Собрание сочинений в четырех томах. Том 3. Песни. Стихотворения

Высоцкий Владимир Семенович

* * *

Много во мне маминого,Папино – сокрыто, —Я из века каменного,Из палеолита!Но, по многим отзывам.Я – умный и не злой,То есть в веке бронзовомСтою одной ногой.Наше племя ропщет, смеяВслух ругать порядки;В первобытном обществе яВижу недостатки, —Просто вопиющие —Довлеют и грозят, —Далеко идущие —На тыщу лет назад!Собралась, умывшись чисто,Во поле элита:Думали, как выйти из то-Го палеолита.Под кустами ирисаВсе попередрались, —Не договорилися,А так и разбрелись…Завели старейшины – аНам они примеры —По две, по три женщины, поДве, по три пещеры.Жены крепко запертыНа цепи да замки —А на Крайнем ЗападеОткрыты бардаки!Перед соплеменникамиВовсе не стесняясь,Бродят люди с вениками,Матерно ругаясь.Дрянь в огонь из бака льют —Надыбали уют, —Ухают и крякают,Хихикают и пьют!Между поколениямиСсоры возникают,ЖертвоприношениямиЗлоупотребляют:Ходишь – озираешься,Ловишь каждый взгляд, —Малость зазеваешься —Уже тебя едят!Люди понимающие —Ездят на горбатых,На горбу катающие —Грезят о зарплатах.Счастливы

горбатые,По тропочкам несясь:Бедные, богатые —У них, а не у нас!Продали подряд все сразуПлеменам соседним,Воинов гноят образо-Ваньем этим средним.От повальной грамоты —Сплошная благодать!Поглядели мамонты —И стали вымирать…Дети все – с царапинамиИ одеты куце, —Топорами папинымиДень и ночь секутся.Скоро эра кончится —Набалуетесь всласть!В будущее хочется?Да как туда попасть!..Колдуны пророчили: де,Будет все попозже, —За камнями очереди,За костями – тоже.От былой от вольностиДавно простыл и след:Хвать тебя за волосы, —И глядь – тебя и нет!Притворились добренькими, —Многих прочь услали,И пещеры коврикамиПышными устлали.Мы стоим, нас трое, нам —Бутылку коньяку…Тишь в благоустроенномКаменном веку.… Встреться мне, молю я исто,Во поле Айлита —Забери меня ты из то-Го палеолита!Ведь, по многим отзывам,Я – умный и не злой, —То есть в веке бронзовомСтою одной ногой.‹Между1970 и 1978›

