Собрание сочинений, том 14

Энгельс Фридрих

Во время одной публичной встречи с Кошутом, который тогда так же занимался революционным попрошайничеством в Соединенных Штатах, Готфрид очень эстетично выразился:

«Даже из Ваших чистых рук дарованная свобода была бы, правитель, для меня черствым куском хлеба, который я смочил бы слезами своего стыда».

Поэтому Готфрид, так внимательно смотревший дареному коню в зубы, уверял правителя, что если тот преподнесет ему своей правой рукой «революцию с Востока», то он, Готфрид, со своей стороны, вручит правителю своей правой рукой в качестве эквивалента «революцию с Запада». Семь лет спустя, в основанной им самим газете «Hermann», тот же Готфрид уверяет, что он человек редкой последовательности, и как он провозгласил перед военным

судом в Раштатте принца-регента императором Германии, так он постоянно и придерживался этого девиза.

Один из первоначальных трех распорядителей и кассир революционного займа граф Оскар Рейхенбах опубликовал с пометкой: Лондон, 8 октября 1852 г., денежный отчет с заявлением, в котором он отрекается от предприятия, причем добавляет: «Во всяком случае, я не могу передать и не передам денег гражданам Кинкелю и т. д.». В то же время он предлагал акционерам получить по временным заемным квитанциям находившиеся в кассе деньги. К отказу от заведования кассой и т. д., говорит он,

«меня побуждают политические и юридические соображения… Предположения, на которых основывалась идея займа, не оправдались. Сумма в 20000 долларов, по реализации которой только и надо было бы приступить к займу, не была поэтому собрана… Предложение основать журнал для агитации за идеи не встречает отклика. Только политические шарлатаны или помешанные на революции могут считать теперь осуществимой идею займа и допускать в данный момент возможность одинаково справедливого по отношению ко всем партийным фракциям, следовательно, беспристрастного, действительно революционного употребления денег».

Но революционную веру Готфрида не так легко было поколебать, и он раздобыл для этого случая «постановление», давшее ему возможность продолжать дело под другой фирмой.

В отчете Рейхенбаха содержится любопытное указание:

«За взносы», — говорит он, — «уплаченные комитетами позднее не мне, а другим лицам, нельзя сделать ответственными поручителей, на что при инкассировании квитанций и производстве расчетов я и прошу комитеты обратить свое внимание».

Доходы составляли, по его compte rendu {отчету. Ред.} 1587 ф. ст. 6 шилл. 4 пенса, из которых на долю Лондона падают 2 ф. ст. 5 шилл., а на долю Германии — 9 фунтов. Расходы в сумме 584 ф. ст. 18 шилл. 5 пенсов состоят из следующих статей: путевые издержки Кинкеля и Хильгертнера — 220 фунтов; путевые издержки других лиц — 54 фунта; литографский станок — 11 фунтов; изготовление временных квитанций — 14 фунтов; литографированная корреспонденция, почтовые расходы и т. д. — 106 ф. ст. 1 шилл. 6 пенсов; по указанию Кинкеля и т. д. — 100 фунтов.

Революционный заем ограничился 1000 фунтами, которые Готфрид Кинкель держит в Вестминстерском банке наготове как первые деньги для ближайшего немецкого временного правительства. А временного правительства все нет, как нет!

По-видимому, Германия думает, что с нее достаточно 36 наличных правительств.

Некоторые американские суммы по займу, не попавшие в лондонскую центральную кассу, нашли в отдельных случаях патриотическое применение, как, например, 100 ф. ст., переданные Готфридом Кинкелем весной 1858 г. г-ну Карлу Блинду для превращения их в «радикальные листовки» и т. д.

7. ПОЛЕМИКА ПРОТИВ ПАЛЬМЕРСТОНА

Шеффилд, Каунсил-холл, 6 мая 1856 г.

Доктор!

Шеффилдский комитет по иностранным делам поручил мне выразить Вам горячую благодарность за крупную услугу, которую Вы оказали обществу Вашим замечательным expose {изложением. Ред.} документов о Карсе, опубликованным в «People's Paper».

Имею честь и т. д. В. Сайплс, секретарь

Д-ру Карлу Маркс^{190}

8. ЗАЯВЛЕНИЕ г-на А. ШЕРЦЕРА

Г-н А. Шерцер, начиная с 30-х годов принимавший достойное участие в рабочем движении, писал мне 22 апреля 1860 г. из Лондона: «Уважаемый гражданин!

