Собрание сочинений в пяти томах. Том 5
Шрифт:
Вчера ночью, когда он возвращался домой, темного вида личность с низко надвинутой на глаза шляпой шагнула из-за угла и сказала:
— Слушайте, хозяин, вот шикарное брильянтовое кольцо, которое я нашел в канаве. Не хочу наделать себе хлопот с ним. Дайте мне доллар и держите его.
Человек из Хаустона с улыбкой взглянул на сверкающий камень кольца, которое личность протягивала ему.
— Очень хорошо придумано, паренек, — сказал он. — Но полиция наступает на самые пятки таким, как ты. Лучше выбирай покупателей на свои стекла с большей осторожностью. Спокойной ночи!
Добравшись
— О Джон! — сказала она. — Я отправилась за покупками нынче днем и потеряла свое кольцо с солитером! О, что мне теперь…
Джон повернулся, не сказав ни слова, и помчался по улице — но темной личности уже нигде не было видно.
Его жена часто размышляет на тему, отчего он никогда не бранит ее за потерю кольца.
Человек из Хаустона решил несколько дней тому назад купить своей жене фортепьяно в качестве рождественского подарка. Надо при этом сказать, что между агентами по распространению фортепьяно больше соперничества, соревнования и обставливания друг друга, нежели между людьми всех остальных профессий. Страховое дело и разведение фруктовых садов — беззубые младенцы по сравнению с фортепьянной промышленностью. Человек из Хаустона — он видный адвокат — знал это и постарался посвятить в свои намерения самый ограниченный круг людей, опасаясь, что агенты станут досаждать ему. Он всего один раз справился в музыкальном магазине о ценах и т. п. и решил через неделю-другую сделать свой выбор.
Выйдя из магазина, он по пути в свою контору завернул на почту.
Придя в контору, он нашел трех агентов, примостившихся в ожидании его в кресле и на письменном столе.
Один из них раскрыл рот первым и сказал:
— Слышал, что вы хотите купить фортепьяно, сэр. «Стейнвей» славится своими нежностью звука, прочностью, изяществом отделки, тоном, работой, стилем, качеством и…
— Чепуха! — сказал второй агент, проталкиваясь между ними и хватая адвоката за воротник. — Возьмите «Читтерлинг». Единственное фортепьяно в мире. Нежностью звука, прочностью, изяществом отделки, тоном, работой…
— Виноват! — сказал третий агент. — Не могу стоять рядом и видеть, как человека обжуливают. Фортепьяно «Кроник и Барк» нежностью звука, прочностью, изяществом отделки…
— Убирайтесь вон, все трое! — завопил адвокат. — Когда я хочу купить фортепьяно, я покупаю то, которое мне нравится. Вон из комнаты!
Агенты удалились, и адвокат занялся выпиской из какого-то дела. В течение дня пятеро из его личных друзей заходили порекомендовать различные марки инструментов, и адвокат начал раздражаться.
Он вышел, чтобы дернуть стаканчик Хозяин бара сказал ему:
— Послушайте, мистер, мой братан работает на фортепьянной фабрике, и он сболтнул мне, что вы хотите купить одно из этих тамтамов. Братан говорит, что по нежности звука, прочности, изяществу от…
— Черт побери вашего братана! — сказал адвокат.
Он влез в вагон трамвая, направляясь домой, и там внутри уже было четверо агентов, поджидавших его. Он отпрянул назад прежде, чем они его заметили, и остался на площадке.
— Дружище, эпперсоновские фортепьяны, которые мой дядька распространяет в Южном Техасе, по нежности звука, прочности…
— Остановите вагон! — рявкнул адвокат.
Он слез и забился в темный подъезд, так что четверо агентов, также покинувших вагон, промчались, не заметив, мимо. Тогда он поднял с мостовой тяжелый булыжник, положил его в карман, задами пробрался к своему дому и, чувствуя себя в полной безопасности, направился к калитке.
Священник его прихода был сегодня с визитом у его семьи. В ту минуту, когда адвокат достиг калитки, он выходил из нее. Адвокат был гордым отцом новехонького, всего двух недель от роду, ребенка, и священник, только что восхищавшийся адвокатским отпрыском, захотел поздравить его.
— Дорогой брат мой! — сказал священник. — Ваш дом скоро будет наполнен радостной музыкой. Это будет великое прибавление к вашей жизни. И вот — во всем мире нет ничего, что по нежности звука…
— Черт побери вас! И вы тоже будете бубнить мне про фортепьяно! — завопил адвокат, извлекая булыжник из кармана.
Он швырнул камень и сбил высокую шляпу священника, так что она отлетела на другую сторону улицы, и пнул его в голень. Но священник верил в то, что церковь — Христов воин, и он двинул адвоката кулаком по носу, и они сцепились и покатились с тротуара на кучу сваленных кирпичей.
Соседи услышали шум, прибежали с фонарями и ружьями, и в конце концов недоразумение разъяснилось.
Адвокат был порядочно-таки избит, и пришлось послать за обслуживающим его семью врачом, чтобы малость починить его. Когда доктор наклонился к нему с липким пластырем в одной руке и свинцовой примочкой в другой, он сказал:
— Через день-два вы сможете выходить, и тогда я хотел бы, чтобы вы завернули насчет покупки фортепьяно к моему брату. Те, представителем коих он является, считаются лучшими по нежности звука, прочности, изяществу отделки, качеству и стилю — во всем мире.
Юный лейтенант Болдуин ворвался вне себя в комнату генерала и хрипло крикнул:
— Ради бога, генерал! Скорей, скорей — и в путь! Орлиное Перо увез вашу дочь Инессу!
Генерал Сплашер в ужасе вскочил на ноги.
— Как, — вскричал он, — Орлиное Перо, вождь киомов самого мирного племени в округе?
— Он самый.
— Милосердное небо! Вы знаете, что представляет из себя это племя, когда его затронут?
Лейтенант бросил на своего начальника понимающий взгляд.
— Это самое мстительное, кровожадное и вероломное племя из всех индейцев Запада, когда оно воюет, — ответил он. — Но в течение многих месяцев они были мирны, как никто.
— В путь, — сказал генерал. — Мы не можем терять ни минуты. Какие меры приняты?
— Пятьдесят кавалеристов готовы броситься в погоню, а Билл Острый Нож, знаменитый следопыт, готов указывать путь.
Десять минут спустя генерал и лейтенант, в сопровождении Билла Острого Ножа, помчались галопом во главе кавалерийского эскадрона.