Собрание сочинений в 12 т. Т. 5
Шрифт:
Затем они повернули пирогу и возвратились к устью реки. Теперь она скользила вдоль берега, который, изгибаясь, заканчивался остроконечным мысом и скрывал от взгляда мореплавателей Утиное болото.
Мыс этот находился приблизительно в трех милях от реки Благодарения, считая не по прямой, а по линии берега. Колонисты решили добраться до крайней точки мыса и оттуда бегло осмотреть все побережье до мыса Коготь.
Итак, лодка шла не больше чем в двух кабельтовых, то и дело огибая подводные камни, почти скрытые приливом. От устья реки до мыса каменистый берег постепенно снижался. То было нагромождение
Лодка легко шла на двух веслах. Гедеон Спилет, вооружившись карандашом и записной книжкой, крупными штрихами зарисовывал берег. Наб, Пенкроф и Герберт переговаривались, рассматривая эту, еще неведомую часть своих владений; пирога плыла все дальше к югу, и оба мыса Челюсть словно перемещались, еще тесней замыкая вход в бухту Соединения.
Сайрес Смит молчал и смотрел на все таким настороженным взглядом, будто исследовал землю, полную тайн.
Так они плыли три четверти часа; уже пирога почти достигла оконечности мыса, и Пенкроф приготовился было обогнуть его, как вдруг Герберт вскочил и, указывая на какое-то темное пятно, крикнул:
– Что это там виднеется на песке!
Все посмотрели в ту сторону.
– И правда, там что-то лежит, - произнес журналист, - какие-то обломки, наполовину занесенные песком.
– Эге!
– крикнул Пенкроф.
– А я вижу, что это такое.
– Что же?
– спросил Наб.
– Бочки, бочки - и, может статься, полные!
– ответил моряк.
– Держите к берегу, Пенкроф!
– приказал Сайрес Смит.
Несколько взмахов весел - и пирога, войдя в маленькую бухту, причалила к берегу; путешественники выскочили на песок.
Пенкроф не ошибся. На берегу лежали две бочки, наполовину занесенные песком и крепко привязанные к объемистому ящику, который они поддерживали на воде, пока их не выбросила волна.
– Неужели вблизи нашего острова произошло кораблекрушение?
– спросил Герберт.
– Очевидно, - ответил Гедеон Спилет.
– А что в ящике?
– воскликнул Пенкроф с вполне понятным нетерпением.
– Что в ящике? Он закрыт, и нечем сбить крышку! Разве вот камнем ударить…
Моряк поднял увесистый камень и хотел было вышибить одну из стенок ящика, но инженер остановил его.
– Пенкроф, - сказал он, - неужели нельзя подождать?
– Но, мистер Сайрес, подумайте-ка сами! Может быть, в нем есть все, чего нам не хватает.
– Мы это узнаем, Пенкроф, - отвечал инженер, - но послушайте, не ломайте ящик, право он нам пригодится. Переправим его в Гранитный дворец, там его и вскроем. Он прекрасно упакован, и если доплыл сюда, значит благополучно доплывет и до устья реки.
– Ваша правда, мистер Сайрес, я чуть дело не испортил, - ответил моряк, - да ведь не всегда с собой совладаешь.
Предложение инженера было разумно. И действительно, в пироге, пожалуй, не поместились бы все вещи, находившиеся в ящике, очевидно тяжелом, так как он держался на оводе при помощи двух пустых бочек. Лучше было взять его на буксир и доплыть с ним до Гранитного дворца.
Но откуда же волны принесли ящик? Вопрос был важный. Сайрес Смит и его спутники внимательно оглядели все вокруг. Они прошли по берегу несколько сот шагов, но больше ничего не обнаружили. Друзья долго осматривали море. Герберт и Наб поднялись на высокую скалу, но горизонт был пустынен. В море не виднелось ни гибнущего корабля, ни судна под парусом.
И все же произошло кораблекрушение. Они в этом не сомневались.
Быть может, находка имеет какое-то отношение к дробинке? Быть может, люди с судна высадились на другом конце острова? Быть может, они еще там? Колонисты решили, что потерпевшие крушение - не малайские пираты, так как было очевидно, что вещи, выброшенные морем, американского или европейского происхождения.
Все окружили ящик, - длиной он был в пять футов, а шириной в три. Сделан он был из дубовых досок, очень тщательно сколочен и обшит толстой кожей, прибитой медными гвоздями. Две большие герметически закупоренные бочки, судя по звуку, пустые, были прикреплены к ящику прочными веревками, завязанными, как заявил Пенкроф, «морским узлом». Ящик, казалось, сохранился отлично - ведь его выбросило на песок, а не на скалы. Колонисты тщательно осмотрели его и пришли к заключению, что он недолго пробыл в воде и попал на берег совсем недавно. Вода, повидимому, не просочилась в него, и, значит, вещи не попортились.
Очевидно, ящик выбросили за борт судна, потерпевшего крушение, и оно плыло по воле волн к острову, а экипаж, в надежде добраться до берега и потом найти там ящик, привязал его к бочкам.
– Возьмем находку на буксир, а дома сделаем опись вещей, - сказал инженер.
– Если найдем на острове людей, оставшихся в живых после предполагаемого крушения, возвратим им все вещи. Если же никого не найдем…
– Оставим вещи себе!
– воскликнул Пенкроф.
– До чего же не терпится узнать, что там!
Начинался прилив: волны подбирались к ящику и, казалось, вот-вот унесут его в море. Колонисты отвязали одну из веревок от бочек и закрепили ее на корме лодки. Затем Пенкроф и Наб веслами разгребли песок и вытащили ящик; лодка, взяв его на буксир, отчалила и поплыла, огибая мыс, который путешественники окрестили мысом Находки. Груз был тяжелый, и бочки еле-еле удерживали ящик на поверхности воды. Моряк боялся, что ящик отвяжется и пойдет ко дну; но, к счастью, страхи Пенкрофа оказались напрасными, и через полтора часа - столько времени понадобилось, чтобы проплыть расстояние в каких-нибудь три мили, - пирога пристала к берегу возле Гранитного дворца.
Лодку и ящик вытащили на песок; начался отлив, волна уже не могла их захлестнуть. Наб сбегал за инструментами, ящик осторожно вскрыли и тут же приступили к описи содержимого. Пенкроф явно был взволнован.
Моряк сначала отвязал бочки, которые были в полной сохранности и, само собой разумеется, могли пригодиться. Затем вытащил гвозди и поднял крышку.
Под ней находился второй ящик, сделанный из цинка, очевидно, он предохранял вещи от сырости.
– Ой, а вдруг там консервы?
– закричал Наб.