Я не могу не протестовать против одного, касающегося меня лично места среди отвратительной лжи и гнус-ньгх клеветнических измышлений фогтовской брошюры. Именно, в помещенном в приложении к № 150

«Schweizer Handels-Courier» от 2 июня документе № 7 напечатано: «Нам известно, что в настоящее время в Лондоне предпринимаются новые шаги. Письма за подписью А. Ш… посылаются оттуда обществам и отдельным лицам и т. д.». Эти «письма», по-видимому, дали г-ну К. Фогту повод написать в другом месте своей книги: «В начале этого года (1859) появилась как будто новая почва для политической агитации. Немедленно же этим обстоятельством воспользовались, чтобы по возможности снова приобрести некоторое влияние. В этом отношении тактика за много лет не изменилась. Комитет, о котором, как поется в старой песенке, «никто не знает ничего», рассылает через совершенно впрочем также неизвестного председателя или секретаря письма и т. д. и т. д. Когда, таким образом, позондирована почва, в районе появляется несколько «странствующих братьев», которые немедленно принимаются за организацию тайного союза. Самое общество, которое собираются скомпрометировать, ничего не знает об этих махинациях, исходящих от сепаратного союза нескольких лиц; даже переписка, ведущаяся от имени общества, в большинстве случаев совершенно ему неизвестна; в письмах, однако, всегда говорится «наше общество» и т. д. И преследования полиции, которые неизбежно за этим следуют и опираются на перехваченные документы, обращаются всегда против всего общества и т. д.».

Почему г-н К. Фогт не перепечатал всего письма, на которое он ссылается в документе № 7? Почему он не «позондировал» источника, из которого исходил? Он без труда узнал бы, что открыто существующее лондонское Просветительное общество рабочих на открытом заседании назначило корреспондентский комитет, в который я имел честь быть избранным. Если г-н Фогт говорит о неизвестных секретарях и т. п., то мне очень приятно быть неизвестным ему, но я с удовлетворением могу заявить, что меня знают тысячи немецких рабочих, которые приобретали научные знания у людей, на которых он теперь клевещет. Времена переменились. Период тайных обществ прошел. Нелепо говорить о тайном союзе или сепаратном союзе, когда дела открыто разбираются в Обществе рабочих и на каждое заседание в качестве гостей туда приходят посторонние. Подписанные мной письма составлялись так, что из-за них ни у кого и волос не мог упасть с головы. Нам, немецким рабочим в Лондоне, важно было только узнать настроение обществ рабочих на континенте и основать газету, которая защищала бы интересы рабочего класса и боролась бы с наемными писаками враждебного лагеря. Ни одному немецкому рабочему не приходило, конечно, в голову действовать в интересах какого-нибудь Бонапарта, на что способен только какой-нибудь Фогт или ему подобные. Мы ненавидим австрийский деспотизм, наверное, куда сильнее г-на Фогта, но мы не стремимся к его разгрому чужим деспотом. Каждый народ должен сам себя освободить. Не странно ли, что г-н Фогт считает себя вправе прибегать как раз к тем средствам, использование которых в борьбе против его интриг он нам вменяет в преступление? Если г-н Фогт утверждает, что он не состоит на жалованье у Бонапарта, а деньги для основания газеты получал только из демократических рук, и этим хочет обелить себя, то как он, при всей своей учености, может проявлять столько тупости, чтобы обвинять и заподозревать рабочих, которые пекутся о благе своей родины и ведут пропаганду в пользу основания газеты?

С полным уважением А. Шерцер»

9. СТАТЬЯ БЛИНДА В «FREE PRESS» от 27 мая 1859 г.

The Grand Duke Constantine to be King of Hungary^{191}

A Correspondent, who encloses his card, writes as follows: —

Sir, — Having been present at the last meeting in the Music Hall, I heard the statement made concerning the Grand-Duke Constantine. I am able to give you another fact: —

So far back as last summer, Prince Jerome Napoleon detailed to some of his confidants at Geneva a plan of attack against Austria, and prospective rearrangement of the map of Europe. I know the name of a Swiss senator to whom he broached the subject. Prince Jerome, at that time, declared that, according to the plan made, the Grand-Duke Constantine was to become King of Hungary.

I know further of attempts made, in the beginning of the present year, to win over to the Russo-Napoleonic scheme some of the exiled German Democrats, as well as some influential Liberals in Germany. Large pecuniary advantages were held out to them as a bribe. I am glad to say that these offers were rejected with indignation.