Собрание сочинений в 6 томах. Том 1. Эмиль из Лённеберги и др.
Шрифт:
Целых три книги написала Линдгрен о детях из Буллербю («Все мы из Бюллербю», 1947; «Снова о детях из Бюллербю», 1949; «Весело живется в Бюллербю», 1952): об обычнейших детях в обычнейших обстоятельствах. Каждая книга состоит из множества главок, где рассказывается о самих детях, о том, как празднуют дни их рождения, как они прореживают репу, как ходят в школу, проводят летние каникулы, встречают Новый год, едут в гости, продают вишни… И еще о многом, многом другом.
Ну что, на первый взгляд, особенного во всех этих историях и событиях? Чем объяснить, что еще в 1958 году первая книга трилогии выдержала целых десять изданий?
Необычна сама атмосфера книг о детях из Буллербю: она доброжелательна и дружественна. В Буллербю все прекрасно относятся друг к другу — взрослые к детям, дети ко взрослым. Дети же крепко дружат между собой. А лучше всего, считает Линдгрен, воспитывать детей трудом. Семилетняя Лиса сама убирает
Линдгрен прекрасно знает мир детей, и они, ее истинные читатели, сразу понимают, что она хочет сказать в своей книге. Порою даже взрослые не в состоянии сразу оценить ее юмор. Самая живая реакция на него — у ребенка. Однажды в День книги Линдгрен пришлось выступать перед взрослыми. Она выбрала главу, в которой дети из Буллербю продают вишни у проселочной дороги. И когда она прочитала шуточную реплику о том, что вишни Лисы поедут за границу в животах у людей, купивших их, между тем как сама девочка останется в Буллербю, в зале раздался громкий детский смех. Там был всего один-единственный ребенок, который засмеялся, потому что понял шутку писательницы. И вдруг неожиданно засмеялись и все взрослые…
«Откуда берутся ее выдумки?» — спросила однажды про Линдгрен ее друг, простая женщина из Смоланда. И уже через много лет, отвечая на этот вопрос, писательница сказала: «…мои выдумки не так уж удивительны. Они есть наверняка и в твоей голове». Конечно, выдумки были и в голове этой женщины, и в голове многих других, в том числе брата и сестер Линдгрен. Но только она одна сумела в этих выдумках увидеть литературные сюжеты и с блеском воплотить их в слове.
Интересно, что огромным успехом за пределами Швеции пользуются книги о детях из Буллербю, с улицы Бузотеров и с острова Сальткрока, об Эмиле из Лённеберги, о Калле Блумквисте, о Расмусе, Понтусе и Глупыше и о Расмусе-бродяге, то есть произведения, описывающие сугубо шведскую среду, сугубо местный ландшафт. Подумать только, ребята из Танзании читают о детях из Буллербю на одном из африканских языков — суахили! А один австрийский мальчик желает узнать, существует ли на самом деле Буллербю, и если существует, то зачем же он сам живет в Вене? Однажды японские дети, приехавшие в Швецию, стали разыскивать Буллербю, да и другие ребята просили писательницу сообщить, где находится этот хутор, иначе им придется искать его по всей стране. Линдгрен и сама удивлена популярностью своих книг о детях из Буллербю. «Вероятно, — рассуждает Линдгрен, — что-то нравится ребятам других стран в Буллербю и на Сальткроке, что-то пробуждает там их фантазию».
Не менее популярна в Швеции и за рубежом дилогия Линдгрен — «Дети с улицы Бузотеров» (1958) и «Лотта с улицы Бузотеров» (1961), рисующая удивительные доверительно-трогательные отношения между детьми и взрослыми. «Книга проглатывается, как в детстве вкусный бутерброд с икрой… Очаровывает своей непосредственностью и теплотой»; «Эта книга охватывает целую жизнь ребенка, которую едва ли нарисуешь более сердечно и весело» — так писали критики о первой из этих повестей.
Родствен книгам о детях из Буллербю и сборник рассказов «Бойкая Кайса и другие дети» (1950), который в шведской прессе называют «изысканным» и «солнечным». Ряд рассказов связан и со многими другими повестями Линдгрен. Маленькая Анн из рассказа «Под вишней» богатством фантазии напоминает Пиппи и Карлссона. В рассказе «Укротитель из Смоланда» главный герой так же храбр, как Эмиль из Лённеберги. Рассказ «Спокойной ночи, господин бродяга!» перекликается с книгой «Расмус-бродяга». Есть в этом сборнике и дети-герои, помогающие взрослым, и дети, жертвующие собой ради других («Мэрит»). Эти рассказы, по словам шведского критика, «излучают тепло, сочувствие к людям и юмор, которыми так наслаждается большинство детей».
Сама Линдгрен считает, что ребята во всем мире похожи друг на друга. Очевидно, ей удалось уловить что-то важное в детской душе. Поэтому ребята узнают себя в ее произведениях. Они пишут ей: «У тебя получается». Они верят ей.
