Собрание сочинений, том 19
Шрифт:
Как известно, в «железном законе заработной платы» Лассалю не принадлежит ничего, кроме слова «железный», заимствованного им из гётевских «вечных, железных, великих законов» [Из стихотворения Гёте «Божественное». Ред.]. Слово «железный» — это ярлычок, по которому узнают друг друга правоверные. Но если я принимаю закон с его лассалевским штемпелем, а следовательно, и в лассалевском смысле, то я вынужден также принять и лассалевское обоснование его. Что же оно представляет собой? Как показал Ланге уже вскоре после смерти Лассаля, это — (проповедуемая самим Ланге) мальтусовская теория народонаселения [19] . Но если эта теория правильна, то устранить «железный закон» я уж никак не могу, даже сто раз устранив наемный труд, потому что закон этот властвует тогда уже
19
Речь идет о высказываниях Ф. А. Ланге в его книге: «Die Arbeiterfrage in ihrer Bedeutung fur Gegenwart und Zukunft». Duisburg, 1865, S. 144—161, 180 («Рабочий вопрос и его значение для современности и будущего».
Дуйсбург, 1865, стр. 144—161, 180).
Но все это еще но самое главное. Совершенно независимо от ложного понимания Лассалем этого закона, поистине возмутительный шаг назад заключается в следующем.
Со времени смерти Лассаля в нашей партии пробило себе дорогу научное понимание того, что заработная плата является не тем, чем она кажется, не стоимостью — или ценой — труда, а лишь замаскированной формой стоимости — или цены — рабочей силы. Этим самым раз навсегда опрокидывались как буржуазное понимание заработной платы, так и вся критика, направленная до тех пор против этого понимания, и ясно устанавливалось, что наемному рабочему разрешают работать для поддержания своего собственного существования, т. е. разрешают жить лишь постольку, поскольку он известное количество времени работает даром в пользу капиталиста (а следовательно, и его соучастников по пожиранию прибавочной стоимости); что той осью, вокруг которой вращается вся система капиталистического производства, является стремление увеличить этот даровой труд путем удлинения рабочего дня или путем поднятия производительности труда, соответственно — путем большего напряжения рабочей силы и т. д.; что, следовательно, система наемного труда является системой рабства, и притом рабства тем более сурового, чем больше развиваются общественные производительные силы труда, безразлично, лучше или хуже оплачивается труд рабочего. И вот теперь, после того как это понимание все более и более прокладывает себе путь в нашей партии, возвращаются назад к догмам Лассаля, хотя теперь-то должны были бы знать, что Лассаль не понимал, что такое заработная плата, и вслед за буржуазными экономистами принимал видимость за сущность дела.
Это равносильно тому, как если бы рабы, открыв, наконец, тайну своего рабства, подняли восстание, а один из них, весь еще во власти устаревших представлений, вписал бы в программу восстания: рабство должно быть уничтожено, потому что при системе рабства продовольствование рабов не может подняться выше определенного, весьма низкого максимума!
Один уже тот факт, что представители нашей партии способны были совершить такое чудовищное покушение на распространенное в партийных массах понимание, — не показывает ли одно это, с каким преступным легкомыслием, с какой бессовестностью приступили они к делу составления компромиссной программы!
Вместо неопределенной заключительной фразы в конце параграфа: «устранение всякого социального и политического неравенства», следовало сказать, что с уничтожением классовых различий само собой исчезнет и всякое вытекающее из них социальное и политическое неравенство.
«Чтобы проложить путь к разрешению социального вопроса, германская рабочая партия требует учреждения производительных товариществ с государственной помощью под демократическим контролем трудящегося народа. Производительные товарищества как в промышленности, так и в земледелии должны быть вызваны к жизни в таком объеме, чтобы из них возникла социалистическая организация совокупного труда».
Следом за лассалевским «железным законом заработной платы» — целительное средство того же пророка. «Путь пролагается» ему достойным образом. На место существующей классовой борьбы ставится
Из-за остатка стыдливости «государственную помощь») ставят... под демократический контроль «трудящегося народа».
Во-первых, «трудящийся народ» в Германии состоит в большинстве из крестьян, а не из пролетариев.
Во-вторых, слово «демократический» в переводе на немецкий язык означает «народовластный». Что же это за «народовластный контроль трудящегося народа»? К тому же у такого трудящегося народа, который, обращаясь с подобными требованиями к государству, вполне признает тем самым, что он и не стоит у власти и не созрел для нее!
Излишне вдаваться здесь в критику рецепта, который при Луи-Филиппе прописал Бюше в противовес французским социалистам и который был принят реакционными рабочими из «Atelier» [20] . И главная беда состоит не в том, что это специфическое чудодейственное средство внесли в программу, а в том, что вообще идут вспять от точки зрения классового движения к точке зрения сектантского движения.
Когда рабочие стремятся создать условия для коллективного производства в масштабе всего общества, и прежде всего у себя в национальном масштабе, это означает лишь то, что они борются за переворот в теперешних условиях производства, и это не имеет ничего общего с учреждением кооперативных товариществ с государственной помощью. Что же касается теперешних кооперативных товариществ, то они ценны лишь постольку, поскольку они созданы самостоятельно самими рабочими и не пользуются покровительством ни правительств, ни буржуазии.
20
«L'Atelier» («Мастерская») — ежемесячный французский журнал, орган ремесленников и рабочих, находившихся под влиянием идей христианского социализма; издавался в Париже с 1840 по 1850 год; в состав редакции входили переизбираемые каждые три месяца представители рабочих.
Перехожу теперь к демократическому разделу:
А. «Свободная основа государства».
Прежде всего, согласно II разделу, германская рабочая партия добивается «свободного государства».
Свободное государство — что это такое?
Сделать государство «свободным» — это отнюдь не является целью рабочих, избавившихся от ограниченного верноподданнического образа мыслей. В Германской империи «государство» почти столь же «свободно», как в России. Свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный; да и в наше время большая или меньшая свобода государственных форм определяется тем, в какой мере они ограничивают «свободу государства».
Германская рабочая партия — по крайней мере, если она принимает эту программу, — обнаруживает, как неглубоко прониклась она социалистическими идеями; вместо того чтобы рассматривать существующее общество (а это сохраняет силу и для всякого будущего общества) как ««основу» существующего государства (или будущее общество как основу будущего государства), она, напротив, рассматривает государство как некую самостоятельную сущность, обладающую своими собственными «духовными, нравственными, свободными основами».
Да к тому же еще грубое злоупотребление в программе словами: «современное государство» и ««современное общество», а также и еще более грубое непонимание того государства, которому она предъявляет свои требования!
«Современное общество» есть капиталистическое общество, которое существует во всех цивилизованных странах, более или менее свободное от примеси средневековья, более или менее видоизмененное особенностями исторического развития каждой страны, более или менее развитое. Напротив того, «современное государство» меняется с каждой государственной границей. В прусско-германской империи оно совершенно иное, чем в Швейцарии, в Англии совершенно иное, чем в Соединенных Штатах. «Современное государство» есть, следовательно, фикция.