Собрание сочинений. Том 10
Шрифт:
Недоверие к лояльности ирландцев, по-видимому, весьма велико, поскольку лорд Пальмерстон заявил, что в этом году правительство се величества не намерено вербовать ирландцев в милицию. В свое время тот же Пальмерстон опрокинул кабинет Рассела под тем предлогом, что лорд Джон вызвал в Ирландии негодование, не распространив на нее закон о милиции. Кабинет потерпел фактическое поражение со своим железнодорожным биллем, включившим лишь незначительную часть параграфов, рекомендованных парламентской комиссией, созванной по этому поводу. Поскольку владельцы железнодорожных линий действуют очень сплоченно, доблестный г-н Кардуэлл, выступая от имени министерства, предпочел взять обратно первоначальный билль и заменить его другим, выработанным самими директорами железных дорог, ни к чему их не обязывающим и предусматривающим не более строгие правила, чем ныне действующие. Когда этот билль обсуждался в палате, там не было никого, кроме тех директоров железнодорожных компаний, которые являются членами парламента.
«По-видимому», —
Написано К. Марксом 9 мая 1854 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 408б, 23 мая 1854 г.
Подпись: Карл Маркс
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
На русском языке публикуется впервые
Ф. ЭНГЕЛЬС
ЗНАМЕНИТАЯ ПОБЕДА
Английские газеты не скупятся на язвительные комментарии по поводу того, что царь наградил генерала Остен-Сакена за его участие в последнем сражении между союзным флотом и береговыми укреплениями, защищающими одесский порт. Они считают, что это сражение принесло полную победу союзникам, а ликование своего противника оценивают как новый пример московитского бахвальства и императорской лжи. Мы, со своей стороны, вовсе не питая особых симпатий к царю или Остен-Сакену, хотя последний несомненно умный и решительный человек (он брат другого генерала Остен-Сакена [133] , командующего армейским корпусом в Дунайских княжествах), все же считаем, что эта «победа» под Одессой заслуживает большего внимания и что было бы полезно установить, какая из сторон занимается самовосхвалением и измышлениями; тем более, что до сих пор это первый и единственный бой между союзниками и русскими, о котором нам что-либо известно.
133
Здесь фактическая неточность: генерал Д. Е. Остен-Сакен командовал третьим армейским корпусом на Дунае, а затем (с декабря 1853 г.) он же командовал войсками, охранявшими побережье от Буга до Дуная; штаб его находился в Одессе.
Из опубликованных обеими сторонами официальных документов явствует, что целью появления флота союзников перед Одессой было потребовать от губернатора, в качестве возмещения за выстрел по британскому парламентерскому флагу, выдачи всех английских, французских и русских судов, находящихся в порту. Союзникам должно было быть заведомо известно, что они не получат никакого ответа на эти требования, и они, очевидно, были подготовлены к тому, чтобы взять силой то, о чем они тщетно просили бы; коль скоро это им не удалось, значит, они потерпели самое настоящее поражение, независимо от того, какой урон они нанесли противнику.
Каково же было соотношение сил? Самый указ русского правительства о назначении Остен-Сакена начальником обширной области, расположенной непосредственно в тылу Дунайской армии, и тот факт, что он выбрал своей резиденцией Одессу, показывают, какое значение русские — с полным к тому основанием — придают этому пункту. Именно в Одессе неприятельский десант мог бы нанести русским наибольший ущерб. Неприятель нашел бы там ресурсы не только большого города, но и житницы всей Европы; там он оказался бы ближе всего к коммуникациям и линии возможного отступления русской армии, находящейся в Турции. При этих обстоятельствах союзные адмиралы не могли по знать, что город обороняется многочисленным гарнизоном и что любая попытка высадить десант, с тем контингентом матросов и солдат морской пехоты, который они смогут выделить на эту операцию, будет немедленно отражена. Но не высадив десанта и не заняв, пусть на короткое время, если не самый город, то хотя бы порт, они не могли рассчитывать на освобождение задержанных там британских и французских судов. Единственный их шанс на осуществление этой цели состоял в том, чтобы подвергнуть город самой ожесточенной бомбардировке, сделав опасным дальнейшее пребывание в нем каких-либо войск, и тогда попытаться освободить корабли. Однако еще неизвестно, можно ли было добиться этого, подвергнув бомбардировке большой город с очень широкими улицами и просторными площадями, где здания, которые могли бы загореться от обстрела, занимают сравнительно мало места. Итак, адмиралам должно было быть известно, что если Остен-Сакен ответит на их ультиматум отказом, они окажутся бессильны настоять на своем. Однако они полагали, что после выстрела по парламентерскому флагу что-то надо было предпринять против Одессы, и потому приступили к делу.
