Собрание сочинений в 4 томах. Том 3
Шрифт:
Эйнштейн(с болью). Миссис… мисс, простите, я плохо говорю на американском языке, но несчастье на всех языках есть несчастье. Гитлеровскую войну может предотвратить только всемирное стихийное бедствие.
Фей. Американский язык забыл слово «несчастье». Здесь не любят уныния.
Крадучись, подходит король шляп. Следом идет Меллинген под руку с сенатором.
Король
Эйнштейн. Несчастный — может быть, но тип — не думаю… По-моему, он очень умный человек. Вы поняли, что он сказал?
Король шляп. Мистер Эйнштейн, бросьте политику. Пусть политикой занимается наш умный папа в Белом доме. (Очень быстро оглядывается на Меллингена).
Тот грозит ему пальцем.
(Берет Эйнштейна под руку и уводит в сторону.) Хотите рассеяться? Очень помогает. У меня собственный самолет, и мы прыгнем с вами в Лос-Анджелес. Я вам не предлагаю крайних развлечений. Я их не выношу. Но в киногороде вы встретите очаровательных артистов.
Эйнштейн. Позвольте мне чуть-чуть подумать… одному.
Меллинген(взял под руку короля шляп). Не надо, мальчик, мучить хороших людей.
Король шляп. Вы же не слыхали, что я ему предлагаю.
Меллинген. Не слыхал, но знаю. Я знаю вас и всех таких, как вы. Уйдите.
Король шляп. Благодарю вас. Я, кажется, зарвался. (Уходит.)
Подходит великосветский репортер.
Великосветский репортер(Эйнштейну). Доктор, скажите несколько слов в микрофон. Вас услышит вся Америка.
Эйнштейн(смятение). Что я скажу?
Фей. Говорите, что вы безумно счастливы, что Америка в вас поверила.
Эйнштейн. Да-да…
Фей. Вот и скажите.
Эйнштейн(в микрофон). Сюда я привез мои лучшие надежды и верю, что в этой стране я могу осуществить свое жизненное назначение. Я очень счастлив, господа. Больше ничего не могу сказать.
Великосветский репортер благодарит и удаляется.
Фей. Ого… Трагично. Но ваши трагические ноты ни до кого не дойдут.
Подходит садовник.
Садовник. Мистер Эйнштейн. Я простой человек и здешний садовник, а вы так знамениты. Мне очень хочется пожать вашу руку.
Рукопожатие.
Фей(садовнику). А вы знаете, чем знаменит Альберт Эйнштейн?
Садовник. Не знаю, мисс. Но я думаю, что небесные вещи мистера Эйнштейна — это для богатых, а бедным подходят вещи земные.
Эйнштейн. Это, конечно, не так. Но вы подумайте, какую мысль выразил этот человек: идеализм для богатых, а для бедных подходит материализм. И он прав.
Эйнштейн, Фей, Притчард, садовник отходят. На первый план выходят Меллинген и сенатор.
Сенатор. Что ты скажешь о мистере Эйнштейне?
Меллинген(иронически). А мне хочется услышать, что думает о нем мой друг сенатор?
Сенатор. Хорошо. Я скажу. Кого ты пригласил в свой дом? Он же красный.
Меллинген. Он? Ты нездоров. Этого я не ожидал даже от тебя… Впрочем, ты и Рузвельта считаешь красным.
Сенатор. Ты знаешь, я здоров как буйвол, а он красный, и нечего перед ним вилять хвостом, будь он хоть сам Ньютон.
Меллинген. Да, Ньютон и даже больше.
Сенатор. Это не важно. Я хочу знать, для чего тебе понадобился этот Эйнштейн?
Меллинген, не отвечая, вынимает сигару, любуется ею и передает сенатору… Тот закуривает. Раздается выстрел.
Иди к дьяволу. Я ненавижу эти идиотские шутки.
Меллинген(смеется до самозабвения). Вот другая, настоящая. Лучше нет в мире…
Сенатор. Я знаю твои идиотские шутки.
Меллинген. Клянусь, настоящая «гавана».
Сенатор закуривает. Раздается два выстрела.
Сенатор. Слушайте, сэр! Это высший идиотизм.
Меллинген(смеясь, как прежде). Ошибка. Я напутал. Клянусь. Вот третья.
Сенатор. Ни за что не поверю.
Меллинген. Будешь жалеть. (Закуривает.) Мне этот сорт делают по специальному заказу. Больше нет. Тебе остается следить за дымом.