Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4
Шрифт:
Вылезшие из нор кролики пощипывали травку.
Раздался выстрел, потом ещё и ещё; кролики подпрыгивали, разбегались. Виктор кидался на них, стараясь поймать; он был весь потный, запыхался.
– На кого ты похож!
– воскликнул барон.
Куртка у мальчишки была изорвана, выпачкана кровью. Бувар не мог видеть крови. Кровопролития он не допускал.
Жефруа возразил:
– Иной раз этого требуют обстоятельства. Если виновный не жертвует своею кровью,
По мнению Бувара, искупление ни к чему не привело, поскольку почти все люди осуждены на муки, несмотря на жертву, принесённую Христом.
– Но жертву Христос продолжает приносить ежедневно в виде евхаристии.
– Чудо совершается словами священника, как бы ни был он недостоин, - возразил Пекюше.
– В этом и заключается тайна.
Тем временем Виктор не сводил глаз с ружья и даже пытался потрогать его.
– Руки прочь!
Де Маюро свернул на тропинку, уходившую в лес.
Бувар и Пекюше шли вслед за ним рядом со священником, который сказал Бувару:
– Осторожнее, не забывайте Debetur pueris7.
Бувар стал уверять, что преклоняется перед создателем, но возмущён тем, что его превратили в человека. Боятся его мести, стараются прославить его, он наделён всеми добродетелями, дланью, оком, ему приписывают определённый образ действий, пребывание в определённом месте. Отче наш, сущий на небесах! Что всё это значит?
Пекюше добавил:
– Вселенная расширилась, теперь земля уже не считается её центром. Земля вертится среди сонма подобных ей небесных тел. Многие превосходят её размерами, и это умаление нашей планеты даёт нам о боге более возвышенное представление. Следовательно, религия должна преобразоваться. Рай с его блаженными праведниками, вечно созерцающими, вечно поющими и взирающими с высоты на муки осуждённых, представляется чем-то ребяческим. Подумать только, что в основе христианства лежит яблоко!
Кюре рассердился.
– Уж отвергайте само Откровение, - это будет проще.
– Как же, по-вашему, бог мог говорить?
– спросил Бувар.
– А вы докажите, что он не говорил, - возражал Жефруа.
– Я спрашиваю: кем это доказано?
– Церковью.
– Ну и доказательство, нечего сказать!
Спор этот наскучил де Маюро, и он на ходу сказал:
– Слушайте кюре - он знает больше вашего.
Бувар и Пекюше знаками сговорились пойти другой дорогой и, дойдя до Круа-Верт, распрощались со спутниками:
– Будьте здоровы!
– Честь имею кланяться, - сказал барон.
Всё это, вероятно, будет доложено де Фавержу, и, возможно, последует разрыв. Что поделаешь! Они чувствовали, что аристократы презирают их. Их никогда не приглашают к обеду, они устали от г-жи де Ноар с её нескончаемыми нравоучениями.
Надо было, однако, возвратить сочинения де Местра, и недели через две они отправились в замок, хотя и предполагали, что их не примут.
Их приняли.
В будуаре собралась вся семья, включая Гюреля и, против обыкновения, Фуро.
Наказание не исправило Виктора. Он отказывался учить катехизис, а Викторина сыпала непристойными выражениями. Короче говоря, решили отдать мальчика в исправительный приют, а девочку поместить в монастырь.
Фуро взял на себя хлопоты; он уже уходил, когда графиня окликнула его.
Поджидали аббата Жефруа, чтобы сообща установить дату венчания; заключение гражданского брака в мэрии должно было произойти гораздо ранее церковного в знак того, что первому не придают ни малейшего значения.
Фуро попытался защитить гражданский брак. Граф и Гюрель нападали на него. Что значит гражданская формальность в сравнении с таинством! Барон не считал бы себя состоящим в браке, если бы всё ограничилось церемонией перед трёхцветной лентой мэра.
– Браво!
– воскликнул Жефруа, входя.
– Ведь брак установлен самим Христом...
Пекюше прервал его:
– В каком евангелии? Во времена апостолов браку придавали так мало значения, что Тертулиан сравнивает его с простым сожительством.
– Оставьте!
– Право же! Брак вовсе не таинство. Таинство должно подтверждаться каким-нибудь знамением. Покажите мне знамение, подтверждающее брак.
Тщётно кюре утверждал, что брак символизирует соединение бога с церковью.
– Вы не понимаете христианства, а закон...
– На законе сказалось влияние христианства, иначе он допускал бы многобрачие, - сказал граф.
Кто-то вставил:
– А что в этом было бы дурного?
Это сказал Бувар, полускрытый за шторой.
– Можно иметь несколько жён, как, например, у патриархов, у мормонов, у мусульман, и тем не менее быть честным человеком!
– Нет, нет!
– вскричал священник.
– Честность заключается в том, чтобы исполнять свой долг. Наш долг - поклоняться богу. Следовательно, нехристианин не может быть честным.
– Все одинаковы, - возразил Бувар.
Граф, приняв эти слова за выпад против религии, стал восхвалять её. Она дала свободу рабам.
Бувар привёл несколько цитат в доказательство противного.