Подходы к Одессе с моря были защищены шестью батареями, вооруженными, по-видимому, сорока или пятьюдесятью 24- и 48-фунтовыми орудиями. Из этих батарей участвовали в бою только две или три, так как нападающие держались вне досягаемости
134
Бой при Эккернфёрде 5 апреля 1849 г. — одна из операций в шлезвиг-гольштейнской войне, происходившей между Данией и Пруссией в 1848–1850 годах.
Итак, можно считать, что бой, поскольку в нем участвовала только береговая артиллерия и восемь пароходов, был более или менее равный, если даже принять во внимание большую дальнобойность и меткость стрельбы, которой, как обнаружилось в ходе сражения, обладают англо-французские орудия. Вследствие этого разрушительная работа подвигалась очень медленно. Единственным результатом многих часов стрельбы был вывод из строя двух русских орудий. Наконец, союзники придвинулись ближе и изменили свою тактику. Они перестали обстреливать каменные стены батарей и начали осыпать снарядами и зажигательными ракетами русские корабли и военные здания в порту и вокруг него. Это дало результат. Объект, по которому целились, был теперь достаточно велик, чтобы каждый снаряд попадал в какое-нибудь уязвимое место, и вскоре все было охвачено пламенем. Пороховой погрёб позади той батареи на голове мола, которая оказывала наиболее упорное сопротивление и на которую с самого начала был направлен главный удар, взорвался; этот взрыв и распространение пожара вокруг вынудили гарнизон батареи отступить. Как обычно, русские артиллеристы и здесь показали весьма мало искусства, но очень много отваги. Их орудия и картечь были, по-видимому, весьма низкого качества, а порох — чрезвычайно слабым.
Этим, собственно, и ограничивается результат всего боя. Был подавлен огонь четырех орудий русской батареи на голове мола; все остальные батареи едва ли понесли какой-либо урон. Взрыв порохового погреба, очевидно, особенной силой не отличался; судя по тому, что погреб находился непосредственно позади батареи, он обслуживал лишь данную батарею, и в нем хранились лишь боевые припасы на один день, скажем, от 60 до 100 снарядов на каждое из четырех орудий; если же вычесть из этого вероятное количество уже расстрелянных в течение дня снарядов, то можно считать, что там оставалось не более 300 пороховых зарядов. У нас нет никаких данных, чтобы определить размеры ущерба, причиненного другим строениям; союзники, естественно, установить его не могли, а русские определяют его как самый незначительный. Впрочем, из сообщения русских явствует, что сожженные суда не были, как утверждается в англо-французских сообщениях, военными кораблями; вероятно, это были, наряду с несколькими торговыми судами, транспорты и правительственные пассажирские пароходы. Следует отметить, что мы и раньше ничего не слышали о том, чтобы какие-либо русские военные корабли находились в Одессе.
Во время боя двум французским и одному или двум английским торговым судам удалось ускользнуть из порта; семь британских торговых судов находятся там под арестом по сей день. Таким образом, «доблестные» адмиралы не сумели добиться выполнения своих требований, а раз им пришлось отступить, не добившись определенных результатов, выведя из строя всего одну из шести батарей, они должны считать свое нападение отбитым. Людей они потеряли очень мало; но корпуса нескольких кораблей получили повреждения, а французский пароход «Вобан» загорелся от каленого ядра и вынужден был на время выйти из боя.
Вот к чему сводится то, что британская пресса называет «славными вестями из Одессы» и что в глазах англичан искупило все прежние промахи адмирала Дандаса. Более того, этот бой настолько сильно поднял дух в Англии, что нам всерьез сообщали, будто адмиралы, убедившись в огромном превосходстве своей артиллерии над артиллерией русских в отношении дальнобойности, твердо решили попытаться бомбардировать Севастополь; они якобы даже побывали там и дали несколько залпов. Но ото чистейшая выдумка; кто хоть раз видел план Севастополя, знает, что любое нападение — с бомбардировкой или без нее — на этот город и порт, если оно не сводится к простому показному бою вне бухты, должно происходить в узком водном пространстве и в пределах досягаемости огня даже полевых орудий.