Собрание сочинений в 10 томах. Том 10: Атлас Гурагона; Бронзовая улыбка; Корона Гималаев
Шрифт:
— Вон у того чортэня, — рука Пурчуна не переставала дрожать.
— Идите, Чан. Только тихо. К самому чортэню не приближайтесь. Если мост свободен, пойдем туда все вместе.
— Если стража бодрствует, — сказал невозмутимый Чан, — мы запоем национальную песню валлунцев, и нас примут за жителей деревни Валлун.
Он не был горазд на выдумки. И твердо придерживался осенившей его легенды. Что ж, дурацким вещам и верят лучше. Ученые разговоры могли бы только усилить подозрения здешнего старшины, перед которым так дрожал Пурчун.
Чан ушел, и Р. Н. долго следил, как уменьшается черная фигура его на выбеленной луной дороге.
— Если Чана задержат, я отведу вас на перевал, а сам вернусь за ним. Без вас они ничего нам не сделают.
— Не будем гадать, Пурчун.
Рядом бесшумно пробежала лисица.
Луна лила колдовское свое сияние на сонные крыши далекой деревни. Черная тень под стеной, сужаясь, уходила в наполненную пепельным светом тьму.
Вернулся Чан и сказал, что мост не охраняется.
Они осторожно тронулись в путь, ведя яков на поводу. Благополучно прошли через мост. Угрожающе скрипели сосновые доски настила. В широких щелях жирно поблескивала вода. Но никто из них не заметил палатки, сделанной из шкур яков, черной и почти невидимой в ночи.
Вот почему, когда их окликнули оттуда, они окаменели от неожиданности.
— Откуда и куда идете?
Пурчун был бледен, как мел, а Р. Н. беззвучно разевал рот. Один только Чан не потерял присутствия духа.
— Мы валлунцы и идем в Шигацзе, — ответил он с подкупающей общительностью. — А вы кто такие?
Не дожидаясь ответа, поспешили они дальше к большому чортэню, под которым белел домик грозного старшины.
Прокрались мимо этого домика со слепым окошком, не потревожив даже большой собаки, прикорнувшей за причудливой оградой из рогов баранов и яков.
Скорее, скорее подальше уйти от опасного места! Время близилось к полуночи, когда они расположились на ночлег в заброшенной овчарне.
С восходом солнца Р. Н. был уже на ногах. Они быстро позавтракали, навьючили яков и двинулись к Ланбула. Но этот последний на пути перевал нельзя было и считать перевалом. Он возвышался над плато всего на 700 футов. Но, главное, Р. Н. знал, что не встретит там проклятого снега.
Дорога прямыми зигзагами петляла в скалах, но на каждом повороте путника хранила неизменная шестисложная формула, высеченная огромными буквами.
Лишь на северном склоне Ланбу встретили они первых людей. Это были дадубпа — скупщики риса, шедшие в Таширабка. Общительный Пурчун обнаружил среди них старинного приятеля. И очень кстати. Пока длилась радостная встреча, Р. Н. тихо прошел мимо.
Проводники догнали его у подземного монастыря. Они уже успели отведать рисовой водки. От вчерашних страхов не осталось и следа.
— Спустимся в монастырь, хозяин! — захлебываясь от смеха, закричал Пурчун. — Там интересно.
Р. Н. сам хотел посетить этот монастырь. Говорили, что вся храмовая утварь и изображения божеств сделаны еще на заре буддийской эры. Но сейчас было неразумно идти на риск.
— Правильно, Пурчун, — сказал он. — Нас там сразу же запрут в скальную келью.
Тот сразу притих.
Они перешли вброд небольшую речку Тибчжючу и с запада обошли деревню Чани.
— Знаете, сэр, — сказал Пурчун, — в этой деревне живет знаменитая семья чюгпо-мэпан [55] . Когда мимо проходят путешественники и спрашивают что-нибудь у этой семьи, те никогда не отказывают. Как-то в августе один человек, много слышавший об этих людях, спросил у них льда. И что вы думаете? Хозяйка немедленно достала ему из бочонка лед. А в другой раз кто-то спросил в феврале перцу и, конечно, получил. Вот какие удивительные люди! Говорят, что сами они живут очень бедно. Почти все их деньги уходят на поддержание славы. Хорошо бы их посетить… Я никогда не пил водку франгов, которая называется бренди. Мой брат однажды пробовал и говорит, что вкуснее ее нет ничего на свете.
55
Чюгпо-мэпан — богатые люди, которые никогда не отвечают «нет».
— Когда мы вернемся в Дарджилинг, Пурчун, я подарю тебе целую бутылку такой водки.
— Хорошо, — вздохнул Пурчун. — Но это ведь будет так не скоро. Неужели вам не интересно поглядеть на богатых людей, которые никогда не говорят «нет»?
Так, мирно беседуя, прибыли они в деревню Танлун. Быстро отыскали дом набу [56] Ванга, которого рекомендовал Лобсан-чжяцо. Кланяясь и высовывая язык, набу ввел пандита в лучшую комнату.
— Простите недостойного слугу вашего, что он не может поместить вас в домашней часовне. — Ванг сокрушенно поник головой. — Там сохнут сейчас овечьи и козьи шкуры.
56
Набу — хозяин, помещик.
Р. Н. охотно извинил любезного хозяина и, едва только он ушел, бросился на постель.
Рано утром к нему вошел согнутый в поклоне Ванг и спросил, какие припасы им понадобятся на дорогу.
— Я целиком полагаюсь в этом на вас и на своего проводника Пурчуна, дорогой набу. Скажите лучше, нельзя ли здесь нанять лошадей?
— Ваш недостойный слуга уже побеспокоился об этом. Я нанял трех лошадей до Шигацзе. Каждая будет стоить двенадцать танек.
— Сколько танек дают за рупию?
— Три. Все лошади обойдутся в двенадцать рупий. Но расплачиваться лучше местной монетой. Если угодно, я вам обменяю.
Р. Н. поблагодарил хозяина и стал собираться.
— Осмелюсь советовать вам, — тихо сказал Ванг, — по приезде в Шигацзе нанести визит кяб-вину [57] Западного Тибета. Ему даны о вас самые лестные рекомендации.
— Бы бесценный человек, набу! — в восторге воскликнул Р. Н.
— Я только верный слуга ламы Лобсан-чжяцо и ваш, господин пандит, — поклонился хозяин.
57
Кяб-вин — всемогущий, министр светских дел.