Собрание сочинений. Том 1. Рассказы и сказки
Шрифт:
Третий камешек угодил прямо в глаз льву.
Страшно взревел зверь и прянул на людей. Его грузное тело с размаху вышибло один из железных прутьев решётки.
Толпа ахнула и с визгом врассыпную бросилась прочь от загородки. Кто-то пронзительно крикнул:
— Маша! Маша!
Через миг у загородки остался только один человек. Это был пожилой красноармеец. Страшно было и ему, но он стыдился убежать. Голова зверя просунулась в дыру.
Красноармеец быстро оглянулся: при нём не было никакого оружия,
Это Сашка охотился на львов и натворил беды.
Половина большого тела зверя уже просунулась в дыру.
В эту минуту в узком проходе между деревянной загородкой и клетками показалась девочка лет семи-восьми в белой шубке. Она бежала прямо к льву.
— Куда! — крикнул красноармеец. Он испугался, что зверь сейчас схватит и разорвёт глупую девочку. — Назад!
Но девочка была уже у самой клетки льва.
Тогда красноармеец опёрся руками на перегородку и ловко, одним махом перескочил через неё. Он схватил выпавший из решётки железный прут и широко размахнулся им, чтобы со всей силой ударить льва по голове.
Но между ним и львом уже стояла девочка. Она била страшного зверя ручонками по носу и кричала тоненьким голосом:
— Ты что! Ты куда! Пошёл, пошёл на место!
Лев испуганно заморгал глазами, попятился и очутился опять в слетке.
— Ишь чего выдумал, — говорила девочка. — Высовываться! И решётку сломал, габазя. Я тебе задам!
Тут только она обернулась к красноармейцу. Он от удивления так и стоял с поднятым над головой железным прутом.
— Пожалуйста, дяденька, — сказала девочка, — помогите мне поставить эту палку на место. Она ужасно тяжёлая, мне одной не справиться.
У загородки лежал большой камень. Красноармеец с такой силой опустил на него прут, что погнутое зверем железо почти выпрямилось. Потом стал вправлять прут в решётку.
Лев спокойно сидел в клетке.
— Вы, барышня, видать, укротительница? — почтительно спросил красноармеец у девочки.
— Я-то? — удивилась девочка. — Я — Маша. Я юннатка. Знаете: юные натуралисты. Меня раньше не хотели принимать, потому что я ещё только на будущий год пойду в школу. А потом приняли, потому что я всех зверей знаю.
— А скажите, пожалуйста, отчего же это звери вас не трогают?
— Кто, Африкашка-то? Да ведь он совсем не страшный. Он тут у нас в зоопарке и родился. Он меня любит. Вот смотрите.
И Маша бесстрашно просунула руку за решётку.
Пасть зверя приоткрылась, в ней блеснули страшные клыки. Но между ними просунулся широкий влажный язык и ласково лизнул тоненькую ручонку.
— Мой папа — учёный, — болтала девочка. — И мама тоже немножко учёная. Мы тут и живём в зоопарке. А я всегда помогаю кормить зверей. И всегда их слушаюсь.
— Папу и маму слушаетесь? — поправил красноармеец.
— Папу и маму не очень-то всегда, — вздохнула Маша. — А зверей нельзя не слушаться, когда они что-нибудь у вас просят. Видите: Африкан перевернулся на спину. Это он просит меня поиграть с ним.
Маша стала легонько ударять рукой по вытянутым вверх лапищам зверя.
— Он ведь ещё молоденький, младше меня. Он почти котёнок. Вы знаете, что львы — тоже кошки?
Красноармеец не успел ответить: какой-то гражданин в очках окликнул девочку с крыльца обезьяньего домика:
— Маша! Поди разыщи Сашку и приходите скорей домой. Нам с мамой надо сообщить вам большую новость.
Маша сразу забеспокоилась. Торопливо сунула красноармейцу руку на прощанье и побежала искать брата.
У клетки Африкана опять уже собирался народ.
Красноармеец посмотрел Маше вслед, пробормотал растерянно:
— Вот поди ж ты, какая пошла ребятня: эдакое страшилище ей — котёнок!
И неуклюже полез через загородку.
3. Большая новость
Маша нашла брата у клетки с полосатыми зебрами. Завидев её, Сашка быстро сунул рогатку в карман.
— Папа велел скорей домой, — сказала, подходя, Маша. Сашка сообразил: «Узнал, что это я Африкана из рогатки. Теперь даст дёру».
— Не пойду, — решительно сказал он и отвернулся.
Маша схватила его за руку.
— Папа сказал — большая новость, и чтобы живо.
— Сам знаю, какая новость. Пусти!
Сашка размахнулся и со всей силой ударил сестру по руке.
Маша схватилась за ушибленное место.
— Вот скажу папе, что ни за что дерёшься! — прошептала она, повернулась и пошла к дому.
Сашка струсил: «Теперь ещё и за неё влетит!»
Он догнал сестру:
— Машенька, ты не говори, что я дрался. Ты не знаешь: мама сегодня расстроенная. Она утром плакала.
Маша взглянула на него полными слёз глазами и ничего не ответила.
РОДИТЕЛИ ждали их в кабинете.
Отец мелкими шагами ходил из угла в угол, то и дело поправляя на носу очки. Мать сидела на диване, задумчиво смотрела сквозь стену куда-то далеко-далеко.
Дети сразу поняли, что новость будет и большая и невесёлая.
Маша тихонько подсела к матери. Сашка забрался между спинкой дивана и спиной матери.
— Ну-с так! — начал отец, остановился у стола, сунул папиросу в пепельницу и сейчас же закурил новую. — Значит, так.
«Всё равно буду говорить, что не так!» — решил Сашка и на всякий случай забился подальше в уголок дивана.
— Так вот: мы с мамой получили командировку в Африку. За обезьянами — понятно? На полгода. Вот и всё!