Собрание сочинений в 4 томах. Том 1
Шрифт:
И снова, как в «Человеке с ружьем» и «Кремлевских курантах», разрешение главного конфликта происходит в пьесе при встрече героев с Лениным. У Шадрина эта встреча была случайной, у Забелина — вынужденной, для Дятлова и Ипполита она является необходимой, жизненно важной. Когда нэповская вакханалия заслонила Ипполиту «огни Смольного», а у Дятлова появилось «но» по отношению политики партии, он понял, что с этими сомнениями нужно идти «…к Ленину, к нему одному». В этой сцене драматург показывает Ленина-политика и учителя партии.
В «Третьей, патетической» Погодин впервые в своем творчестве применяет прием внутреннего монолога, дающий ему возможность заглянуть в глубины души своего героя.
В «Третьей, патетической» еще ярче, чем в первых частях трилогии, раскрывается ленинская любовь к новому человеку и вера в него. «Я бесконечно верю в Прошку, — говорит в пьесе Ленин. — И без этой веры не было бы Октября и человечеству не светили бы бессмертные огни Смольного».
В 1959 году первому и единственному из драматургов Н. Погодину за трилогию о В. И. Ленине была присуждена Ленинская премия. Примерно в это же время драматург опубликовал несколько программных статей, в которых создатель драматургической Ленинианы щедро делится своим опытом и призывает художников к дальнейшей работе над неисчерпаемым в своем богатстве образом вождя революции. Работая одинаково талантливо во многих газетных жанрах, Погодин в последние годы своей жизни отдавал предпочтение театральной критике. В статьях того периода выражены самые сокровенные эстетические взгляды Погодина, талантливого теоретика драматургии и блестящего театрального рецензента.
Основным погодинским критерием для оценки произведения литературы и искусства всегда были современность и ее герой, а также правдивое отражение действительности. Поэтому он призывал драматургов сделать в своем творчестве «крутой поворот к глубокой и большой жизненной правде, к которой нас призывают партия, наш советский зритель, наш театр».
Выступая против пресловутой теории бесконфликтности, тормозившей развитие нашей драматургии, Погодин говорил, что по своей сути «драматургия — это всегда неблагополучие». Следовательно, и «сюжеты наших пьес, — утверждал он, — должны строиться на столкновениях дурного и хорошего, передового и отсталого, нового, еще нарождающегося со старым и отмирающим, а не на борьбе хорошего с лучшим».
В своих статьях он призывал покончить с бесконфликтностью и считал, что острота конфликта не исчерпывается только его постановкой в произведении. Главное — острое решение жизненных проблем. Погодин выступал против заведомо благополучных «американских» финалов, лишающих драму драматизма.
Н. Погодин требовал, чтобы критика всегда велась с позитивных позиций, чтобы критика велась ради утверждения. Он считал, что даже при написании сатирических пьес не следует забывать о том, «что Гоголи и Щедрины писали об одном обществе, мы — о другом. Они должны были отрицать все для будущего, мы отрицаем остатки прошлого во имя настоящего».
Выступая в печати как театральный критик, Погодин в любом произведении старался найти хотя бы крупицы талантливости. Но если шла «пустая порода», он честно говорил об этом автору. Зато с какой радостью откликался он на всякое проявление талантливости в любой отрасли искусства и литературы. В своих статьях он приветствовал появление пьесы В. Розова «В добрый час!», пьесы З. Дановской «Вольные мастера», приход в литературу нового отряда талантливых писателей: С. Антонова, В. Аксенова, Е. Дороша, Г. Владимова и других.
Многие сейчас известные писатели могли бы рассказать, с какой благожелательностью он помогал становлению их творчества. Такая душевная щедрость присуща только людям большой доброты, бескорыстия и таланта.
В
Интересно отметить, что в этом прологе, впервые у Погодина, Ленин беседует с историческим персонажем, и поэтому в основу их разговора драматург положил абсолютно выверенный исторический материал, не позволяя себе никаких вольностей.
Погодин раскрывает образ Ленина, создателя и руководителя Красной Армии, первоисточник всех ее побед, через прямые высказывания Фрунзе. Фрунзе говорит о ленинских идеях, на основе которых им строилась Красная Армия, самому Ленину. И возможно, от этого беседа, несмотря на всю свою доверительность и историческую достоверность материала, приобретает несколько иллюстративный характер.
Чуть раньше, в 1958 году, было опубликовано первое прозаическое произведение Н. Погодина «Янтарное ожерелье», в котором он рассказывает о стремлении нашей молодежи жить по-новому и пытается предостеречь ее от ошибок, свойственных юности. «Янтарное ожерелье» вышло массовым тиражом в «Роман-газете». К драматургу начали поступать письма читателей. На основе их анализа он пришел к следующему заключению, с которым спешит поделиться в своем письме к жене: «Что вещь читается — это несомненно, но, к сожалению, не так, как мне бы хотелось. Говорят, что мой Володька никого не интересует, а вот Ростик — да. И вообще читается все, что вокруг основной линии. А почему? Потому что еще не умею внушить читателю своего отношения и повести его за собой. Сейчас я написал бы все точнее и лучше. Короче говоря, пусть меня критика истопчет, но прозу писать буду. Думаю написать повесть «Лабиринт» о жизненных путях нашей молодежи».
Обещания своего он не выполнил. Погодин был драматургом до мозга костей и не писать пьес не мог… А «Янтарное ожерелье» было небольшим, хоть и талантливым эпизодом в его творчестве.
Он начинает разрабатывать тему «о жизненных путях кашей молодежи» драматургически. Одна за другой появляются пьесы: «Маленькая студентка» (1959), «Цветы живые» (1960), «Голубая рапсодия» (1961), он работал над пьесой «Лев Порошин», которая должна была завершить студенческую трилогию.
«Маленькую студентку» драматург писал на основе личных и длительных наблюдений за группой сокурсников его дочери по физическому факультету МГУ, часто бывавших в его доме. Работалось драматургу легко и весело, потому что, по его словам, «пьесу освещали шум молодости, поэзия молодости…». В «Маленькой студентке» вчерашние школьники, а теперь уже «матерые» студенты спорили, шутили, смеялись, разыгрывали друг друга и, конечно, любили… Среди этих ребят выделяется маленькая ростом студентка Зина Пращина, которая является совестью курса. Она пришла в университет не только со стажем работы, не только с житейским опытом, но и со своей жизненной драмой. Зина честна и воинствующе принципиальна.