* * *

Я первый смерил жизнь обратным счетом —Я буду беспристрастен и правдив:Сначала кожа выстрелила потомИ задымилась, поры разрядив.Я затаился, и затих, и замер, —Мне показалось – я вернулся вдругВ бездушье безвоздушных барокамерИ в замкнутые петли центрифуг.Сейчас я стану недвижим и грузен,И погружен в молчанье, а пока —Меха и горны всех газетных кузенРаздуют это дело на века.Хлестнула память мне кнутом по нервам —В ней каждый образ был неповторим…Вот мой дублер, который мог быть первым,Который смог впервые стать вторым.Пока что на него не тратят шрифта, —Запас заглавных букв – на одного.Мы с ним вдвоем прошли весь путь до лифта,Но дальше я поднялся без него…Вот тот, который прочертил орбиту,При мне его в лицо не знал никто, —Все мыслимое было им открытоИ брошено горстями в решето…И словно из-за дымовой завесыДрузей явились лица и семьи, —Они все скоро на страницах прессыРасскажут биографии свои.Их всех, с кем вел я доброе соседство,Свидетелями выведут на суд, —Обычное мое, босое детствоОбуют и в скрижали занесут…Чудное слово «Пуск!» – подобье вопля —Возникло и нависло надо мной, —Недобро, глухо заворчали соплаИ сплюнули расплавленной слюной.И вихрем чувств пожар души задуло,И я не смел – или забыл – дышать.Планета напоследок притянула.Прижала, не желая отпускать.Она вцепилась удесятеренно, —Глаза, казалось, вышли из орбит,И правый глаз впервые удивленноВзглянул на левый, веком не прикрыт.Мне рот заткнул – не помню, крик ли, кляп ли, —Я рос из кресла, как с корнями пень.Вот сожрала все топливо до каплиИ отвалилась первая ступень.Там, подо мной, сирены голосили,Не знаю – хороня или храня,А здесь надсадно двигатели взвылиИ из объятий вырвали меня.Приборы на земле угомонились,Вновь чередом своим пошла весна,Глаза мои на место возвратились,Исчезли перегрузки, – тишина…Эксперимент вошел в другую фазу, —Пульс начал реже в датчики стучать.Я в ночь влетел – минуя вечер, сразу, —И получил команду отдыхать.И неуютно сделалось в эфире,Но Левитан ворвался в тесный залИ отчеканил громко: «Первый в мире…» —И про меня хорошее сказал.Я шлем скафандра положил на локоть,Изрек про самочувствие свое.Пришла такая приторная легкость,Что даже затошнило от нее.Шнур микрофона словно в петлю свилсяСтучали в ребра легкие, звеня.Я на мгновенье сердцем подавился —Оно застряло в горле у меня.Я отдал рапорт весело – на совесть,Разборчиво и очень делово.Я думал: вот она и невесомость —Я вешу нуль – так мало, ничего!Но я не ведал в этот час полета,Шутя над невесомостью чудной,Что от нее кровавой будет рвотаИ костный кальций вымоет с мочой…‹Между 1970 и 1978

* * *

Проделав брешь в затишье,Весна идет в штыки,И высунули крышиИз снега языки.Голодная до дракиОскалилась весна, —Как с языка собаки,Стекает с крыш слюна.Весенние армии жаждут успеха,Все ясно, и стрелы на карте прямы,И воины в легких небесных доспехахВрубаются в белые рати зимы.Но рано веселиться:Сам зимний генералНикак своих позицийБез боя не сдавал.Тайком под белым флагомОн собирал войска —И вдруг ударил с флангаМороз исподтишка.И битва идет с переменным успехом:Где свет и ручьи – где поземка и мгла,И воины в легких небесных доспехахС потерями вышли назад из котла.Морозу удирать бы —А он впадает в раж:Играет с вьюгой свадьбу, —Не свадьбу – а шабаш!Окно скрипит фрамугой– То ветер перебрал, —Но он напрасно с вьюгойПобеду пировал!А в зимнем тылу говорят об успехах,И наглые сводки приходят из тьмы, —Но воины в легких небесных доспехахВрубаются клиньями в царство зимы.Откуда что берется —Сжимается без словРука тепла и солнцаНа горле холодов.Не совершиться чуду:Снег виден лишь в тылах —Войска зимы повсюдуБросают белый флаг.И дальше на север идет наступленье —Запела вода, пробуждаясь от сна, —Весна неизбежна – ну как обновленье,И необходима, как – просто весна.Кто славно жил в морозы,Те не снимают шуб, —Но ржаво льются слезыИз водосточных труб.Но только грош им, нищим,В базарный день цена —На эту землю свышеНиспослана весна……Два слова войскам: несмотря на успехи,Не прячьте в чулан или в старый комодНебесные легкие ваши доспехи —Они пригодятся еще через год!‹Между 1970 и 1978›

* * *

Вот я вошел, и дверь прикрыл,И показал бумаги,И так толково объяснил,Зачем приехал в лагерь.Начальник – как уключина, —Скрипит – и ни в какую!«В кино мне роль поручена, —Опять ему толкую, —И вот для изучения —Такое ремесло —Имею направление!Дошло теперь?» – «Дошло!Вот это мы приветствуем, —Чтоб было как с копирки,Вам хорошо б – под следствиемПолгодика в Бутырке!Чтоб ощутить затылочком,Что чуть не расстреляли,Потом – по пересылочкам, —Тогда бы вы сыграли!..»Внушаю бедолаге яНастойчиво, с трудом:«Мне нужно прямо с лагеря —Не бывши под судом!»«Да вы ведь знать не знаете,За что вас осудили, —Права со мной качаете —А вас еще не брили!»«Побреют – рожа сплющена! —Но все познать желаю,А что уже упущено —Талантом

