Собрание сочинений в десяти томах. Том второй. Фауст

Гете Иоганн Вольфганг

^{(Повернувшись к очагу.)}

Вон, светится! — надеяться уместно, Что если в комбинации известной Из тысячи веществ составить смесь (Ведь именно в смешенье дело здесь) И человеческое вещество С необходимой долей трудолюбья Прогреть умело в перегонном кубе, Добьемся мы в келейности всего.

^{(Снова обращаясь к очагу.)}

Свершается! И все прозрачней масса! Я

убеждаюсь, что дождался часа, Когда природы тайную печать Нам удалось сознательно сломать Благодаря пытливости привычной, И то, что жизнь творила органично, Мы научились кристаллизовать.

Мефистофель

Кто долго жил — имеет опыт ранний И нового не ждет на склоне дней. Я в годы многочисленных скитаний Встречал кристаллизованных людей.

Вагнер

^{(не отрывая глаз от колбы)}

Вскипает, светится, встает со дна: Работа долгая завершена. Нам говорят «безумец» и «фантаст», Но, выйдя из зависимости грустной, С годами мозг мыслителя искусный Мыслителя искусственно создаст.

^{(В восхищении разглядывая колбу.)}

В стекле стал слышен нежной силы звон, Светлеет муть, сейчас все завершится. Я видом человечка восхищен, Который в этой колбе шевелится. Чего желать? Сбылась мечта наук. С заветной тайны сорваны покровы. Внимание! Звенящий этот звук Стал голосом и переходит в слово.

Гомункул

^{(внутри колбы, обращаясь к Вагнеру)}

А, папенька! Я зажил не шутя. Прижми нежней к груди свое дитя! Но — бережно, чтоб не разбилась склянка. Вот неизбежная вещей изнанка: Природному вселенная тесна, Искусственному ж замкнутость нужна.

^{(Обращаясь к Мефистофелю.)}

А, кум-хитрец! Ты в нужную минуту Сюда явился к моему дебюту. Меня с тобой счастливый случай свел: Пока я есть, я должен делать что-то, И руки чешутся начать работу. Ты б дельное занятье мне нашел.

Вагнер

Одно лишь слово. Дай мне ключ к проблеме. Теснят меня вопросами все время. Вот в чем я, например, не разберусь: Душа и тело слиты нераздельно, Так отчего же тесный их союз Не оградил их от вражды смертельной?

Мефистофель

Нет! Слушай, лучше назови причину, Зачем не ладит с женщиной мужчина? Ты этого вовек не объяснишь. Но вот работа для тебя, малыш.

Гомункул

Какая?

Мефистофель

^{(указывая на боковую дверь)}

Вот где докажи делами, Какой талант тебе особый дан.

Вагнер

^{(все время глядя на колбу)}

Нет, право, ты прелестный мальчуган!

Отворяется боковая дверь, за которою виден лежащий Ф а у с т.

Гомункул

^{(удивленно)}

Значительно!

Колба выскальзывает из рук Вагнера и, летая над Фаустом, освещает его.

Он бредит чудесами. Рой женщин раздевается в тени Густых деревьев у лесного пруда. Красавицы на редкость все они, Одна же краше всех, и это чудо, Из героинь или богинь, ногой Болтает ясность влаги ледяной. Вода ее прохладой обнимает, Живое пламя стана остывает. Однако чьи бушующие крылья Зеркальность водной глади возмутили? Бегут в испуге девушки. Одна Царица плеском не устрашена И видит с женским удовлетвореньем, Царь-лебедь нежно льнет к ее коленям. Он робок, но становится смелей И все настойчивее жмется к ней. Как вдруг туман окутывает дымом Прелестный берег и навес ветвей Над происшествием непостижимым.

Мефистофель

Откуда взял ты это, фантазер? Так мал еще и так уже остер! Не вижу ничего.

Гомункул

Ты — северянин, И ты родился в средние века. Твой мир попов и рыцарей — туманен, Его окутывают облака. Как хочешь ты свободен быть и зорок, Когда тебе привычный сумрак дорог?

^{(Осматриваясь.)}

Ужасно в вашем каменном мешке. В загоне ум, и чувство в тупике. Проснется спящий, и в одно мгновенье С тоски умрет у вас по пробужденье. Лес, лебеди, красавиц нагота — Вот сон его и вот его мечта. Как примирится он с таким жилищем? Уживчив я, но лучшего поищем. Умчим его.

Мефистофель

Хорошее решенье.

Гомункул

Пошли приказом воина в сраженье, А девушку в веселый хоровод. И дело вмиг у них на лад пойдет. Так и у нас. Я дело приурочу К классической Вальпургиевой ночи. Она сегодня. Вот и найден путь Похитить спящего и окунуть Его в родной стихии средоточье.

Мефистофель

Я слышу в первый раз об этом всем.

Гомункул

Вполне понятно. Что за удивленье? Вам ведом романтический фантом. Но чтоб считаться истинною тенью, Ей надо быть классической притом.