Собрание сочинений в 15 томах. Том 10
Шрифт:
— Я хочу… — начал он и осекся. — Я надеюсь, — сказал он, — что вы купите мой домик. Мне приятно думать, что именно вы будете гулять в моем саду.
— Я полюблю этот сад, — сказала она. — Но всегда буду чувствовать себя недостойной его.
— Мне столько хотелось бы вам про него рассказать!
Но тут подошли остальные, и они, сразу поняв друг друга — мистер Брамли был уверен в этом взаимопонимании, — больше уже не разговаривали. Он был доволен, считая, что сказал достаточно. Он сообщил ей все необходимое, чтобы извинить, объяснить и оправдать
(Приведем здесь в скобках отрывок из разговора, который состоялся на обратном пути в автомобиле леди Бич-Мандарин.
— Видели вы сэра Айзека? — воскликнула она.
— Сэра Айзека? — переспросил, вздрогнув, мистер Брамли. — Где?
— Он все время прятался в саду!..
— Прятался в саду? Я как будто видел садовника…
— А я уверена, что видела его самого, — сказала леди Бич-Мандарин. — Положительно, это был он. Он спрятался в грибном питомнике, в том самом, про который вы сказали, будто он заперт.
— Но, дорогая леди Бич-Мандарин! — запротестовал мистер Брамли с видом человека, который подвергается нелепым подозрениям. — Какие у вас основания думать…
— Говорю вам, я его видела, — сказала леди Бич-Мандарин. — Видела. Он шнырял всюду, как бойскаут. А вы видели его, Сьюзен?
Мисс Шарспер оторвалась от своих размышлений.
— Что, дорогая? — спросила она.
— Видели вы сэра Айзека?
— Сэра Айзека?
— Он прятался в кустах, когда мы ходили по саду.
Романистка подумала.
— Я не обратила внимания, — сказала она. — Я была занята наблюдениями.)
Автомобиль леди Бич-Мандарин выехал в открытые ворота, и на пыльной дороге, которая вела вниз от Путни-хилл, его сразу поглотил водоворот движения; дородный дворецкий скрылся в доме, щуплый лакей тоже, миссис Собридж и ее старшая дочь помешкали немного в прихожей и ушли, а леди Харман все стояла перед большими во вкусе Булвера Литтона дверьми своего дома, и на лице ее было написано какое-то смутное ожидание. Казалось, она ждала, что кто-то окликнет ее сзади.
А потом она увидела перед собой мужа. Он вышел из-за густых лавров. Его бледное лицо еще больше побледнело от злобы, волосы были взъерошены, колени и вытянутые вперед руки покрыты клочьями мха и выпачканы зеленью.
Леди Харман, застывшая в оборонительной позе, вздрогнула.
— Айзек! — воскликнула она. — Где ты был?
Этот вопрос, явно бессмысленный, окончательно вывел его из себя. Он даже забыл о своем положении, обязывавшем его блюсти хорошие манеры.
—
— Гоняла тебя? По саду?
— Ты же слышала, как я чуть не переломал себе ноги об этот сволочной горшок, который ты там нарочно поставила, а потом ты выскочила с этой сворой старух и стала меня травить. Что это значит?
— Я не знала, что ты в саду.
— Последний дурак мог это сообразить. Последний дурак догадался бы. Если не в саду, то где же, черт возьми, мне быть? А? Где еще мне быть? Ясное дело, я был в саду, а ты нарочно травила меня, превратила в шута горохового. Вот полюбуйся! Полюбуйся, тебе говорят! Погляди на мои руки!
Леди Харман смотрела на своего супруга и повелителя, не решаясь заговорить. Она знала, что от ее слое он придет в бешенство, но их отношения уже достигли той стадии, когда настроение мужа — далеко не главное.
— Ты вполне мог успеть умыться, — сказала она.
— Да! — воскликнул он. — Но я нарочно решил показаться тебе в таком виде. Я прятался в саду, чтобы не встретиться с этой публикой, боялся в доме на них наскочить. Таких гнусных старух…
Тут он весьма кстати утратил дар речи и выразил свое мнение о леди Бич-Мандарин только отчаянным жестом.
— Если… если приехали гости и застали меня дома, я не могу не принять их, — сказала леди Харман, подумав.
— Принять — это одно дело. Но корчить из себя дуру…
Он повысил голос.
— Айзек, — сказала леди Харман предостерегающе и, наклонившись к нему, шепнула: — Здесь Снэгсби!
(Это была фамилия дородного дворецкого.)
— К черту Снэгсби! — прошипел сэр Айзек, понизив, однако, голос и подходя к ней ближе. Но, став тише, голос его словно приобрел еще большую страстность. — И вообще, Элла, нечего было вести эту старуху в сад…
— Но она настаивала.
— Надо было поставить ее на место. Надо было сделать… что-нибудь. Куда, к дьяволу, мне деваться, если она спустилась с веранды? Хорошенькое дело! Ловушка!
— Ты мог бы подойти к нам.
— Как! И встретиться с ней!
— Но ведь мне же пришлось с ней встретиться.
Сэр Айзек почувствовал, что растрачивает свой гнев по мелочам.
— Если бы ты не валяла дурака, не ездила смотреть всякие там дома, — сказал он, подступив к ней вплотную и говоря тихо, но резко, — то этот бич божий миновал бы тебя, понятно? А теперь вот, извольте радоваться!
Он вошел следом за ней в прихожую, и щуплый лакей, который словно вырос из-под земли, подобострастно подскочив со щеткой, принялся его чистить. Леди Харман некоторое время сосредоточенно смотрела на эту сцену, а потом медленно прошла в классически строгую оранжерею. Она чувствовала, что после данных ею обещаний спор из-за леди Бич-Мандарин еще впереди.
Она сама возобновила этот спор, когда сэр Айзек вымыл руки и они снова встретились в длинной гостиной. Она подошла к широкому окну и некоторое время смотрела в сад, собираясь с духом, потом заставила себя обернуться.