Собрание сочинений. Том 10
Шрифт:
12. Мэри Гиллис, она же Грант, 82 лет, в течение восьми лет не встает с постели, получает от Арднамерханского прихода 28 фунтов муки и 8 пенсов ежемесячно. Инспектор попечительства о бедных не посещал ее уже 2 года; она не получает ни медицинской помощи, ни одежды, ни питания;
13. Джон Мак-Икен, 86 лет, прикован к постели, проживает в Охнакрейге, Арднамерханского прихода, который дает ему фунт муки в день и 8 пенсов деньгами в месяц. Не имеет ни одежды, ни какого либо иного имущества;
14. Эван Мак-Келлем, 93 лет, с больными глазами. Я обнаружил его просящим милостыню на берегах Кринанского канала, в Напделском приходе, Аргайлшир. Он получает 4 шилл. 8 пенсов в месяц, не имеет ни одежды, ни медицинской помощи, ни топлива, ни жилища. Это ходячая куча лохмотьев, жалкий нищий;
15. Кейт Макартур, 74 лет, прикована к постели, живет одна в Данарди Напделского прихода. Кроме 4 шилл 8 пенсов в месяц, получаемых от прихода, у нее ничего нет. Доктор у нее не бывает;
16. Джанет Керр, она же Мак-Келлем; вдова 78 лет, здоровье плохое;
17. Арчибалд Мак-Лорин, 73 лет, Аппинского прихода, совершенно нетрудоспособен; жена в таком же состоянии; получают от прихода по 3 шилл. 4 пенса пособия, не имеют ни топлива, ни одежды, ни жилища. Живут в ужасной лачуге, непригодной для человека;
18. Вдова Маргарет Мак-Леод, 81 года, живет в Ласгаке, Локбрумского прихода; получает 3 шилл. в месяц;
19. Вдова Джона Макензи, 81 года, живет в Аллапуле, Локбрумского прихода. Совершенно слепа и очень слаба здоровьем; получает только 2 шилл. в месяц;
20. Вдова Катрин Макдональд, 87 лет, живет на о-ве Луинг, Килбрандонского прихода; совершенно слепая и прикована к постели. Получает 7 шилл. в месяц на питание и из них должна оплачивать сиделку. Дом ее развалился, но приход отказался обеспечить ее жилищем, и она лежит под навесом на земляном полу. Инспектор отказывается чем-либо ей помочь.
Но жестокости этим не исчерпываются. В Страткарроне недавно произошло настоящее избиение. Большая группа женщин, доведенных до безумия жестокостью уже осуществленных выселений и ожиданием новых, собралась на улице, услышав, что в их края направляется отряд полицейских изгонять арендаторов. Однако прибывшие оказались не полицейскими, а сборщиками акциза; но узнав, что их принимают за других, они, вместо того чтобы выяснить недоразумение, решили воспользоваться им: они выдали себя за полицейских и заявили, что приехали выселять людей. Когда женщины начали волноваться, чиновники пригрозили им заряженным пистолетом. Что было дальше, описано в письме г-на Дональда Росса, который выехал из Глазго в Страткаррон и провел в этой местности два дня, собирая сведения и осматривая раненых. В его письме, написанном в «Королевской гостинице» в г. Оэне 15 апреля 1854 г., мы читаем:
«Сведения, собранные мной, свидетельствуют о позорном поведении шерифа. Он не предупредил людей о своем намерении двинуть против них полицейских. Он не зачитал акта о мятеже. Он даже не дал им времени разойтись, но, наоборот, приблизившись со своим отрядом и сжимая в руках дубинку, крикнул: «Прочь с дороги!», затем, не переводя дыхания, «Бей их!», после чего немедленно началась не поддающаяся описанию сцена. Полисмены стали бить несчастных женщин по голове своими тяжелыми дубинками, бросали их на землю и с дикой жестокостью топтали и пинали их ногами, куда попало. Вскоре вся лужайка окрасилась кровью. Крики женщин и подростков, лежавших в собственной крови, заставили бы содрогнуться само небо. Часть женщин, спасаясь от преследования полицейских, бросилась в глубокий и быстрый Каррон, надеясь на его милосердие больше, чем на снисхождение полицейских и шерифа. У некоторых женщин были вырваны клочья волос полицейскими дубинками; у одной девушки свирепым ударом дубинки был вырван из плеча кусок мяса в семь дюймов длиной, больше дюйма шириной и больше четверти дюйма в толщину. Молодая девушка, которая только смотрела на все происходящее, подверглась нападению троих полицейских. Они ударили ее по лбу, рассекли ей голову, а после того как она упала, они стали ее бить ногами. Доктор извлек кусок чепца, который был загнан в рану ударом озверевшего полицейского. Синяки на спине женщины носят следы кованого сапога. В настоящее время тринадцать женщин в Страткарроне еще находятся в тяжелом состоянии вследствие грубого обращения, которому их подвергла полиция. Три из них настолько плохи, что лечащие их не надеются на их выздоровление. Судя по внешнему виду этих женщин и по серьезности их ранений, а также по собранным мной показаниям врачей, я делаю вывод, что не более половины из них выживет; и даже те, которые протянут еще некоторое время, сохранят на теле печальные доказательства ужасающей грубости, жертвой которой они стали. Среди особенно тяжело раненных есть одна беременная женщина. Она стояла не в толпе, встретившей шерифа, а поодаль, и была только зрительницей; но полисмены жестоко избили ее дубинками и ногами, и положение ее очень серьезно».
