Собрание сочинений в 10 томах. Том 6. Сны фараона
Шрифт:
Связь, после двух гудков, оборвалась.
Судя по всему, налетчики — «Кто они? Кто?» — ворвались на территорию, но охрана еще удерживала позиции.
Джонсон хотел было спросить оператора, заблокирована ли входная дверь, но громыхнул еще один взрыв, лампы отчаянно замигали и погасли, а вместе с ними и телевизионные трубки. Умолкли репродукторы.
— Всем оставаться на местах, — повторил Джонсон, но не услышал себя: уши, как ватой заложило. В кромешной тьме, медленно умирая, еще бились возбужденные электроны, слабо обозначив окошки экранов.
Нашарив аварийный рубильник, он включил автономное освещение. На загоревшихся экранах вновь появилась погребальная камера, капсула, Борцов в ней, укрупненное его лицо в различных ракурсах. Джонсону вдруг показалось, что он различает наложившиеся на изображение дымные очертания медитирующего Муниланы.
— Так, — сказал он, взяв себя в руки, — положение скверное. Ничего другого не остается, как взорвать вход в шахту. — Он отпер железный ящик, выдвинул его из тумбы и, найдя нужный ключ, вставил в замок намертво приклепанного к стенкам замыкателя взрывного устройства.
— Мы не можем этого сделать без местных властей, — предостерег Вейден.
— Не в такой ситуации. Беру ответственность на себя. Мы сумеем продержаться как минимум две недели. За это время нас наверняка откопают. На крайний случай, попробуем воспользоваться запасным люком. Все, — он повернул ключ в замке.
Направленный взрыв, отозвавшись новым толчком, поднял на воздух легкий ангар, обрушив, вместе с десятью тоннами песка, железобетонную плиту. Она легла на предназначенное место, отделив гробницу и бункер от внешнего мира.
Первый осколок кометы врезался в Юпитер, как и ожидалось, точно в двадцать три десять по Гринвичу. Отголосок светопреставления достиг Земли только через сорок минут. Кровавая вспышка затмила свет планеты-гиганта. Затем возникло черное пятно в несколько тысяч километров. И это был лишь первый, далеко не самый впечатляющий акт семидневной бомбардировки.
Показать, как обещали в CNN, картину первого удара, не удалось. Метель в Антарктиде ослепила оптику. Радиотелескоп на Гавайях захлебнулся в потопе излучений и вышел из строя.
Момент и место падения были рассчитаны с высокой точностью, хотя размеры глыб оказались крупнее, чем предполагалось. Они обрушились на невидимую с Земли сторону.
Лишь через пятнадцать — двадцать минут тяжелораненый Зевс смог показать свои страшные раны матери Гее. Взметнувшиеся вихри, сравнимые с диаметром самой Земли, закрыли красное пятно и часть синих, оранжевых, коричневых полос на теле царя олимпийских богов.
Астрономы не смогли наблюдать взрывы осколков А и В, но черные следы А и С нашел космический телескоп Хаббл. Только когда настала очередь I и J, удалось увидеть и сами вспышки.
Российская обсерватория РОТАН в Зеленчуге зафиксировала излучение на десятиметровой волне такой чудовищной силы, что приборы зашкалило.
Раскаленные облака, подобные атомному грибу, поднялись на триста километров, выйдя за границы атмосферного покрова. Тротиловый эквивалент превысил 10 9тонн. Ураган пронесся по «камышовым полям», вздыбился и пошел трещинами Дуат. Ликовал ад на Юпитере, неистовствовал…
В гробнице жены и дочери фараона и не узнали последних вестей: вместе со сборным ангаром была снесена телевизионная антенна.
Песчаный холмик посреди взорванного периметра в Долине царей напоминал маленькую пирамиду…
Игра сочетаний, распадов — случайных частиц перебор Среди вневременного ада, раскрытого в звездный простор. Не жди: не дано повториться в дурацком раскладе тебе, Чтоб хоть на мгновенье присниться летящим в той черной трубе.
Все числа в безмерности схожи. Подобье структуры — и вот: Без плоти, без крови, без кожи, без памяти взят в оборот. Бесплотные узники Стикса, мы все-таким снимся себе. Заигранной стертой пластинкой, повторенной в чьей-то судьбе. Ни боли, ни слез и ни дрожи, когда проявлялись черты И все, что так быстро я прожил, открылось на миг с высоты. Мой скорбный исписанный свиток изжитой юдоли земной Не демон — не ангел сквозь сито созвездий развил предо мной. Понять, не любя, не страдая ту Суть, что так тщился понять И это понятье стирая, в ночи потеряться опять.
Эфирное хладное пламя, которым, как всплеск, пробужден — Не тело, не я — только память падет метеорным дождем.
И напрочь пока не истает игрушечный шарик земной, Я вновь не смогу доискаться, зачем это было со мной?..Alehnovo, MCMXCIV