Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий.
Шрифт:
— Ваша собственная подпись и печать.
Антонина показала ему перехваченное письмо.
— Прелюбодейка, это фальшь! — заорал он на нее.
— Выказывай уважение к суду, священник, или тебя высекут! — пригрозила ему Антонина. Потом она вызвала приходского священника, который уже во всем признался еще до пыток.
Папа Сильверий начал дрожать от стыда, но продолжал отрицать собственную вину. Против него свидетельствовали девять подписавших письмо сенаторов. Они уже просили пощады у госпожи, и все в слезах винили во всем Папу, который их сбил с пути истинного.
Госпожа огласила вердикт, посоветовавшись с Велизарием.
— Хотя согласно букве закона, предателей, совершивших преступление во время обороны города, следует изуродовать, а потом провести по городу, чтобы их видел народ, и в заключении предать позорной смерти, посадив на кол, мы слишком уважаем доброе имя церкви и не желаем строго следовать букве закона. Но пастух, кто предает свою паству волку арианства, не имеет права сохранить свой посох. Евгений, раздень этого священника и дай ему монашескую рясу. Сильверий, ты лишен сана и должен сегодня покинуть город.
Хотя сопровождавшие Папу священники были поражены подобным святотатством, когда услышали приговор, они не посмели спорить. Я подошел к Папе и взял у него пасторский посох, кольцо и тиару, положив все на стол, потом я проводил его в комнату, где уже ждал священник. Он снял с Сильверия все его одежды, пока он не остался только в рубахе. Это была не власяница, а рубаха из тончайшего шелка, вышитая цветочками, как рубашка модной женщины. Мы дали ему рясу монаха, надели ее и завязали пояс. Все происходило молча.
Затем мы снова ввели Сильверия в зал суда, и госпожа Антонина обратилась к нему:
— Брат Сильверий, проведи остаток дней твоих в раскаянии, как это делал твой предшественник — первый епископ Рима, [101] после того, как предал Господа. Он примирился с Господом, приняв мученическую смерть на ипподроме Калигулы, недалеко от дома. [102] Но мы не вправе ждать подобной жертвы от тебя.
Велизарий все время молчал, его все это мучило!
101
Имеется в виду епископ Лин, первый епископ Рима, получивший епископство от апостолов Петра и Павла.
102
…первый епископ Рима… примирился с Господом, приняв мученическую смерть на ипподроме Калигулы. — Имеется в виду епископ Лин. Калигула (12–41) — римский император с 37 г. из династии Юлиев-Клавдиев. Стремление Калигулы к неограниченной власти, требование к себе почестей как к богу, вызывали недовольство Сената и преторианцев. Убит преторианцами.
(Комментарий А. Николаевской)
Сильверия проводили из дворца два гунна-массагета. Они поместили его в караулку у ворот Пинциана, а ночью он отправился в Неаполь и далее на Восток.
Потом следовало избрать нового Папу. Священник Вигилий был наиболее подходящим кандидатом. Он к тому же постарался подкупить электорат с помощью полутора тысяч золотых монет. Голодные клирики сейчас, как никогда, ценили блеск золота. Гражданскому населению выдавалось очень мало зерна, они добавляли в свою пищу капусту и разную траву — одуванчики и заячьи ушки. Хорошие продукты можно было купить только за золотые монеты. Летом солдаты совершали ночные набеги на поля, за линией обороны готов. Они срезали пучки колосьев и собирали их в мешки, повешенные на конях. Мешок зерна стоил в сотни раз дороже, чем в мирное время.
Когда наступила зима, запасы провианта истощились. Из мулов готовили колбасу, и она добавлялась крохотным рационам зерна, но это могли купить только очень богатые люди. В городе съели всех крыс и котов. Правда, вина хватало, потому что Велизарий забрал все вино из личных подвалов, и его раздавали по норме всем людям. Город начинал голодать, но я никогда не видел отощавшего священника.
— Да, — сухо заявила госпожа, когда я ей сказал об этом. — Их, наверно, кормят вороны, как они кормили пророка Илию. [103]
103
…их кормят вороны, как кормили пророка Илию. — См. 3 Царств 17, 5–6: «И пошел он и сделал по слову Господню; пошел и остался у потока Хорафа, что против Иордана. И вороны приносили ему хлеб и мясо поутру, и хлеб и мясо по вечеру».
(Комментарий А. Николаевской)
Что касается девяти сенаторов, подписавших перехваченное письмо, Антонина не могла их более сурово наказать, чем Папу. Она их разжаловала, конфисковала имущество и выслала из города вместе с братом Сильверием. Велизарий был мрачен: в этом заговоре могли участвовать и другие римляне. Он приказал кузнецам дважды в месяц менять замки в воротах, чтобы предателям было трудно подобрать к ним ключи. Он также назначил офицеров дежурить у ворот. Они не знали графика, и было сложно подкупить офицера, чтобы он заранее мог сообщить врагам, когда он откроет им ворота. Это делалось на тот случай, если вдруг в здоровое стадо затесалась паршивая овца.
Чтобы было не так тяжко дежурить у ворот, госпожа наняла музыкантов, и они давали концерты у всех ворот. Велизарий выдвинул передовые посты за рвы. Там дежурили, в основном, мавры. У них были сторожевые собаки, которые ворчали на каждый звук.
Расскажу, насколько умно госпожа Антонина использовала этих музыкантов. Если кто-то из них фальшивил, она выхватывала у него из рук инструмент и показывала ему, как следует играть, а потом начинала его дразнить.
— Несчастные римляне, вы не умеете сражаться и даже не умеете играть, не фальшивя. На что вы вообще годитесь?
На это ей как-то дерзко ответил разозленный музыкант, пытаясь поразить ее наглостью:
— Зато мы хорошо делаем детей.
Госпожа ему холодно заметила:
— Хотя бы в этом вы превзошли своих отцов.
Эту шутку передавали из уст в уста, и эта фраза госпожи Антонины стала знаменитой.
Наша кавалерия устраивала успешные атаки, а потом все это обернулось для нас бедой. Войскам не нравилось, что Велизарий постепенно подтачивал силы врага и его храбрость, они торопили в открытый бой с готами.
Велизарий боялся, что воинская храбрость его войск притупится, но он считал, что время для всеобщей битвы еще не наступило. Армии были слишком разными по размерам. Готы, хотя и несли огромные потери, сражались храбро. Велизарий пытался занять людей разовыми вылазками и небольшими сражениями с врагом. Пару раз он обнаружил, что готы уже ожидали их; дезертиры заранее их предупредили о будущей схватке. Римляне тоже начали требовать сражения или хотя бы скорейшего прекращения осады. Велизарий больше не мог откладывать сражение в долгий ящик, боясь потерять уважение солдат, и не смог бы справляться с населением города.