Собрание сочинений в 12 т. Т. 3

Верн Жюль Габриэль

Крушение произошло ночью с экспрессом номер тридцать семь, вышедшим из Мельбурна в одиннадцать часов сорок пять минут вечера. Было около четверти четвертого утра, когда поезд, выйдя за двадцать пять минут перед этим со станции Каслмейн, рухнул с Кемденского моста. Тотчас же пассажиры и служащие уцелевшего вагона попытались просить помощи пострадавшим, но телеграф, столбы которого валялись на земле, не работал. Каслмейнским властям понадобилось поэтому три часа, чтобы прибыть к месту крушения. Таким образом, только в шесть часов утра удалось начать спасательную работу под руководством главного инспектора колонии господина Мишеля и отряда полисменов во главе с полицейским

офицером. Полисменам помогали скваттеры и их рабочие. Прежде всего занялись тушением огня, который с невероятной быстротой пожирал груды обломков. Несколько изуродованных до неузнаваемости трупов лежало на откосах полотна. Однако пришлось отказаться от мысли извлечь из такого пекла хотя бы одного человека. Огонь быстро довершил смертоносную работу крушения. Из всех пассажиров поезда, количество которых было неизвестно, уцелели лишь десять человек, ехавших в последнем вагоне. Управление железной дороги только что прислало за ними паровоз, чтобы доставить их обратно в Каслмейн. Тем временем лорд Гленарван, представившись инспектору, вступил с ним и с полицейским офицером в беседу. Последний был худощавый, высокий, невозмутимо хладнокровный человек. Если он и способен был что-либо чувствовать, то это никак не отражалось на его бесстрастном лице. Он отнесся к крушению, как математик к задаче, которую необходимо решить и определить неизвестное. Услыхав слова взволнованного Гленарвана: «Какое огромное несчастье!», он спокойно ответил:

–  Хуже, чем несчастье, сэр.

–  Хуже?
– воскликнул Гленарван, неприятно пораженный этой фразой.
– Что же может быть хуже подобного несчастья?

–  Преступление, - спокойно ответил полицейский офицер.

Гленарван, не оспаривая этого слова, вопросительно взглянул на инспектора.

–  Да, сэр, - отозвался главный инспектор, - расследование убедило нас, что катастрофа произошла вследствие преступления. Багажный вагон ограблен, на уцелевших пассажиров напала шайка из пяти-шести злоумышленников. Очевидно, мост не был сведен не по оплошности сторожа, а преднамеренно. Если сопоставить это обстоятельство с исчезновением железнодорожного сторожа, то можно не сомневаться, что этот негодяй был сообщником преступников.

Услыхав это заключение главного инспектора, полицейский офицер отрицательно покачал головой.

–  Вы не согласны со мной?
– спросил инспектор.

–  Нет, не согласен, поскольку речь идет о сообщничестве сторожа.

–  Однако только при его соучастии можно допустить, что преступление совершено дикарями, бродящими по берегам Муррея, - возразил инспектор.
– Если бы не его помощь, то туземцы, ничего не смыслящие в механизме моста, не могли бы развести его.

–  Правильно, - сказал полицейский.

–  Между тем, - продолжал инспектор, - показаниями некоего капитана установлено, что после того как его судно проплыло под Кемденским мостом в десять часов сорок минут вечера, этот мост согласно правилам был снова сведен.

–  Совершенно верно.

–  Таким образом, соучастие железнодорожного сторожа кажется мне неопровержимым.

Но полицейский офицер снова отрицательно покачал головой.

–  Значит, сударь, вы полагаете, что туземцы непричастны к этому преступлению?
– спросил Гленарван.

–  Ни в коем случае.

–  Но кто же виновен?

В это время в полумиле расстояния вверх по течению Муррея послышался гул голосов. Там собралась толпа, быстро возраставшая. Вскоре она приблизилась к мосту. В центре толпы шли два человека, несшие труп. То было окоченевшее тело железнодорожного сторожа. Удар

кинжалом поразил его в сердце. Убийцы, оттащив тело своей жертвы подальше от Кемденского моста, очевидно, стремились направить первые розыски полиции по ложному пути.

Найденный труп полностью подтверждал предположения полицейского офицера: дикари были неповинны в преступлении.

–  Люди, подстроившие это крушение, - сказал офицер, - хорошо знакомы с этой игрушкой.

И он показал ручные кандалы, сделанные из двух железных колец, замыкавшихся замком.

–  Вскоре, - прибавил он, - я буду иметь удовольствие преподнести им этот браслет в виде новогоднего подарка.

–  Так, значит, вы подозреваете…

–  …«бесплатных пассажиров» на судах ее величества.

–  Что! Каторжников?
– воскликнул Паганель, знавший, что в австралийских колониях эта метафора обозначает каторжников.

–  Я полагал, что ссыльные не имеют права жительства в провинции Виктория, - заметил Гленарван.

–  Вот еще!
– отозвался полицейский офицер.
– Они это право сами себе предоставили. Некоторым из этих молодчиков удается бежать, и я не ошибусь, если скажу, что преступники прибыли сюда прямехонько с Пертской каторги. Но, поверьте, мы сумеем водворить их обратно.

Инспектор подтвердил жестом слова офицера. В эту минуту к переезду через полотно железной дороги подъехал фургон. Гленарван хотел избавить путешественниц от ужасного зрелища, он поспешно простился с инспектором и знаком пригласил своих друзей следовать за ним.

–  Это не основание прерывать наше путешествие, - сказал он.

Подъехав к фургону, Гленарван сказал леди Элен, что произошла железнодорожная катастрофа, но умолчал о том, что она была следствием преступления. Не упомянул он также и о шайке беглых каторжников, решив сообщить об этом только Айртону. Затем маленький отряд перебрался через полотно железной дороги в нескольких сотнях метров выше моста и продолжал свой путь на восток.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Первая награда по географии

На горизонте, милях в двух от железной дороги, вырисовывались удлиненные профили нескольких холмов, замыкавших равнину. Фургон вскоре въехал в узкие, извилистые ущелья. Эти ущелья привели путешественников в очаровательную долину, где, разбившись на маленькие группы, росли, с поистине тропической роскошью, высокие деревья. Самыми замечательными среди них были казуарины, - они будто заимствовали у дуба его могучий ствол, у акаций - благоухающие грозди цветов, у сосны - жесткость сине-зеленых игл, с их ветвями сплетались причудливые конусообразные вершины стройных, редких по своему изяществу банксий - «banksia latifolia». Большие кусты с ниспадающими ветвями производили в этой чаще впечатление зеленого водопада, струящегося из переполненных водоемов.

Восхищенные взоры блуждали среди всех этих чудес природы, не зная, на чем остановиться.

Маленький отряд задержался на минуту. Айртон, по приказанию леди Элен, остановил упряжку быков, и огромные колеса перестали скрипеть по кварцевому песку. Густые зеленые ковры расстилались под деревьями, только какие-то правильные холмики разделяли их на достаточно отчетливые квадраты, напоминавшие большую шахматную доску. Паганель сразу узнал в этих одиноких зеленых квадратах поэтические места вечного упокоения. Он узнал эти четырехугольные могилы туземцев, следы которых ныне почти сплошь заросли травой и потому так редко попадаются путешественнику на австралийской земле.