Собрание сочинений в 12 т. T. 8

Верн Жюль Габриэль

–  А второй вопрос?
– осведомился мастер.

–  Не знаете ли вы, Симон, кто мог написать вот это?
– ответил инженер, показывая полученное им анонимное письмо.

Симон Форд взял его, очень внимательно прочел, потом передал сыну.

–  Ты знаешь этот почерк?
– спросил он.

–  Нет, отец, - ответил Гарри.

–  И на этом письме был штемпель Эберфойлской почтовой конторы?
– спросил Симон Форд у инженера.

–  Да, как и на вашем.

–  Что ты об этом думаешь, Гарри?
– встревоженно спросил Симон Форд.

–  Я думаю, отец, - ответил Гарри, - что кому-то было нужно помешать мистеру Старру явиться на назначенное свидание.

–  Но кто же, кто мог так хорошо отгадать мои мысли?
– вскричал старый горняк.

И Симон Форд впал в глубокую задумчивость, из которой его вскоре вывел голос Мэдж.

–  Сядем за стол, мистер Старр, - сказала она.
– Суп остывает. Давайте пока не думать об этом письме.

По приглашению старушки все уселись за стол: Джемс Старр - напротив Мэдж, чтобы оказать ей честь, а отец с сыном - друг против друга.

Это был настоящий шотландский обед. Он начался крепким бульоном, в котором плавал основательный кусок мяса. По словам старого Симона, в искусстве приготовления такого супа у его жены не было соперниц.

Впрочем, то же можно было сказать и о курином рагу с пореем, заслуживавшем всяческих похвал.

Все это запивалось прекрасным элем из лучших пивоварен Эдинбурга.

Но главным национальным блюдом был пудинг из мяса и ячменной муки. Это замечательное блюдо, внушившее поэту Бернсу одну из его лучших од, постигла та же судьба, что и все прекрасные вещи в мире: оно исчезло, как сон.

Мэдж с удовольствием выслушала сердечные похвалы гостя.

После обеда подали сыр и превосходно приготовленное овсяное печенье. Десерт сопровождался несколькими стаканчиками превосходной хлебной водки двадцатипятилетнего возраста, то есть ровесницы Гарри.

Пиршество продолжалось добрый час. Джемс Старр и Симон Форд не только плотно поели, но и вдоволь наговорились - главным образом о прошлом старых Эберфойлских копей.

Гарри был молчалив. Дважды он вставал из-за стола и даже выходил из дома. Видно было, что нежданный случай с камнем тревожит его и что ему хочется осмотреть окрестности коттеджа. Анонимное письмо тоже не могло не обеспокоить его.

–  Славный у вас сын, друзья мои!
– сказал инженер Симону Форду и Мэдж, когда Гарри вышел из комнаты.

–  Да, мистер Джемс, Гарри - любящий сын и надежный помощник, - с живостью ответил старый мастер.

–  Ему нравится здесь, в коттедже?

–  Он ни за что не покинет нас.

–  Однако вам придется женить его.

–  Женить Гарри!
– вскричал Симон Форд.
– Но на ком? На девушке сверху, которая любит праздники, танцы и будет предпочитать свой клан нашей шахте? Гарри не захочет этого!

–  Симон, - возразила Мэдж, - ведь ты не потребуешь, чтобы наш Гарри никогда не женился?

–  Я не буду требовать ничего, - ответил старый шахтер, - но с этим спешить нечего. Кто знает, не найдем ли мы для него хорошую невесту…

В этот момент возвратился Гарри, и Симон Форд умолк.

Когда Мэдж встала из-за стола, все последовали за ней и вышли посидеть у дверей коттеджа.

–  Ну, Симон, - сказал инженер, - я вас слушаю.

–  Мистер Джемс, - ответил Симон Форд, - мне не уши ваши нужны, а ноги. Хорошо ли вы отдохнули?

–  И отдохнул и подкрепился. Я готов сопровождать вас, куда вам угодно.

–  Гарри, - сказал Симон Форд, оборачиваясь к сыну, - зажги безопасные лампы.

–  Вы берете с собой безопасные лампы?
– воскликнул удивленный Джемс Старр.

В шахте, совершенно лишенной угля, нечего было бояться взрыва рудничного газа.

–  Да, мистер Джемс, из осторожности.

–  Не собираетесь ли вы, дорогой Симон, предложить мне одеться в костюм углекопа?

–  Нет еще, мистер Джемс, нет еще!
– отвечал старый мастер, глаза которого странно блестели из-под нависших бровей.

Гарри вошел в коттедж и почти тотчас же вышел, неся три безопасных лампы. Одну из них он подал инженеру, другую отцу, а третью оставил себе; она висела у него на левой руке, тогда как в правой он держал длинный шест.

–  В путь!
– произнес Симон Форд, беря тяжелое кайло, стоявшее у дверей коттеджа.

–  В путь!
– отозвался инженер.
– До свиданья, Мэдж!

–  Помоги вам бог, - ответила шотландка.

–  Приготовь хороший ужин, жена, слышишь?
– вскричал Симон Форд.
– Вернувшись, мы будем голодны, как волки, и воздадим ему честь!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Несколько необъяснимых явлений

Известно, как распространены суеверия в горных и низменных областях Шотландии. В некоторых кланах арендаторы землевладельца, собравшись вечерком, любят рассказывать друг другу сказки, заимствованные из сокровищницы северной мифологии. Образование, так широко и щедро распространяемое в стране, не смогло еще низвести легенды, которыми словно пропитана самая почва старой Каледонии, до степени простых сказок. Шотландия - это все еще страна духов и привидений, домовых и фей. Там все еще появляются то злой гений, от которого надо откупаться, то «прозорливец» горцев, наделенный даром ясновидения и предсказывающий близкие смерти, то «Мэй Моуллок», появляющаяся в виде девушки с волосатыми руками и предупреждающая избранные ею семьи о грозящих им опасностях, или фея «Бэнши», предвещающая печальные события, или «Броуни», которым поручена охрана домашнего имущества, или «Уриск», обитающий чаще всего в диких ущельях у озера Кэтрайн, и много других.

Разумеется, население шотландских шахт должно было сделать и свой вклад легенд и преданий в эту сокровищницу мифов. Если добрыми или злыми сверхъестественными существами населены нагорья, то насколько больше их должно быть в мрачной глубине копей. Кто в грозовые ночи заставляет пласты содрогаться? Кто наводит на след еще нетронутой жилы? Кто поджигает рудничный газ и производит страшные взрывы? Кто, если не дух рудника?

По крайней мере таково было общепринятое мнение суеверных шотландцев. Действительно, большинство горняков охотно видит в чисто физических явлениях нечто фантастическое, и разубеждать их было бы напрасной тратой времени. Где легче развиться суеверию, как не в мрачных пропастях.