Собрание произведений в одном томе
Шрифт:
Он же – правый, если смотреть слева, и левый, если смотреть справа, хотя сам утверждает, что в центре. Но это оптический эффект.
Он же – за независимость на местах при полной зависимости от центра.
Он же – за выход из СССР кого угодно, только с СССР вместе.
Он – за переход к рыночной экономике, не выходя из социализма, и за все виды собственности, кроме частной, личной, индивидуальной и вообще принадлежащей кому-то.
За реформы при сохранении стабильности и полную свободу при сохранении хозяйственных связей, за отход КПСС от власти при сохранении руководящей роли.
В результате всех этих взглядов его стало страшно оставлять одного, ибо, войдя в кабинет, он себя там не застанет, а выйдя, останется там.
С особым удовольствием население любуется им, когда он говорит:
– Я убежден! Это наш единственный путь.
– Конечно, – говорим мы, – единственный наш.
Актер
Не знаю, как растет публика. Но я видел, как опускаются актеры.
Печать частых встреч. Бесчисленные перемены характера. Легкое сумасшествие на базе крупной популярности рождает интересные вопросы к окружающим:
– У вас и вокзал есть? И поезда есть? И сесть в них можно? Прямо на этом вокзале? Как интересно. Поздравляю. Прекрасный город. Только почему вы его не убираете?.. Вам бы оборудовать следующий берег. Ну вот этот – напротив. Построить там отели, рестораны. Это хорошая идея. Я вам ее дарю.
А вот я вижу вдали горы. Вы их как-нибудь используете в промышленности?.. Нехорошо… Реку вы используете для обмыва, а горы нет. Надо, надо. Поставить там какой-нибудь завод, будет очень красиво. Одинокий такой дымок светло-коричневый на зеленом фоне склона – очень симпатично.
Собравшиеся зеваки ответственно кивают, как будто от них что-нибудь зависит. Ну, а он… Взгляд рассеянный. Слух ненаправленный. Отвечает через вопрос. После третьего может ответить на первый. Дает себя усаживать в машину, везти куда-то, но быстро реагирует на слова «обед» и «касса».
Чувства исчезли вместе с шепотом. Громкий голос и хорошо закрепленный текст.
На свою шутку немедленно реагирует, тонко сочувствуя тупости окружающих. Довольно крупные куски заученного текста для нескольких жизненных коллизий… При получении гонорара шутка такая: «Так и расходы большие!» При произведении сексуальных действий: «А ты где живешь?.. И как ты отсюда поедешь? К сожалению, проводить не смогу… Но мне действительно… Мне очень… Я уже давно такого… Моя… (памяти никакой, поэтому) птичка. Я тебе дам мой московский телефон… Хочешь в Москву?.. Обязательно!.. Обязательно!.. А вот это непременно!.. Можешь мне поверить… Обязательно… Как раз я не забываю. Я потом запишу все, что ты сказала… Да я и так не забуду… Но я запишу… Моя… счастье. Обязательно. Здесь есть такой магазин? Обязательно…»
Разговор с женой: «Ты же видишь, я устал…»
С мамой: «Перестань, я устал…»
С соседями: «Если б вы знали, как я устал…»
С друзьями: «Что ты знаешь… Это же на износ!»
Раньше на дне рождения: «Эта страна своим крепостным царизмом опозорила рождение и обесценила смерть».
Позже: «Эта страна своим шараханьем опозорила рождение и обесценила…»
Еще позже: «Эта страна своей тупостью…» и так далее.
Не злой, особенно после успеха.
Любит свое изображение – афиши, снимки. С таким-то. С таким-то. С таким-то. И с таким же. Вот он держит за пуговицу министра культуры. Вот хохочет с виолончелистом.
Замер на концерте Спивакова. Но так, чтобы был виден Спиваков.
Вот среди генералов. Среди студентов.
Всюду с рюмкой в руке. Устал!.. Улыбка усталая… Возможно, даже естественная. Зубы – нет. Мысли тоже не его. Устал. Да… Устал. Возле чемодана стоит. Возле магазина стоит. Возле грязной посуды лежит. Ему неудобно. Его все знают.
На вопрос: «Что вам нравится в людях?» – отвечает: «Доброта».
«Верите ли вы, что красота спасет мир?» Твердо отвечает: «Да!» – хотя не представляет как…
Об убеждениях узнает из собственных слов.
– Ваш любимый писатель?
– Бунин.
Раньше был Чехов. Теперь Бунина разрешили.
– А Булгаков?
– Ну, Булгаков тоже… Но там есть тонкость…
Какая – не говорит.
Показалось, что и на митингах может иметь успех. После двух шуток поверил, что поведет массы. Стал говорить: «Вы должны», «А теперь вы должны». И в конце: «Это вам необходимо». Митинговый зал специфический. Туда приходят не любить, а ненавидеть. Добился свиста. Посоветовали убираться в Израиль. Не по национальности. Видимо, название импонировало. «Убирайся в Сирию» – не звучит.
Вернулся на сцену. Былого успеха не было. Но и ненависти тоже. Многие его еще помнили. Надо бы сделать перерыв и начать снова. Чтоб вернуть власть…
Убедился, что среди молодых есть талантливые. Черт бы их побрал! Как же он их пропустил? Подросли, сволочи. А его стремительный выход на сцену и вскинутая голова ничего в зале не вызывали. А всего пять лет назад… Что творилось…
С удивлением обнаружил, что ничего не накопил… Стал присматриваться к жизни…
Если сравнивать
Если сравнивать, то сейчас люди живут проще. Сколько было волнений, когда кто-то сворачивал с дороги. Колокольчик все ближе. Волнение нарастает. Девушки в панике. И вот на пороге в снегу и в шубе. О боже! Еда вся рядом тут же. Хрюкает и квакает. В погребе остальное. Воз кавунов. Воз яблок. Спустывсь в пiдпiлля. С хрустом – р-раз! Добрый кавун!
Сейчас гость тоже с колокольчиком, но это предварительный телефонный звонок. Не дозвонился – не выезжай. Проще стало. Очень приятные были раньше женщины. Одетые, одетые, одетые. И в перьях. Из перьев возбуждали молодость и смех, носочек ножки, по которой представляли остальное. Поэтому так были развиты поэзия и дуэли. Мужчины были неудержимы.
Теперь проще. Теперь фигуру видно целиком. По фигуре надо вычислить характер. Мужчины притихли. Заинтересовались друг другом. Дуэли только по вопросам поставок.
Раньше люди отъедут на тридцать километров и полны впечатлений. Какой у Иван Сергеича сад. Какой парк у Песцовых. Нынче все к 1 августа на юг, к 1 сентября обратно. Впечатлений нет. Вместе были здесь, вместе были там.
Все на поводках. К каждой семье по два провода и по две трубы. Из центра поступают телефон, электричество и вода, в центр отводятся канализация и мусор. Если в проводах обрыв, семья сразу не слышит, не видит, не пьет, не ест, не моется. Соединят провода – семья видит, слышит, пьет, ест, танцует. Так что жизнь хорошая. Но на проводах.