Собрание сочинений (Том 2)
Шрифт:
– Тут место надёжное, - говорил Николай I о Петропавловской крепости и потирал ладошки.
– Пусть посидит, пусть посидит. Стены тайны хранить умеют... Ну как?
– спрашивал царь у Дурново.
– Гениально!
– кричал Дурново: - Гениально!
Упрятал царь Батенькова в Алексеевский равелин и всё же мучился, не находил покоя. Всё казалось Николаю I, что Батеньков и через стены сумеет разгласить известные тайны.
Думал царь, что бы ещё изобрести.
– Его бы - того, - подсказал
– Что - того?
– Объявить, ваше величество, что злодей от своих злодейств ума своего лишился.
Посмотрел на советчика царь:
– Умён Дурново, умён!
Объявил государь Батенькова психически больным. Доволен Николай I, что бы ни сказал теперь Батеньков, кто же ему поверит, раз он не в своём уме.
Батеньков был и остался отважным человеком. Из Петропавловской крепости он писал царю резкие, негодующие письма. Одно из них кончалось словами:
И на мишурных тронах
Царьки картонные сидят...
– Картонные!
– возмущался Николай I.
– Я ему покажу - картонные.
– И тут же: - Сумасшедший. Вот видите, сумасшедший. Что я вам говорил?
Двадцать лет продержал царь Батенькова в одиночной камере. Но и этого ему показалось мало:
– Ладно, пусть едет теперь в Сибирь.
БЕСТУЖЕВ ПЯТЫЙ
После разгрома декабристов усилился царский надзор над армией, над офицерами.
Однажды в одно из военных училищ приехал брат Николая I великий князь Михаил. Переходил он из комнаты в комнату. Сзади почтительно шли начальник училища, педагоги и воспитатели.
Осмотрел великий князь учебный плац, учебные классы, кабинет начальника, столовую, карцер, перешёл в общежитие воспитанников.
Шёл Михаил и вдруг заметил на столике, который стоял между двумя кроватями, какой-то журнал. Шагнул великий князь к столику, взял журнал в руки, видит - запрещённый журнал. Раскрыл и сразу попал на стихи Рылеева.
– Чей журнал?!
– закричал великий князь Михаил. Поднёс он журнал к самому носу начальника училища. Вертит журналом и так и этак.
– Дармоеды! Бездельники!
Побледнел начальник училища, повёл плечами растерянно забегал глазами по сторонам, наконец, обратился к старшему воспитателю:
– Чей журнал?!
Старший воспитатель тоже побледнел, тоже повёл плечами, обратился к младшему воспитателю:
– Чей журнал?!
Младший воспитатель от страха вовсе лишился речи. Стоял, лишь разводил руками.
Вновь ругнулся великий князь Михаил. Затем указал рукой на одну из кроватей:
– Укажите хотя бы, кто на этой кровати спит?
Начальник училища посмотрел на старшего надзирателя, старший - на младшего.
– Павел Бестужев, ваше высочество, - пискнул младший надзиратель.
– Павел Бестужев, ваше высочество, - повторил
– Павел Бестужев, ваше высочество, - доложил начальник училища.
– Бестужев?! Всё ясно. Вопросов нет, - ответил великий князь Михаил. (Павел Бестужев был младшим братом декабристов Бестужевых.) Взял великий князь журнал и уехал.
Когда провели следствие, выяснилось, что Павел Бестужев ни в чём не виноват. Хозяином журнала оказался другой воспитанник. Однако несмотря на это, Павла Бестужева уволили из училища. Мало того что уволили, но и сослали солдатом в отдалённую крепость.
– Прав, молодец, - похвалил Николай I великого князя Михаила.
– Так им, так им!
– Император, словно шашкой, взмахнул рукой.
– Знаю Бестужевых. Под корень этот бунтарский род!
"РАДИ ВАШЕЙ ЖЕ ПОЛЬЗЫ"
– Ефимка! Ефимка!
– Слушаю, барин.
– Как с экипажем? Рессоры проверил?
– Проверил рессоры, барин.
– Ефимка! Ефимка!
– Слушаю, барин.
– А ну покажи, в какой стороне Сибирь?
Показал Ефимка рукой на восток.
– Верно. Туда и поедем.
Отставной генерал Ивашев был сподвижником генералиссимуса Александра Васильевича Суворова. Вместе с Суворовым в Альпийский поход ходил. Во многих бывал сражениях. Заслуженный он человек. В чести у царя и у царской свиты.
А вот сын генерала Ивашева - Василий Ивашев - оказался в числе декабристов.
Проведать в Сибирь сына и собрался старый боевой генерал.
– Ефимка! Ефимка!
– Слушаю, барин.
– Коней выбирай ретивых.
– Так это понятно, барин.
– Ефимка! Ефимка!
– Слушаю, барин.
– Ты у экипажа колёса получше смажь. Скрипят у тебя колёса.
Целый месяц собирался в дорогу генерал Ивашев. Сам проверил и экипаж, и коней, и колёса. Сам приготовил и то, что возьмёт для сына. Книг отобрал до тысячи. Тёплой одежды на пятерых. Кликнул опять Ефимку:
– Ефимка! Ефимка!
– Слушаю, барин.
– Ящик тащи с шампанским.
Приготовился генерал, отправил письмо в Петербург царю Николаю I.
Правда, сосед по имению, тоже отставной генерал, но не столь известный, сказал Ивашеву:
– Пётр Никифорович, не пустит тебя государь. Поверь, что не пустит, не разрешит.
Нахмурился Ивашев. Даже обиделся:
– Эка язык у тебя несносный. Да у меня одних орденов мешок. Я человек заслуженный.
Ждёт Ивашев от царя ответа. Месяц проходит. Проходит второй. Нет от царя ответа.
А тут, как назло, что ни неделя, наезжает к нему сосед.
– Пётр Никифорович, ты ещё здесь?! А я-то думал - ищи в Сибири.
Языкастый сосед попался. Замучил издёвками он Ивашева.