«Угадай, что натворил однажды Эмиль из Лённеберги?» — с отчаянием в голосе спросила Астрид Линдгрен плачущего внука. И мальчик тут же умолк. А не подозревавшая за минуту до этого о существовании своего будущего героя писательница начала рассказывать о проделках упрямого и строптивого мальчишки из селения Лённеберга. Так родился Эмиль из Лённеберги. И родился неожиданно, как почти все герои шведской писательницы. Постепенно мальчик этот обрел внешность, характер и стал отчаянно проказничать. О нем Линдгрен и рассказала в трилогии «Эмиль из Лённеберги» (1963), «Новые похождения Эмиля из Лённеберги» (1966), «Жив еще Эмиль из Лённеберги» (1970). А сравнительно недавно появилась еще одна книга «Ида и Эмиль из Лённеберги», состоящая из трех рассказов: «Как маленькой Иде пришлось стать проказницей» (1982), «Проделка Эмиля № 325» (1985) и «— Нечего жадничать! — заявил Эмиль из Лённеберги» (1985).
Аккуратная, домовитая мама Эмиля каждый день записывала проделки сына в синюю тетрадь. То Эмиль надевает на голову супницу, то вздергивает на флагшток сестренку Иду, то отправляется без спроса на Хультсфредскую равнину, где, заработав пением немало денег, безудержно развлекается. А вот он залепляет тортом лицо бургомистра! А «пьяные вишни», которые мама велела ему выбросить на помойку!
Когда же Эмиль пошел в школу, вся Лённеберга замерла. Однако ничего особенного не случилось. Он по-прежнему проказничал, но только через день: ведь тогда дети учились не каждый день! Эмиль не только проказничал. Недаром некоторые из глав повествуют о тех редких днях его жизни, когда он наряду с разными мелкими проделками совершал и некоторые добрые дела.
Эмиль вовсе не злой. Напротив, он пытается всем помочь, но каждый раз попадает впросак. Он веселый, живой, хотя и очень легкомысленный мальчик, который, не задумываясь, поддается зову своего проказливого, увлекающегося характера.
Не случайно одну из книг о своем любимом герое Эмиле Линдгрен назвала «Жив еще Эмиль из Лённеберги!» Да, он жив и, может быть, как мечтала его мама, стал председателем муниципалитета! И не просто председателем, а справедливым, хорошим человеком.
Шла Линдгрен к книгам об Эмиле очень давно, с тех пор как впервые услыхала рассказы отца о его собственном детстве. Многие из них писательница и воспроизвела в повести. Это ее отец Самуэль Август открывал ворота на дороге проезжим за несколько эре, это он ловил раков… Отец был живым справочником Линдгрен, когда она писала об Эмиле. Ведь он помнил все мелочи прежней жизни: как люди одевались в давние времена, что они ели. Он помнил даже, какие были тогда цены! К рассказам отца добавились воспоминания о собственном детстве.
В 1957 году вышла в свет повесть Линдгрен «Расмус-бродяга». В ней ожили, рассказывает писательница, «те самые бродяги, которые стучались в нашу дверь по ночам и спрашивали: „Можно мне переночевать в хлеву?“
Мы, дети, сидевшие на кухне, смотрели на этих людей вытаращив глаза. Многие из бродяг были дружелюбны, разговорчивы и добры — точь-в-точь как Оскар в моей книге. Им было что порассказать, и они мне очень нравились.
Когда я вспоминаю годы моего детства, мне кажется, что с тех пор минуло не менее ста лет. И мир так переменился с тех времен. Появись я на свет десятью годами позднее, мне бы никогда не написать эту книгу. Потому что тогда бы я ничего не знала о той доисторической эпохе, когда на проселочных дорогах странствовали бродяги; и люди ездили не в автомобилях, а в повозках, запряженных лошадьми… Во всяком случае, мое детство можно считать счастливым, и когда я писала свою книгу „Расмус-бродяга“, ощущение было такое, будто я вернулась в потерянный рай. Я вовсе не утверждаю, что этот мир был раем для меня. Как чудесно вернуться обратно, когда пишешь книгу, как чудесно снова стать ребенком в этом раю!» Линдгрен не раз возвращалась памятью к людям времен детства. Еще до книги «Расмус-бродяга» она опубликовала рассказ «Спокойной ночи, господин бродяга!», в котором ярко обрисовала встречу с рыцарем большой дороги — бродягой. Быть может, это был первый эскиз ее будущей большой книги о Расмусе.
…Вестерхага — приют, где живут сироты и дети бедняков, где обитает и Расмус. Сегодня им выдали чистые казенные рубашки, заставили старательно вымыть руки и уши. Но это внешнее благополучие в Вестерхаге не может обмануть посторонних. И женщина, приехавшая взять на воспитание ребенка, сразу замечает, что дети — несчастны.
Обо всем этом рассказывает нам Линдгрен в повести «Расмус-бродяга», действие которой относится к началу XX века. В те времена для детей создавали «дома трудолюбия» — приюты. Газеты широко рекламировали их как убежище для сирот и детей бедняков. На самом же деле в приютах детям жилось очень тяжело. Расмус бежит из приюта и готов бродить с Оскаром по дорогам. Как чудесно быть вольной птицей! Однако Линдгрен постепенно развенчивает представление мальчика о бродяжничестве. Расмус узнает, что бродяга — самое бесправное в мире существо. Ведь любой полицейский может заподозрить его в чем угодно, схватить и с пристрастием допросить о том, «что он делал в прошлый четверг». На Оскара падает подозрение в краже денег.