Собрание сочинений (Том 1)
Шрифт:
– Ребята!
– обернулась к нам с Витькой учительница.
– Вы как, не побоитесь донести его до телеги? А то можем и мы со сторожем.
Витька дернулся назад, и я быстро понял, что знающий, умелый Витька способен отступить.
В ту же секунду меня озарило: а ведь этот скелет спасет Витьку!
Я еще не знал, как он спасет его, но уже был абсолютно уверен, что самое страшное пособие поможет Витьке остаться в нашей школе, помириться с Вовкой и забыть свою позорную кличку.
– Нет, конечно, - громче обычного проговорил я, подступая к Борецкому, крепко беря его за локоть и чувствуя, как облегченно расслабляется напряженная фигура Витьки.
Старушка отомкнула внутренний замок шкафа, Витька, зажмурясь, ухватил скелет за ноги, Анна Николаевна и старушка - обе с закаменелыми, чрезмерно волевыми лицами - за позвоночник и ребра. Борецкий двинулся, я занял удобное место и с остановившимся сердцем обнял страшилище.
Женщины отпрянули в стороны.
Я думал, упаду под тяжестью костей, но они оказались очень легкие, почти невесомые - я запросто бы выволок скелет и в одиночку, будь он хоть немного поудобнее. Пожалуй, Борецкому приходилось тяжелее, ведь ноги пособия прикреплялись к деревянной подставке.
Шаркая ботинками, пятясь, Витька двинулся к выходу, и в такт ему, озирая белый свет сквозь ребра, передвигался я.
Страх исчез. Сердце билось неровно, но оно билось так от радостного предчувствия: я это знал точно.
Я вообще знал теперь многое наперед.
Как, всхрапнув, дернется в сторону кобыла, закинув голову, взирая с ужасом на нашу чрезвычайную ношу, и Кондрат Иванович не прикрикнет на лошадь, не натянет вожжи, а будет глядеть на нас, открыв рот и пятясь бочком вслед за телегой, так что нам придется выйти чуть ли не на середину дороги и там, под взглядом толпы, грузить скелет.
А толпа! Она шарахнулась вместе с кобылой, потом отхлынула назад, мгновенно поплотнев и прибавив в росте, теперь уже не только ребятня, но и взрослые взирали на нас, народ гудел, самые маленькие взвизгивали, точно щенята, одни мы, сохраняя спокойствие, - впрочем, это казалось только одному мне!
– шли, держа скелет на весу, негнущееся, жуткое, редкое пособие!
Кондрат Иванович отошел, кинулся к телеге, сдвинул остальные пособия на край, и мы уложили скелет в сено. Подумав, Анна Николаевна кивнула мне на рулон географических карт. Я отмотал верхнюю - это оказалась цветная карта мира на двух полушариях, Витька ухватил ее за один край, я за другой, мы зашли по разные стороны от телеги и укрыли скелет полушариями Земли.
Не спеша, с чувством и толком оглядывал я толпу, внимая каждому ее звуку.
И услышал долгожданное.
Не мог не услышать.
– Глядите, какие пацаны!
– сказал молодой солдат, улыбаясь нам с Витькой.
– Глядите, какие смелые пацаны! Я бы побоялся!
Не знаю, что там чувствовали чкаловцы и папанинцы, когда их встречали как героев. Я чувствовал спокойствие. И подъем.
Мне казалось, я как бы подрастаю - на глазах!
– голова моя выше других голов, даже взрослых, и я вижу макушки мальчишек, кепки мужчин и даже одну шляпку и свободно разглядываю цветы на платке какой-то очень высокой женщины.
Я как будто ухожу в вышину, медленно отлетаю без всяких там двигателей и моторов, а чем выше, тем чище пространство, шире видно вокруг, яснее слышны звуки.
– Ой, грех-то какой!
– проговорил явственно старушечий голос.
– Какой грех, старая!
– не согласился мужицкий хриплый бас.
– Не грех, а учебное пособие!
– Глядите, эти пацаны несли на руках скелет!
– послышался мальчишеский голос.
Я увидел палец, протянутый в мою сторону.
Грязный мальчишечий палец, с заусенцами.
* * *
Толпа не расходилась, и наша телега уже стала походить на катафалк, где лежит покойник. Похожесть усилилась, когда кучер тронул лошадь: какое-то время за телегой шла вся толпа. Потом отсеялись взрослые, наконец растаяли и мальчишки. Несколько самых упорных шли за телегой до конца, и их упорство вознаградилось.
Взявшись за скелет возле школы, чтобы переместить его в класс, мы были уже не одиноки. Нам помогали посторонние мальчишки.
Наконец сутолока утихла, смолкли голоса в пустынной гулкой школе, а мы втроем с Анной Николаевной стоим в классе на втором этаже, где временно будет находиться скелет. Тишина кажется густой и осязаемой, она обволакивает нас, затягивает в глубокий омут, надо вырваться из нее, иначе страх снова одолеет.
Я разрываю тишину.
– Анна Николаевна, - спрашиваю я, - а как делают скелеты?
– Их не делают!
– бойко отвечает Анна Николаевна и сама же обмирает.
– Не делают? Значит...
– Это настоящий скелет, - говорит она приглушенным голосом: видно, в ней борются женщина и учительница. Потом решительно кивает головой.
– Да, настоящий.
– Выходит, был человек!
– потрясенно вскрикивает Витька.
– Кто он?
Анна Николаевна начинает расхаживать между нами и пособием. Наверное, движение помогает ей излагать вещи, о которых нечасто говорят.
– Дело в том, видите ли, что некоторые люди еще при жизни продают свой скелет науке или жертвуют бесплатно. Но какое это имеет значение?
Тишина, мы молчим, но шарики в наших шарабанах вертятся со страшным скрипом: ха, не имеет значения! А кто именно этот? И как он - бесплатно или за деньги? Почем, интересно, скелетик? И где их покупают? Если прижало, можно и загнать! Ничего себе шуточка - загнать самого себя!
Есть вещи, думать о которых ужасно, но не думать просто нельзя, так уж устроено все человечество, особенно в детстве. Думать о скелете было немыслимо и интересно.
Вопросы, которые вертелись в голове и которые я тут же, без передыха, задавал Анне Николаевне, остались безответными. Впервые я видел, что наша учительница не знает подряд так много.
Неожиданно меня озарило:
– Зря старушка из магазина расстраивалась!
– А что такое?
– спросила Анна Николаевна.
– Теперь у нас скелетов навалом будет!
– Почему?
– удивился Витька.
– Фашистов мы сколько набили, - брякнул я, - теперь вот скелетов наделаем!