

Дон-Карлос

Пусть в Африке свои сбирает травы. Гренаду мавры лучше б позабыли.

Бланка

Два раза он в Гренаду возвращался И ныне он вернется в третий раз.

Входит Абен-Гамет. Увидев его, Бланка невольно вскрикивает. Потом улыбается и говорит спокойно:

Абен-Гамет, о вас беседа наша Была сейчас, а вы и сами здесь. Вот, рыцари, неверный, о котором Я столько говорила: опасайтесь, Чтобы он здесь не одержал победы. Абенсераги на него похожи, А их никто не превзошел в отваге, Учтивости и верности.

Дон-Карлос (подходя к Абен-Гамету)

Добро Пожаловать, отважный мавр; моя Сестра и мой отец мне рассказали О вас и имя ваше мне назвали. Они считают вас потомком храбрых И славных мавров; сами вы известны Учтивостью. Объявит вскоре наш Король войну Тунису; я надеюсь, Что встретимся мы с вами в поле чести. А вот мой друг и гость, Томас Лотрек.

Лотрек

Судьбой мы равны. С королем Франциском Пленен я, — ваши предки с Боабдилом Ушли в изгнанье, потеряв Гренаду. Франциск освобожден, я здесь остался. Мой страж в плену — не воин с алебардой, А слово чести доблестного друга.

Абен-Гамет молча прижимает руку к сердцу и садится на землю, устремив взор на Бланку и Лотрека. Бланка смотрит на него нежно. После краткого молчания Абен-Гамет встает, кланяется Бланке и выходит.

Лотрек

Безмолвен и суров. Хочу узнать я, Всегда ли нем восточный

этот воин. Пойду за ним. Но слышу стук копыт. Его теперь, пожалуй, не догонишь.

Бланка

Его найдете в мавританском кане. Любой мальчишка скажет вам дорогу. Я вас прошу, Лотрек, скажите мавру, Что я хочу его сегодня ж видеть.

Лотрек

Я упрошу его со мной вернуться.

Уходит.

Дон-Карлос

Что это значит, Бланка? Объясните, — Что причинило ваше беспокойство, Когда вы чужестранца увидали?

Бланка

Мой брат, Абен-Гамета я люблю, И, если перейдет он в христианство, Моя рука ему принадлежит.

Дон-Карлос

Вы, Бланка, любите Абен-Гамета? Вы, дочь Биваров, любите врага, Магометанина и мавра, предков Которого изгнали мы отсюда?

Бланка

Дон-Карлос, я люблю Абен-Гамета. И любит он меня. Уже три года Он ждет, но от религии Пророка Не хочет отказаться; от меня Откажется скорее; честь и вера Ему любви дороже. Благородство, Отвага, честь — вот качества его. До моего последнего дыханья Я буду обожать Абен-Гамета.

Дон-Карлос

Несчастная, но что ж с тобою будет? Я так надеялся, что мой приятель Лотрек мне станет братом.

Бланка

Ты ошибся, Мой брат, — я не могу любить Лотрека. Любовь моя к Абен-Гамету, — разве Отчет кому-нибудь давать должна я? Моя душа открыта только Богу. Ты клятвам рыцарским останься верен, А я верна любви моей обетам, Я в утешение тебе скажу, Что я женой неверного не стану, Но и другого мужа не познаю.

Дон-Карлос

Тогда наш род с лица земли исчезнет.

Бланка

Продолжи сам его. А впрочем, что же Тебе до сыновей? Они ни славы, Ни чести нам прибавить уж не могут. Я чувствую, Дон-Карлос, — я и вы — Последние в роду Биваров. Слишком Наш род порядок общий перевысил, Чтобы и после нас он мог цвести: Наш предок — Сид; в преданьях славы громкой И доблести он нас переживет.

Уходит. Дон-Карлос стоит в глубокой задумчивости.