Собрание произведений в пяти томах. Том 4. Девяностые
Шрифт:
Она спросила:
– Это кто?
– Я, я… Вот же мой портрет.
– Карнеги-холл?!
– Да, да…
– Ваш концерт.
– Да, да… Вот же мой портрет.
– И вы сидите в хвосте и вся очередь в туалет опирается на вашу лысую голову?
– Да, – сказал я. – Вот же мой портрет.
Больше она ничего и не говорила, не переодевалась, не касалась, отвернулась и уснула.
Чайка
Сижу и вычисляю: над чем
Пароход далеко. А ее я вижу.
Не надо мной.
Не над рыбаками.
Не над котельной.
Не над пирсом.
Не над пляжем.
Не над кафе.
Не над деревьями.
Над чем эта сволочь парит, загружая мою голову и душу этими вычислениями?
Теперь она парит в другом месте.
Не над пароходом.
Не над берегом.
Не над кафе.
Не над пирсом.
Как можно думать о таких пустяках?
А как можно парить ни над чем уже три часа?
Тревога
Мне очень нравятся люди, которые тревожно говорят.
Внезапно среди тишины звонок.
– Алло! Алло! Алло! Алло! Миша? Миша?
– Да, да!
– Алло! Алло! Миша? Это Миша?
– Да, да. Это я.
– Я был у твоей мамы. Алло! Миша, как ты меня слышишь?
– Хорошо.
– Алло!
– Да.
– И я тебя хорошо, алло.
– Да.
– Я был у твоей мамы, Миша.
– Ну что там?.. Умоляю…
– Алло, Миша?.. Слушай меня внимательно. Не перебивай. Алло! Чего ты молчишь?
– Я не перебиваю… Говори.
– Миша… Только что я был у твоей мамы.
– Да… Ну?.. Что случилось?
– Алло!
– Да.
– Я не собирался. Я случайно зашел. У нее не работает телефон, и она это знает. В общем, Миша, я не хотел тебе говорить…
– Что? Что? Умоляю… Я умоляю…
– Напиши ей.
– Как она?
– Хорошо… Все в порядке. Алло!
– Да. (Рыдает.)
– Как у тебя?
– Хорошо. (Рыдает.)
– Так вот, если включили телефон, я сейчас ей позвоню и скажу, что у тебя все хорошо.
– Нет! Нет!..
– У тебя что-то случилось?
– Нет! Нет!
– Тогда я им позвоню.
– Нет! Я позвоню. Я напишу.
– Почему ты разволновался? Там все в порядке. Алло! Алло!
– Иди, иди, иди. Не звони мне, не звони мне. Я тут у твоей знакомой был. Она сказала, чтоб ты сдох, и просила позвонить.
– Я ей сейчас позвоню.
– Только сначала сделай, что она просила.
Причины родину любить
Вот увидишь – все будет хорошо!
Да. «Вот увидишь, все будет хорошо… Вот увидишь…» Да…
Почти никто этого не увидел!
То есть было по-разному, даже хорошо, но чтоб кто-то увидел?
Скажите, почему никто ничего не делает? Страна в таком положении. Нельзя ли что-нибудь сделать?
– Не что-нибудь, а многое.
– Ну так делайте.
– А кто должен делать?
– Вы.
– А вы?
– А кто сказал: «Все будет хорошо?»
– Вот он. Сейчас спросим:
– Значит, все будет хорошо?
– А как же.
– А когда?
– Ну, в конкретике я не готов. Но, думаю, года через пол.
– А тут есть один, что обещает через три месяца.
– И как считать?
– Прямо с близлежащего понедельника отсчитать три месяца и начинать хорошо жить. То есть больше не ждать. Нет смысла больше ждать.
– А я бы начал прямо с этого воскресенья.
– Нет – это выходной. С понедельника. С утра.
– И что для этого надо сделать?
– А чтоб он, сволочь, слово сдержал.
– Так… а если мы все ничего не делаем?..
– А что ж он, сволочь, обещает. Или я не прав?
– Прав, конечно. Он не сдержит, он и ответит!
– Ну, а если мы все-таки не начнем хорошо жить?
– Другого найдем, который слово держит.
– Мало сейчас таких.
– Потому и живем плохо.
– Кто-то обещал, что будем хорошо жить при помощи коммунизма. Не сдержал. Теперь другой через демократию. И у него ничего не вышло. Что-то у них у всех ничего не выходит.
– А вот этот новый совсем другое говорит – попробуем, roвopит, через патриотизм.
– И что для этого надо сделать?
– Родину любить.
– А это как, отмечаться где, или как?
– А вот любить надо начинать.
– А мы до сих пор?
– А дурака валяли. В огородах копались. А родина без любви.
– Так давай начнем.
– Давай-давай! Он команду даст.
– А если мы сами?
– Вразнобой, да? Кто как?
– А как надо?
– А он скажет. Он мужик решительный. Челюсть вперед, галстук побоку. Брюки расстегнуты. Язык понятный.
– И слово держит!
– Ну, на этом его еще не поймали. Но кто-то видел, как он где-то в Средней Азии слово сдержал.
– Там такой зимы нету. А здесь как даст минус тридцать, перчатку не согнешь.
– А все равно родину любить надо… Хотя зимой, конечно… Я тебя понимаю… Но он говорит: водки дам, самогона. Даже автоматы.
– Это чтоб родину любить?
– Ну…
– И что, стрелять?
– Ну…
– Кого?
– А кто не любит.
– А как узнать?
– Легко. Он портреты раздаст. Они все чернявые, косоглазые, лысые и рыжие.