Собрание сочинений в 2-х томах. Том 1

Фонвизин Денис Иванович

— Между прочим, — говорила ему кокушка, — разве думаешь ты, что осел может быть библиотекарем? И разве к тому довольно того, чтоб носить книги с места на место?

— Я ведаю, — отвечал ей осел, — что многих, которые еще глупее меня, почитают учеными за то только, что имеют великие библиотеки, так для чего и мне не быть библиотекарем?

Баснь учит, что не можно доказать свое знание одною библиотекою.

БACHЬ 73. СУДЬБА ИСТОРИИ

История отставлена была от своей должности. Причина же ее несчастию была следующая: никто не был доволен ее поступком, ибо описывала она различные слабости древних государей и князей, которым были они подвержены. Полководцы и министры недовольны были тем, что изображала она живо все их поступки. Льстецы ненавидели ее за то, для чего предостерегала она от

их обманов. Педанты роптали на нее, что изобличала она их глупость, с какою яростию спорят они за самую безделицу и пишут о том, чего не разумеют сами. Купечество не могло терпеть ее за то, для чего открывает она их вымыслы, которыми стараются получить больший прибыток. Духовенство, читая описание ее о трудах и смирении отцов святых, которым подражать они должны, весьма за то ее ненавидели. Словом, все ею были огорчены, и, таким образом, не перестали они гнать ее до тех пор, как принудили ее оставить свою должность. История пришла чрез то в беднейшее состояние, так что принуждена была ходить по миру, опасаясь, чтоб не умереть с голоду. Потом, спустя несколько времени, некоторые сжалились на ее бедность и сделали ей чрез просьбу то, что позволили опять исполнять прежнюю свою должность, с тем только, чтоб подписала она договор, который состоял в следующем: впредь описывать ей не иное что, как только рождение великих людей, дни их крещения и прочие церемонии в торжественных праздниках, также и еще о некоторых приключениях, как-то: о пожарах и землетрясениях. Правда, ей позволено было описывать войны и баталии, но притом запрещено было ей делать рассуждения. Таким образом история пришла в такое состояние, как видим ее ныне, и для того-то имеем мы одни только сухие летописи.

БАСНЬ 74. О ЗАЙЦЕ

Заяц хотел иметь некоторую должность при дворе львовом и просил лисицу и гуся, которые там были в силе, чтоб о нем постарались. Они в том служить ему обещались, и гусь хвалил его разум, а лисица честность; но как привели зайца ко льву на аудиенцию, то сказал он ему так:

— Я б рад был принять тебя к себе в службу, когда б лисица выхваляла твой разум, а гусь честность.

Баснь доказывает, что безрассудные просьбы чаще бывают во вред, нежели в пользу.

БАСНЬ 75. ДОГОВОР МЕЖДУ ЛИСИЦЕЮ И ВОЛКОМ

Волк и лисица заключили некогда мирный договор, а для утверждения дружбы волк отдал своих детей на воспитание лисице, а лисица своих волку. Действие же воспитания было следующее: молодые лисицы стали глупы, а волки лукавы, так что не можно было знать, какого кто поколения, выключая наружный вид.

Баснь доказывает действие воспитания.

БАСНЬ 76. ОБЕЗЬЯНА И ЧЕЛОВЕК

Обезьяна встретилась некогда в лесу с человеком, которого спрашивала она:

— Правда ли то, что говорил философ, будто слон умнее всех зверей?

— Так, — сказал человек, — да и многие ученые в том согласны.

— А у нас, — говорила обезьяна, — все звери почитают разумнейшею лисицу.

— Это оттого, — отвечал человек, — что разум смешивают с лукавством, и для того-то лисица почитается у вас разумною.

Баснь обвиняет тех, которые разума не отличают от лукавства.

БАСНЬ 77. ЖАЛОБА ТИГРОВА

Тигр жаловался на краткость своего века и укорял судьбу, что повелела она жить долее его воронам и оленям. Осел, услышав то, сказал ему так:

— Есть еще больше причин негодовать на судьбу за то, для чего она и те годы жить тебе позволила, в рассуждении того, сколь ты вреден. Право, довольно для вас и того времени, и ты десятью доле живешь оленя, для того что десятью больше делаешь вреда, нежели олень.

Баснь учит, что многие напрасно жалуются на краткость века. Жизнь довольно велика, когда только препроводишь ее с пользою.

БАСНЬ 78. ДВА КОЗЛА

Два козла, которые почитались в лесу великими философами, так между собою повздорили, что вызвали друг друга на поединок. Баран, который видел их драку, подошед к ним, сказал:

— Не стыдно ли вам так драться? Ведь вы философы и увещеваете прочих скотов побеждать страсти, а сами теперь что делаете?

