Собрание сочинений в 10 томах. Том 5. Секта
Шрифт:
Пришлось оставить автомобиль возле крана, стрелой нависшего над клоакой ковша, и пробираться на своих двоих. Пока лунный серп скрывался за дымчатым облаком, часть пути удалось пробежать по рельсовой колее. От беспросветной, подернутой масляной пленкой воды несло отвратительной вонью. Здоровенные крысы, не выказывая страха, лениво перебегали дорогу.
Полосу мрака простегивала цепочка красных фонарей ограждения, за которым вырисовывались сварные конструкции каркаса. Закрывавшие подвальный этаж волнистые листы отблескивали вишневым накалом.
Вполне подходящие декорации для фильма ужасов.
По левую сторону, далеко на рейде, переливались огнями стоящие на якоре суда. Вдоль береговой, плавно выгнутой линии сновали, отражаясь в черном лаке, неугомонные буксиры.
Один Бог знает, сколько трупов нашли последний приют в этих старых ковшах, скользких от слизи и въевшегося в каменные поры мазута.
Пидкоблученко свободно ориентировался в нагромождении индустриального хлама. Видимо, не раз наезжал сюда за очередной партией наркотической дряни. Закладывая крутые, стремительные повороты, он пересек строительную площадку, на полном ходу влетел в кромешную мглу портала и заглушил мотор.
— Подождем тут, — Дилайла коснулась плеча Кузнецова.
В их задачу входило зафиксировать момент передачи и продолжать слежку, не обнаруживая себя, как бы не развивались события. Рано или поздно, Пидкоблученко выведет на Чжан Канкана. Брать обоих будут уже люди из Федеральной секретной службы, а непосредственно контрабандистами займется группа захвата, с которой Брейтуэйт постоянно находилась на связи. При любом варианте Пидкоблученко не должен ничего заподозрить.
Минул час, пошел другой, а он не подавал признаков жизни. Напрасно Кузнецов, напрягая зрение, обшаривал ночным биноклем окрестности стройки.
— Возможно, они уже там, — шепнул он Дилайле. — Гангстеры любят устраивать встречи в подобных местах. В случае чего, можно и счеты свести, а то и скрыться, коли понадобится… Интересно, где наши?
— Надеюсь, на подходе.
— Неизвестно, откуда он выедет. Мы успеем добежать до машины?
— Живи текущим моментом, Майк, и гляди в оба.
Поставщики могли появиться с любой стороны. В прошлом году они ухитрились доставить груз на дельтаплане, запущенном с борта какой-нибудь ржавой посудины, которую не жалко и затопить. Черного, невидимого в ночи птеродактиля случайно засек патрульный вертолет. С той поры воздушная полиция регулярно барражировала вдоль побережья.
Вот и сейчас полыхающий светом геликоптер с грохотом пронесся над дугой волнореза. На фоне зарева, окутавшего великий город, он казался хрустальным яйцом, заброшенным из неведомого мира. Под беспощадными струями прожекторов море вскипало фосфорическими сполохами. Мигали опознавательные сигналы трансатлантических лайнеров, идущих на посадку в Ла Гуардию, колючими звездами проблескивали дальние маяки.
Все, что угодно могло случиться под мерцающим куполом этой фантастической ночи, наполненной тенями и призраками, не помышляющими о сне.
— Он мог взять мешочки и преспокойно убраться, — не выдержал долгого ожидания Кузнецов.
— А машина?
— Подумаешь! Наверняка где-то поблизости ждет другая. Возможен такой вариант?
— Поздно обсуждать варианты. Лучше смотри.
— Я и смотрю, Ди. Ни черта не видно. Знать бы, откуда ждать. Я почему-то думал, что они приплывут на лодке.
— Как в кино? В жизни все проще.
— Будь я на их месте… Вот он! — Майкл едва удержался от возгласа.
В сумеречном круге ночного бинокля Пидкоблученко напоминал ожившую гипсовую скульптуру. Держась за сваи, к которым были прибиты автомобильные покрышки, он добрался до проложенного вдоль пирса трубопровода и сполз вниз, скрывшись из поля зрения.
— Спустился к воде, — пробормотал Майкл.
— Что? Ты его видишь?
— Уже нет. Наверное, у них там лодка.
— Далась тебе эта лодка! — Дилайла забрала у него бинокль. — Почему не тайник?
На сей раз ожидание не затянулось. «Объект», как называла Пидкоблученко Брейтуэйт, докладывая о каждом его шаге по рации, вылез на причал и, усевшись на кнехт, принялся вытягивать из ковша невидимую веревку. Вскоре в его руках оказался цилиндрический предмет с ручкой, как у канистры для бензина. Тщательно обтерев добытую емкость со всех сторон, полуночный рыбак взялся за другую, выуженную тем же путем.
— Фунтов на двадцать, — определила на глаз Дилайла.
— Значит, все же тайник?
— Или водолазы.
— Наверняка водолазы, — Майкл приник к биноклю. — Он уходит. Пойдем к машине?
Дилайла не успела ответить, как мглу пронзили дымные струи прожекторов. Визжа сиренами и полыхая разноцветными мигалками, на причал с двух сторон ворвались рычащие черно-желтые лимузины.
Пидкоблученко заметался, как заяц, под фарами, но, выскакивая на ходу, полицейские отрезали пути к бегству. Со стороны моря, разрывая ночь огнями и воем, летел, вздымая буруны, катер с пулеметами на носу.
В ответ на недоуменный взгляд Кузнецова Дилайла только пожала плечами.
Отшвырнув добычу, Пидкоблученко кинулся к сваям. Едва ли он надеялся спрятаться под причалом, да и прыжок в воду не обещал ничего хорошего: катер, сбросив обороты, уже вплывал в ковш. Но перспектива провести лучшую часть жизни в тюрьме тоже не улыбалась вольнолюбивому одесситу. Замерев на самом краю, словно перед прыжком с вышки, он обреченно махнул рукой и попятился. Глянув через плечо, зажмурился и медленно повернулся, закрываясь руками от всепроникающего сияния. Время остановило свой ход.
Не видя нацеленных револьверов, не слыша орущего мегафона, не чувствуя притяжения Земли, он плавно рванулся в сторону и почти на лету выхватил пистолет.
Пуля достала его в прыжке. И вновь завертелись зубчатые колесики вселенского механизма. И тот несказанный свет, что открывается бестелесной душе в последнем полете, поглотил изначальный хаос. На пыльных, замусоренных плитах причала, как на сцене в скрещении софитов, в муках и корчах отделялась от тела, обретшего тяжесть, грешная эта душа.