наверстаю!»«Да что за околесица, —Опять он возражать, —Пять лет в четыре месяца —Экстерном, так сказать!..»Он даже шаркнул мне ногой —Для секретарши Светы:«У нас, товарищ дорогой,Не университеты!У нас не выйдет с кондачка,Из ничего – конфетка:Здесь – от звонка и до звонка.У нас не пятилетка!Так что давай-ка ты валяй —Какой с артиста толк! —У нас своих хоть отбавляй», —Сказал он и умолк.Я снова вынул пук бумаг,Ору до хрипа в глотке:Мол, не имеешь права, враг, —Мы здесь не в околотке!Мол, я начальству доложу, —Оно, мол, разберется!..Я стервенею, в роль вхожу,А он, гляжу, – сдается.Я в раже, удержа мне нет,Бумагами трясу:«Мне некогда сидеть пять лет —Премьера на носу!»‹Между 1970 и 1978›

* * *

«Не бросать», «Не топтать» —Это можно понять!Или, там, «Не сорить», —Это что говорить!«Без звонка не входить» —Хорошо, так и быть, —Я нормальные неУважаю вполне.Но когда это не —Приносить-распивать, —Это не не по мне —Не могу принимать!Вот мы делаем видЗа проклятым «козлом»:Друг костяшкой стучит —Мол, играем – не пьем.А красиво ль – втроемРазливать под столом?Или лучше – втроемЛезть с бутылкою в дом?Ну а дома жена —Не стоит на ногах, —И не знает онаО подкожных деньгах.Если с ночи – молчи,Не шуми, не греми,Не кричи, не стучи,Пригляди за детьми!..Где уж тут пировать:По стакану – и в путь, —А начнешь шуровать —Разобьешь что-нибудь.И соседка опять —«Алкоголик!» – орет, —А начнешь возражать —Участковый придет.Он, пострел, все успелВон составится акт:Нецензурно, мол, пел.Так и так, так и так:Съел кастрюлю с гусем.У соседки лег спать, —И еще – то да се,Набежит суток пять.Так и может все бытьЕсли расшифроватьЭто «Не приносить»,Это «Не распивать».Я встаю ровно в шестьЭто надо учесть, —До без четверти пятьУ станка мне стоять.Засосу я кваскуИногда в перерыв —И обратно к станку,Даже не покурив.И точу я в тоскеШпинделя да фрезы, —Ну а на языке —Вкус соленой слезы.Покурить, например…Но нельзя прерывать, —И мелькает в умеМоя бедная «мать».Дома я свежий лукНа закуску крошу,Забываюсь – и вслухЭто произношу.И глядит мне сосед —И его ребятня —Укоризненно вслед,Осуждая меня.‹Между 1970 и 1978›

* * *

Стареем, брат, ты говоришь.Вон кончен он, недлинныйСтаринный рейс Москва – Париж, —Теперь уже старинный.И наменяли стюардессИ там и здесь, и там и здесь —И у французов, и у нас, —Но козырь – черва и сейчас!Стареют все – и ловелас,И Дон-Жуан, и Греи.И не садятся в первый классСбежавшие евреи.Стюардов больше не берут,А отбирают – и в Бейрут.Никто теперь не полетит:Что там – Бог знает и простит…Стареем, брат, седеем, брат, —Дела идут, как в Польше.Уже из Токио летят.Одиннадцать – не больше.Уже в Париже неуют:Уже и там витрины бьют,Уже и там давно не рай,А как везде – передний край.Стареем, брат, – а старикамЗдоровье кто утроит?А с элеронами рукамРаботать и не стоит.И отправляют нас, седых,На отдых – то есть бьют под дых!И все же этот фюзеляж —Пока что наш, пока что наш…‹Между 1973 и 1978›

