Собрание сочинений в 10 томах. Том 4. Под ливнем багряным
Шрифт:
Но всплеск сострадания оказался несколько запоздалым. Если Олдерсгейт еще удалось перекрыть, то возле Уэстчипа уже орудовали молодчики Уолуорса. Бегущие повстанцы представляли собой легкую добычу. Все было кончено.
Джон Хорн так и сказал об этом Сайбилу.
— Впору подумать о собственной шее, — ответил олдермен.
Рыцари коннетабля Нолза и завербованная Уолуорсом пьянь с двух сторон обтекали Клеркенвельское поле. Однако, дойдя до Смитфилда, отряды почему-то остановились.
Не чувствуя
Беспамятный, но, по всей видимости, еще живой вождь лежал в келье смотрителя. Уолуорс стащил его с постели и выволок во двор. Прицельно взмахнув несколько раз мечом, он в два приема отрубил голову и насадил ее на копье.
Проехав с трофеем через весь город, герой дня поспешил предстать перед королем, который уже оправился от потрясений.
Ричард смеялся, расхаживая вокруг древка, и вся его свита смеялась. Осмелевшие рыцари рвались в бой, подбадривая друг друга хвастливыми выкриками. Руки так и чесались окончательно разделаться с бунтовщиками.
Весть об убийстве, облетев Лондон, достигла Клеркенвельского поля. «И когда общины увидели, что их предводитель Уот Тайлер умер таким способом, они пали на землю среди пшеницы, как люди, убитые горем», — донес до нас свидетельство анонимный хронист из аббатства святой Марии в городе Йорке.
В тот достопамятный год Клеркенвельское поле было богато хлебом. Кто рыдал, закрывая лицо, кто в бессильном гневе катался по земле, вырывая подрастающие колосья. Люди ожидали встретить ликующего вождя, а им поднесли его голову. Король, которому верили почти как господу богу, оказался низким лжецом. Встав на сторону изменников против общин, он сам превращался в изменника.
Поруганная, оскорбленная вера взывала к мести.
Предвидя такую реакцию, эрл Солсбери, которого потом горячо поддержал Роберт Нолз, посоветовал не искушать судьбу и не преследовать бунтовщиков.
— Нужно вернуть рыцарей, — он подозвал герольда и, обернувшись к Уолуорсу, приказал: — Как только наши войдут в город, вели запереть ворота, достопочтенный.
— Сначала я растопчу негодяев! — фыркнул Уолуорс, не выпуская окровавленного меча.
Солсбери, не удостоив его ответом, поманил Бомонта.
— Скачи в Уордроб и займись писцами. К утру грамоты должны быть готовы.
— Как? — удивился ряженый рыцарь. — Разве…
— Да-да, — кивнул Солсбери. — Важно поскорее убрать сброд как можно подальше, а там мы найдем безболезненный способ восстановить первоначальное положение.
— Что за недостойная трусость, милорд? — воспротивился Ричард Арондел. — Наоборот, следует раздавить голодранцев, пока они не опомнились!
—
— Я никогда не поставлю государственную печать!
— Что ж, придется попросить кого-нибудь другого, — пожал плечами стареющий дипломат и обвел глазами придворных.
Арондел осекся, но быстро принял независимый вид и постарался поближе придвинуться к сюзерену.
Склоняясь на сторону графа, Ричард не участвовал в споре. Конечно же, ему не хотелось подписывать эти гадкие листы, но, если пэры решат, что так нужно, он подпишет.
Взгляд короля задержался на мэре.
— Подойди сюда, милорд, — ласково подозвал он. — И дай свой славный меч.
Раздувшись от гордости, Уолуорс схватился за клинок и рукояткой вперед почтительно подал оружие.
— Вот, милорды, кому мы обязаны сегодняшним торжеством! — провозгласил Ричард. — Кто-нибудь может одолжить шлем?
Бошан Уорик молча снял с себя украшенный лебединой шеей шлем.
— Надень это, — кивнул мэру король.
— Но зачем, ваша милость?! — не смея верить своему счастью, воскликнул Уолуорс.
— В знак благодарности за оказанную тобой услугу я возвожу тебя в рыцарское достоинство. Стань на колени.
Уолуорс упал как подрубленный и принялся дрожащими руками напяливать шлем.
— За что мне такая честь? — жалко лепетал мэр, с трудом справляясь с железной застежкой. — У меня ведь даже нет необходимого состояния, я простой купец и живу торговлей…
Он не прибеднялся. Дворянство в Англии могло предоставить только земельное держание, а веселые дома были не в счет.
Король не без удовольствия шмякнул по его согбенной спине, оставив на светлом сукне кровяной отпечаток.
— Жалую тебя рыцарем и дарю манор с доходом в сто фунтов… Теперь можешь встать, сэр Уильям.
— Прими мои поздравления, сэр! — Эрл Солсбери первым заключил в объятия новоиспеченного благородного рыцаря. — Англия никогда не забудет твой подвиг!.. Нам предстоит крепко потрудиться, — он элегантно перешел на буднично-доверительный тон. — Нужно без промедления огласить новый приказ короля. Дабы не нарушить привилегий и вольностей нашей столицы, я бы хотел обсудить с тобой проект.
Долго мудрить над текстом не представлялось возможным, но ошалевший от восторга Уолуорс и не думал цепляться к мелочам. Как было набросано на скорую руку, так и пустили без всяких поправок. Даже не заметили впопыхах, что употребили самый что ни есть голодранский термин: «королевский изменник».