— Перестань, пожалуй, — отвечали оба козла единогласно, — ведай себе, что мы философы только теоретические, а не практические.

Баснь надлежит до тех, которые воображают о себе, что они философы;

напротив того, видим уже многие примеры, что науки их делают только ученее, а не лучше.

БАСНЬ 79. КРЕСТЬЯНИН И ПЕТУХ

Голодный крестьянин видел некогда во сне, что зван он был обедать на именины, и в самое то время, как стал садиться за стол, закричал так громко его петух, что крестьянин проснулся и лишился обеда. Он так рассердился за то на петуха, что побежал к нему и хотел свернуть тотчас ему голову. Петух просил его идти вместе к господину их, и какое он наказание определит, то обещался претерпеть оное без прекословия. Крестьянин приносил прежде свои жалобы и говорил, что петух не дал ему пообедать. Напротив чего тот извинялся незнанием и что пел он не с другого какого умыслу, как только по своему обыкновению.

— По крайней мере, — говорил ему крестьянин, — ты мог бы подождать до тех пор, как мы из-за стола встанем.

— Я с радостию б ждал, — отвечал петух, — ежели бы знал, что вы во сне видите. Да, пожалуй, скажи, — продолжал он свою речь, — не видятся ли вам иногда и дурные сны?

— И это со мною бывает, — отвечал крестьянин.

— Так, конечно, — говорил петух, — я иногда и услуги вам показывал и избавлял вас от таких снов, которые противны.

Посредник их, видев, что петух защищал себя справедливо, решил сие дело так: петух должен убит быть неотменно, когда впредь лишать будет крестьянина приятных снов, а, напротив того, крестьянин должен петуху сказывать с вечера, что ему ночью во сне видеться будет.

Баснь доказывает, что глупые требования глупо и решить надлежит.

БАСНЬ 80. ЛИСИЦА И БЫК

Как лисица от старости ослабела и не могла доставать пропитании обыкновенным своим промыслом, то приняла намерение быть учителем. Ученики у нее были звери разных родов, из коих всякий по окончании учения платил ей договорную плату. Один только бык на то не соглашался и требовал еще назад у нее и задаток. В оправдание свое говорил он, что во все время ничего еще не выучил, чего ради между учителем и учеником сделалась превеликая распря. Бык спрашивал тогда совету у сороки, которая присудила ему подать челобитную о возвращении задатка и обещалась ему быть в суде стряпчим. Потом дело слушал слон, который решил оное так: хотя бык и ничего не выучил у лисицы, однако учитель не виноват, а виноват ученик, который был бык.

Баснь учит, что, конечно, учителя извинять должно, когда имеет он бестолкового ученика: не из всякого дерева можно вырезать Меркурия.

БАСНЬ 81. ССОРА У МЕТАФИЗИКИ С ЗЕМЛЕДЕЛЬСТВОМ

Метафизика с земледельством встретилась некогда в тесном переулке. Одна другой не хотела дать дороги, за что они тотчас начали браниться.

— Слушай, — говорила метафизика, — ты знаешь ли, кто я и кто ты?

— Знаю, — отвечало земледельство, — мне давно известно твое упражнение. Оно, помнится мне, сходно с тем, которое имел некоторый Цесарь, то есть он несколько часов мух ловил.

Сей острый ответ раздражил метафизику так, что она хотела было силою перебить у него дорогу, однако земледельство было гораздо крепче, нежели она. И, таким образом, предприятие ее было уничтожено. Сей случай не прошел даром: она пошла в суд к педантерии, которая тогда имела судейскую должность. Решение было следующее: земледельство, как последняя в науках, должна с того времени считаться только простым рукоделием и отнюдь не вступать в собрание наук высоких. Земледельство, которое так несправедливо было осуждено, не могло того терпеть и тогда же добровольно оставило свою должность. Сие было не противно прочим академическим наукам. Они думали еще, что решение не довольно строго, ибо дерзость, которую земледельство имело против метафизики, казалась им повреждением общей их славы. Таким образом, торжествовала метафизика над своею неприятельницею, и с радости учредила она у себя богатый обед, но веселие их продолжалося недолго, ибо в следующий же год примечены были печальные тому следствия. Земля не приносила никаких плодов, так что сделался оттого чрезвычайный голод. Бедствие сие умножилось столько, что некоторые оттого уже и померли. Говорят, будто тогда и метафизика с логикой по миру таскались; для сей причины уменьшила она свою гордость и призвала опять земледельство в число наук первого класса, чрез что все пришло опять в прежнее состояние. Педантерию же за неправое решение столкнули долой с судейскою места, а посадили на ее место критику.