Собрание сочинений в семи томах. Том 4. Пьесы

Чапек Карел

Тривален(Изабелле). Скажи мне: любишь? Изабелла (в его объятиях). Да, люблю!

Целуются.

Доктор. Счастливцы! На путь природа наставляет всех, что от природы — это ведь не грех, она дарит нам множество утех. Скарамуш(подходит к рампе). О господа, прошу вас, не пугайтесь. Без паники! Бывало хуже втрое: погиб

Содом, сгорела также Троя. Но это в прошлом, а сейчас, увы, пожар у нас в театре. Загорелась над нами крыша, дым столбом, и пламя уж лижет языком плафон над нами. Прошу из зала выходить без спешки. Пусть каждый даму на руки возьмет и вынесет отсюда осторожно. Таков ваш долг, и в нем для вас спасенье. Надеюсь, вы учтете мое мненье!

(Кланяется и уходит, исполненный величия.)

Доктор. Куда ты, Скарамуш? Скарамуш(останавливается). По маленьким делам! На путь природа наставляет всех, что от природы — это ведь не грех, она дарит нам множество утех. Доктор. Скарамуш! Есть вещи…

Скарамуш. Мне не нужно идти по-маленькому, доктор, я хочу лишь уйти в сторонку, чтобы оставить этих двух наедине. Поэтому я и публику выставлял, однако у публики не хватает такта сходить по своим маленьким делишкам, хоть она и видит, что актеры на сцене любезничают. (Уходит за кулисы и кричит оттуда.) Публика ведет себя так, что ее нельзя пускать в театр. Я отказываюсь играть. (Выходит из-за кулис, в левой руке у него большой чемодан, через плечо перекинут плед, под правой мышкой том «Отверженных» Гюго — его настольное чтение, в правой руке — кинжал.)

Доктор. Куда ты, Скарамуш?

Скарамуш. Сами видите — в клозет. (Возвращается.) Забыл захватить с собой дневник. (Быстро поворачивается на пятках и бежит к выходу, где сталкивается с Жилем.) Жиль, быстро сыграй за меня! (Убегает.)

Жиль выходит вперед.

Явление 12

Жиль, Тривален, Бригелла, позади Доктор, позднее возвращаетсяСкарамуш.

Жиль. Как, Тривален, это вы? Пустите девушку и немедленно скройтесь!

Тривален(прижимает Изабеллу к себе). Ого, Жиль, вы это серьезно?

Нет у меня причин бежать постыдно. Сам я не вор, но воровством считаю, когда коварно похищают деву, на женской слабости играя; подло обманом брать, а не бороться честно. Как вам не стыдно, Жиль! Бригелла. Скажи мне, Пеппе, есть ли карета? Жиль. Девушку пустите! Иль вы ее купили? Как не стыдно! Должны вы от позора покраснеть. Любовь не покупают. Настоящий мужчина борется. Торгаш ничтожный! Вам быть не здесь, а лишь в партере можно. Так будьте зрителем. А тут, на сцене, лишь для актеров место. Здесь помост для чувств и дел, трагедии достойных. В открытую скажите, что за цену вы предложили ей, каков аванс и прочие условья?

Тривален отпускает Изабеллу и бросает к ногам Жиля кошелек. По звуку падения все понимают, что кошелек пуст.

Тривален. Вот монеты! Купи себе красивые чулочки, тончайшие духи, а также пудру, любые кремы, мыло, притиранья, испанских мушек, все, чем проститутки стараются привлечь к себе вниманье. Ты им подобен. Ну, а Тривалену прикрасы покупные не нужны. Каков он есть, без платы завоюет любовь. А ты презренный бабник! Жиль. Бабник? Тривален. Да, да. Ступай в партер, поближе к дамам, трись возле юбок шелковых, вертись, заискивай, чаруй, болтай и шаркай. Ступай же вниз и лебези пред ними. Ты женщин обожаешь без разбора — и тех, что здесь сидят, и первых встречных, и даже тех, что ввек ты не увидишь, ты любишь всех, и каждой покоришься — и женщине, и девушке невинной, перед которой взгляд мужской робеет и опытность пасует. Всем ты рад. Ступай! И ради глаз твоих прекрасных они тебя готовы слушать. Ты же им распиши, что Тривален по силе подобен льву. Жиль. Так в цирк ступай, силач. Там место для тебя, и на арене таскай любые штанги на себе, но эту девушку не поднимай. Тривален. По мне, пускай лежит. Лишь пустословы способны женщин возносить и ставить на пьедестал. Болтливые глупцы! Из уст их ложь течет, она плодится, подобно насекомым, и они вам лезут в уши с приторным жужжаньем, И девушки их слушают, как речи не насекомых, а существ разумных. Слова такие развращают души. Удел иных боготворить и лгать, стихи писать, вонять, бить в нос духами, а я вот честен. Бригелла. Дамы, Тривален являет тип классического мужа. Жиль. Боготворить и лгать, стихи писать, да, что ты понимаешь в этом! Мозг твой, как на оси скрипящей колесо, вращается вокруг словца «иметь». Иметь, владеть! Ни понимать не надо, ни почитать, ни набожно стремиться к чему-то высшему, — зачем все это? Иметь и быть хозяином, руками дотрагиваться до вещей и знать, что «это все мое»! Не признавать и беспощадно разрушать чужое! Жена — такая ж собственность, как этот осколок зеркала. Как все ужасно!

(Бросает зеркало на пол.)

Какая дичь владеть женой, как вещью, и гордо говорить: «Мое все это!» Произвести всем прелестям учет и похваляться: «Все мое!» Глупец! Что в ней твое? Да ровно ничего! Ни отраженье в зеркале ее, ни аромат волос, движений гибкость, ни тайны женские, ни сновиденья — ничто здесь не твое. Владеть женою! Купи ее, но все ж она не станет твоею никогда! Стократ купи, и все ж она твоя ничуть не больше, чем незнакомка, встреченная где-то тобою в первый раз. Эй, Тривален, внизу твой мир, а здесь (показывает ногой) твои монеты. Купи, что хочешь, но купи с умом! Пластрон не носят нынче, он не в моде, ты лучше галстучек себе купи.