* * *

Муру на блюдедоедаю подчистую.Глядите, люди,как я смело протестую!Хоть я икаю,но твердею, как Спаситель, —И попадаюза идею в вытрезвитель.Вот заиграла музыка для всех —И стар и млад, приученный к порядку,Всеобщую танцуют физзарядку, —Но я рублю сплеча, как дровосек:Играют танго – я иду вприсядку.Объявлен рыбный день – о чем грустим!Хек с маслом в глотку – и молчим, как рыбы.Не унывай: хек – семге побратим…Наступит птичий день – мы полетим,А упадем – так спирту на ушибы!‹Между 1976 и 1978›

* * *

В Азии, в Европе лиРодился озноб —Только даже в опереКашляют взахлеб.Не поймешь, откуда дрожь – страх ли это, грипп ли:Духовые дуют врозь, струнные – урчат,Дирижера кашель бьет, тенора охрипли,Баритоны запили, ‹и› басы молчат.Раньше было в опереСкладно, по уму, —И хоть хору хлопали —А теперь кому?!Не берет верхних нот и сопрано-меццо,У колоратурного не бельканто – бред, —Цены резко снизились – до рубля за место, —Словом, все понизилось и сошло на нет.Сквозняками в опереДует, валит с ног,Как во чистом во полеВетер-ветерок.Партии проиграны, песенки отпеты.Партитура съежилась, ‹и› софит погас,Развалились арии, разошлись дуэты,Баритон – без бархата, без металла – бас.Что ни делай – всё старо, —Гулок зал и пуст.Тенорово сереброВытекло из уст.Тенор в арье Ленского заорал: «Полундра!» —Буйное похмелье ли, просто ли заскок?Дирижера Вилькина мрачный бас-профундоЧуть едва не до смерти струнами засек.‹До 1978›

* * *

Мажорный светофор, трехцветье, трио,Палитро-партитура цвето-нот.Но где же он, мой «голубой период»?Мой «голубой период» не придет!Представьте, черный цвет невидим глазу,Все то, что мы считаем черным, – серо,Мы черноты не видели ни разу —Лишь серость пробивает атмосферу.И ультрафиолет, и инфракрасный,Ну, словом, все что чересчур – не видно, —Они, как правосудье, беспристрастны,В них все равны, прозрачны, стекловидны.И только красный, желтый цвет – бесспорны,Зеленый – тоже: зелень в хлорофилле, —Поэтому трехцветны светофоры‹Для всех› – кто пеш и кто в автомобиле.Три этих цвета – в каждом организме,В любом мозгу – как яркий отпечаток, —Есть, правда, отклоненье в дальтонизме,Но дальтонизм – порок и недостаток.Трехцветны музы – но как будто серы,А «инфра-ультра» – как всегда, в загоне, —Гуляют на свободе полумеры,И «псевдо» ходят как воры в законе.Всё в трех цветах нашло отображенье —Лишь изредка меняется порядок.Три цвета избавляют от броженья —Незыблемы, как три ряда трехрядок.‹До 1978›

* * *

Возвратятся на свои на кругиУраганы поздно или рано,И, как сыромятные подпруги,Льды затянут брюхо океана.Словно наговоры и наветы,Землю обволакивают вьюги, —Дуют, дуют северные ветры,Превращаясь в южные на юге.Упадут огромной силы токиСо стальной коломенской версты —И высоковольтные потокиСтанут током низкой частоты.И взовьются бесом у антенны,И, пройдя сквозь омы, – на релеДо того ослабнут постепенно,Что лови их стрелкой на шкале.… В скрипе, стуке, скрежете и гудеСлышно, как клевещут и судачат.Если плачут северные люди —Значит, скоро южные заплачут.‹До 1978›