Собрание сочинений, том 3. Охотники за растениями, Ползуны по скалам, Затерянные в океане
Шрифт:
Как бы там ни было, акула, по-видимому, сразу обнаружила в противнике нечто такое, что изменило ее тактику: вместо того чтобы безрассудно броситься на Снежка или хотя бы плыть с той же скоростью, с какой она приближалась к нему раньше, акула, находясь уже на расстоянии нескольких морских саженей, вдруг стала сбавлять ход; ее бурые веерообразные, тихо колебавшиеся по бокам плавники уже не помогали ей в прежнем стремительном движении.
Более того, подплыв к негру почти вплотную, она вдруг подалась чуть в сторону, словно решила напасть на противника с тыла или даже проплыть мимо.
Интересно, что обе лоцман-рыбы,
Негр был явно сбит с толку этим неожиданным маневром. Он ждал мгновенного нападения и сумел бы отразить его; он даже вытащил нож изо рта и зажал крепко в правой руке, готовясь нанести смертельный удар.
Нерешительность хищника вызвала и у него некоторое замешательство.
Ага!.. Снежок сообразил, что хитрая тварь норовит его обойти, чтобы броситься на беззащитных Бена и Лали за его спиной.
Как только это подозрение мелькнуло в него в голове, он повернулся в воде и поплыл наперерез акуле, чтобы, если возможно, перехватить ее.
Впрочем, теперь уже не имело значения, собирается ли хищник возобновить свой первоначальный план нападения на матроса и его ношу или это был просто маневр, чтобы зайти негру с тыла; так или иначе, Снежок выбрал правильную тактику. Негр сообразил, что если ловкий противник подберется к нему с тыла, то ему, так же как матросу с девочкой, придется плохо. Если бы акуле удалось обойти его и поплыть навстречу матросу, то каким бы хорошим пловцом ни был Снежок, за рыбой ему все равно не угнаться.
И тут ему пришла в голову мысль, как предотвратить опасность, которой он боялся больше всего: чтобы акула не обошла его и не бросилась на беззащитную пару. Вынув изо рта свой нож. Снежок закричал:
— Эге-ге-гей! Масса Брас, берите-ка вправо! Ей придется тогда ходить по кругу. Ради Бога, держитесь у меня за спиной, или вы пропали!
Но матрос вряд ли нуждался в этом совете: он и сам уже увидел опасность и начал маневр, который негр советовал ему предпринять.
Теперь все они двигались по кругу, или, точнее, по трем концентрическим окружностям, причем матрос с девочкой двигался по меньшему. Снежок-по кругу со средним радиусом, а акула со своими спутниками — по внешнему, самому большому. Ее горевшие злобой глаза были устремлены к центру: она только и ждала случая, чтобы прорваться через второй круг, охраняемый негром. Целых пять минут продолжалась эта схватка, причем без явного перевеса на чьей-либо стороне. И все же преимущество в этом состязании было на стороне игрока, плывущего по внешней окружности. Хотя акуле и приходилось преодолевать наибольшее расстояние, однако для нее это было своего рода спортивное состязание, для ее же партнеров — тяжкий труд, сопряженный к тому же с опасностью утонуть.
Если бы череп животного имел другое строение, а мозг был совершенней, то оно продолжало бы эту игру, и тогда его главному противнику, Снежку, пришлось бы либо просить пощады, либо отправиться на съедение рыбам. Но еще раньше туда же отправился бы обремененный ношей пловец, находившийся позади него.
Однако, как все животные, будь они сухопутные или водные, акула тоже не всегда способна проявить достаточное терпение и, бывает, приходит в ярость. И вот хищник, придя именно в такое расположение духа — по-видимому, свойственное водным хищникам, так
Не выдержав, акула внезапно вышла из своего круга и двинулась к Бену Брасу и маленькой Лали, приникшей к его плечу. Словом, несмотря на предостережение своих двух спутников и на поблескивающий под водой нож негра, акула бросилась стремглав к центру трех кругов. Ей пришлось пройти так близко от приплюснутого носа негра, что ее клейкая чешуя чуть не коснулась его выпяченных губ. Стоило Снежку протянуть руку — и его удар пронзил бы насквозь увертливого врага.
Снежок действовал иначе и так ловко, так проворно, будто заранее уже знал об этом новом маневре акулы. Как только бок хищника скользнул на дюйм от его носа, он вдруг опять схватил нож в зубы и, действуя одновременно руками и ногами, сделал в воде прыжок и, взметнувшись всем телом, вскочил хищнику на спину.
Одно мгновение — и левая рука его вцепилась в костистый нарост над левым глазом акулы, мускулистые пальцы впились в орбиту глаза, а длинный нож в правой руке заходил вверх и вниз, то сверкая в воздухе, то скрываясь под водой, с равномерностью парового молота.
Сделав свое дело, Снежок преспокойно слез со скользкого седла. Рядом плавала акула, или, вернее, ее труп, который окрашивал кровью лазурные волны на несколько морских саженей вокруг.
Глава XXXIII. ПОГОНЯ ЗА «КАТАМАРАНОМ»
Как было уже сказано ранее, стоявший на корме Вильям следил за этой сценой, затаив дыхание. Едва только он увидел, что акула мертва, а Снежок вышел из поединка невредимым и победителем, мальчик, не в силах больше сдерживаться, закричал от охватившей его радости.
Однако крик этот тут же смолк и за ним последовал другой, выражавший совсем иные чувства. То был крик уже не радости, а ужаса.
Оказывается, драма в открытом океане, разыгрываемая перед ним, единственным зрителем, еще не закончилась. Предстоял новый, не менее волнующий акт, причем теперь юнга был уже не зрителем, а его участником.
И акт этот начался. Отчаянный крик, который вырвался у юнги, возвестил его начало.
Наблюдая за поединком между Снежком и акулой, Вильям упустил из виду одно очень важное обстоятельство.
Теперь в опасности был не только негр, но и Бен Брас и маленькая Лали, да и сам он-словом, судьба всей маленькой команды зависела сейчас от него самого, или, вернее, от того, удастся ли ему взять их спасение в свои руки; если это удастся, то они могут быть еще спасены, в противном случае наверняка погибнут.
Читатель, наверно, удивляется: о каком странном обстоятельстве, сулившем такой ужасный исход, может идти речь? Ничего таинственного, однако, тут не было. Просто «Катамаран», имея на себе наполненный ветром парус, уходил, как и следовало ожидать, все дальше от пловцов.
Вот почему юнга закричал от ужаса. Теперь, когда он перестал беспокоиться за исход поединка, он сразу осознал эту новую опасность. И, должно быть, Бен Брас тоже заметил ее. Не прошло и мгновения, как зычный голос матроса разнесся далеко над океаном.