Собрание сочинений в 10 томах. Том 1. Ларец Марии Медичи
Шрифт:
— Как же можно так пугать человека? — всхлипнул горлом студиозус и, вытерев руки льняной салфеткой, приблизился к офицеру. Он заметно старался не глядеть на страшного монаха. — Время-то теперь какое! Небезопасно и так науками заниматься. А тут костер…
— Успокойся. Я действительно пошутил, — ласково кивнул монах.
— Вы знакомы с Кабалой, сударь? — спросил офицер.
— Мое занятие — великое искусство алхимии, и потому интересуюсь я также другими герметическими [10] науками. И хотя мне удалось изучить греческий, латынь, еврейский и арабский,
10
Герметические — закрытые, тайные
— Ну а сама алхимия? Нашли вы свой философский камень?
— Нет, сударь, — печально ответил студент. — Мне нечем похвастаться. Я проштудировал «О природе вещей» Парацельса и попытался создать по его рецепту гомункулуса, но потерпел неудачу. Или я что-то не так делаю, или Парацельса нельзя понимать буквально. Знание утекло между букв, как вода сквозь решето. Не помогли мне и Василий Валентин, и Альбрехт Больштедский, прозванный Великим за свое магическое искусство, и Жан де Мен, и Гебер, и даже сам божественный Раймунд Луллий. Я попытался получить по рецепту Артефиуса красный камень и прожить, как и он, тысячу лет или научиться с помощью философского камня воскрешать мертвых, как это учит делать в «Золотом трактате» Лансиоро. Но и здесь у меня ничего не вышло. А я ведь знаю почти достоверно, что красный камень в природе есть! И в руках человеческих он был. Только не удержали его, исчез.
— Отчего же? — Офицер огладил бородку и с любопытством прищурился на реторту с синей водой, в которой отмокал корень мандрагоры.
— В нечистые руки попал.
— Что за странное суеверие? Разве золотой, скажем, пистоль не остается оным и в кармане убийцы, и в церковной кружке? — Офицер начал выказывать признаки раздражения. — А мне рекомендовали вас, как человека просвещенного.
— Таково уж свойство тонкой материи, сударь, — вздохнул студент. — Философский камень потому и называется так, что находится в контакте с философом, который сумел его получить. У людей же корыстных и низких он долго не задерживается, исчезает, переходит к другим.
— Сомневаюсь, — хмыкнул офицер. — А вы сами его видели, этот ваш красный камень, или — как там еще? — красный лев?
— Сам не видел. Но знаю человека, у которого он был.
— Кто же этот счастливец?
Студент вопросительно взглянул на монаха, который согласно кивнул ему.
— Можете говорить все.
— Шевалье де Ту.
— У него, кажется, еще и четки Нострадамуса есть? — небрежно спросил офицер. — Откуда такая милость судьбы?
— Я
— Ну-ка, ну-ка, поделитесь со мной вашими догадками, любезный. — Кавалер вынул из кармана кошелек и бросил его на полку со склянками. — Вот вам пятьдесят пистолей в задаток.
— Покорнейше благодарю, — поклонился студент и, боком скользнув к полке, схватил кошелек, в котором звякнуло золото. — Впервые этот красный камень получил великий Совершенный, который во время Людовика Святого жил в Безье, а потом переселился в Альби. Там он и совершил свое великое делание, которое продолжалось ровно семнадцать лет. Все эти годы Совершенный не выходил из своей лаборатории… Святой человек!
— Вы это о еретике-катаре говорите? — усмехнулся офицер.
— О том, в чьих руках родился красный лев, — благоговейно прошептал студент. — Сей красный, как вино, камень, игрою и твердостью граней превосходящий лучшие бриллианты, наделил своего создателя даром видеть сквозь стены и дали, проникать в скрытую сущность вещей.
— И, конечно, даром бессмертия?
— Если бы Совершенный того пожелал.
— Но он, разумеется, не пожелал… — Офицер раздраженно постучал пальцами по стеклу реторты. — Где теперь камень?
— Неизвестно. После Симона де Монфора, который… — Студент осекся и краем глаза взглянул на монаха.
— Понятно, — сказал офицер. — После усмирения еретиков он исчез, не так ли?
— Да, сударь. Катары спрятали его вместе с другими святынями. Потом он попал на короткое время к тамплиерам и вновь исчез, когда орден стали преследовать. Говорят, что судьи короля Филиппа страшной пыткой хотели вырвать у Якова де Моле тайну, но он так и не сказал, где спрятан камень. И еще говорят, что на костре, с которого призвал короля на Божий суд, он крикнул тайно стоящим в толпе тамплиерам, чтоб берегли сокровище.
— Очень интересная история. — Офицер встал и нетерпеливо зашагал по сумрачному подвалу алхимика, освещенному тремя лишь шаткими фитилями в глиняных плошках с жиром. — Кто следующий? — резко спросил он. — Нострадамус?
— Так говорят, — угрюмо пожал плечами студент. — Только он упустил чудесный камень.
— Руки оказались нечистыми?
— Не знаю.
— Ну а четки из камня, который индусы называют «глазом тигра»? Они какую силу имели?
— На одной из них буквами Священной книги был вырезан главный секрет камня. Тот, кто поймет, о чем говорит четка, сможет с помощью камня обрести жизнь бесконечную.
— Нострадамус не смог.
— Не смог… Он неправильно разгадал надпись, и камень исчез.
— Скажи-ка, какой прыткий камешек! Значит, теперь четки у шевалье де Ту? Так?
— У него.
— Но камня у него нет?
— Камень пропал. Может, потом и объявится, а пока его нет.
— Так… Понимаю. — Офицер ходил мимо горна от стены до стены, сосредоточенно покусывая тонкие губы. — Вы ведь и сами хотели получить такой камень путем алхимических превращений? Зачем?
— Надеялся прочесть четку и вдвоем с де Ту обрести счастье.
— Счастье? Бесконечное пребывание на грешной этой Земле, по-вашему, счастье? Глупец! — Оказавшись рядом с обезглавленной бараньей тушей, офицер брезгливо поморщился и вынул хрустальный флакончик с ароматической эссенцией. — Отчею же вы рассорились с вашим другом де Ту? — спросил он, понюхав флакон. — Ведь вы поссорились с ним?