От себя мы можем добавить, что женщин, подвергшихся нападению, было восемнадцать. Фамилия шерифа — Тейлор. Таков облик британской аристократии в 1854 году. Местные власти и правительство договорились о том, что судебное преследование, возбужденное против Кауэлла, Гримшо и других руководителей Престонской стачки [136] , будет прекращено при условии прекращения расследования о деятельности мировых судей и хлопчатобумажных лордов в Престоне. Так и было сделано.
136
Речь идет об одной из крупнейших стачек английских рабочих в 50-х годах XIX века. В августе 1853 г. забастовали ткачи и прядильщики хлопчатобумажных фабрик Престона и его окрестностей, потребовавшие повышения заработной платы на 10 %; их поддержали рабочие других профессий. В ответ Ассоциация предпринимателей в сентябре 1853 г.
Тот факт, что Данкомб отсрочил на две недели внесение в палату своего предложения о создании комиссии для расследования действий мировых судей в Престоне, якобы объясняется этим сговором.
Написано К. Марксом 19 мая 1854 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4095, 2 июня 1854 г.
Подпись: Карл Маркс
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
На русском языке публикуется впервые
Ф. ЭНГЕЛЬС
ВОЙНА [137]
Наконец, мы имеем возможность сообщить о подвиге британских моряков. Флот адмирала Нейпира разрушил после восьмичасовой бомбардировки крепость Густавсвэрн (в переводе со шведского: твердыня, или крепость Густава) и взял в плен ее гарнизон численностью в 1500 человек. Это — первое серьезное нападение на императорские русские владения, показывающее, по крайней мере, по сравнению с вялыми и сонными одесскими операциями, что Чарлз Нейпир, если только сможет, не согласится пожертвовать своей славой и славой своих отцов. Форт Густавсвэрн находится на крайней оконечности полуострова, образующего юго-западный угол Финляндии, около маяка Гангут, известного всем шкиперам, плавающим по Финскому заливу. Военное значение форта невелико, он защищает совсем небольшой водный и сухопутный район, и наступающий флот мог бы без всякого риска оставить его у себя в тылу. Сам по себе форт, должно быть, невелик, судя по численности его гарнизона. Однако при том блаженном неведении о действительной силе и значении балтийской береговой обороны России, которое царит даже в британском адмиралтействе и в военном министерстве, нам простительно будет отложить всякие комментарии относительно тактического значения этого дела до получения подробных данных.
137
Данная статья, печатаемая по «People's Paper», была опубликована и в «New-York Daily Tribune» под заглавием «Военные действия в Балтийском и Черном морях. Англо-французская система ведения войны». Редакция «People's Paper» предпослала тексту статьи следующий абзац: «Чтобы предоставить место нижеследующей талантливой статье, написанной известным европейским политическим деятелем, находящимся в настоящее время в Англии, мы вынуждены отказаться от обычной сводки событий».
Сейчас мы можем только сказать, что восьмичасовой обстрел свидетельствует о храброй, если не сверхискусной, защите со стороны русских и сулит при защите первоклассных крепостей в этом же морском заливе значительно более упорное сопротивление, чем можно было ожидать. С другой стороны, тысяча пятьсот военнопленных не составляют для России сколько-нибудь значительной потери (они равняются средней двухдневной потере от болезней на Дунае). Нейпиру же они доставят много затруднений. Что, в самом деле, ему с ними делать? Он их не может отпустить ни на честное слово, ни без честного слова, и ближайшее место, куда он может отправить их, — это Англия. Чтобы обеспечить благополучную перевозку этих 1500 человек, ему потребуется по меньшей мере три линейных корабля или вдвое больше паровых фрегатов. Самый результат его победы свяжет его действия на две-три недели. И, наконец, как сможет он, не имея десантных войск, удержать завоеванную территорию? Я не представляю себе, как он это может сделать, не ослабив снова свой и без того слабо обеспеченный людьми флот и не сократив еще контингент матросов и морской пехоты на каждом корабле. В связи с этим упомянем о вопросе, который вызвал сейчас очень оживленную дискуссию в британской прессе, конечно, как всегда, запоздалую.
Британская пресса внезапно обнаружила, что от флота, как бы силен он ни был, довольно мало пользы, если у него нет на борту войска, достаточно многочисленного, чтобы высадиться на суше и закрепить победу, и что для этого одних судовых выстрелов по береговым укреплениям даже и в лучшем случае далеко не достаточно. Можно подумать, что вплоть до конца прошлого месяца эта идея ни разу не приходила в голову ни английским официальным кругам, ведающим войной, ни официальным кругам, ведающим английским общественным мнением. Между тем все имеющиеся в распоряжении войска и транспортные средства уже направлены в Черное море; а сухопутные войска, предназначенные для Балтийского моря, сводятся всего-навсего к одной бригаде в 2500 человек, из коих ни один еще не отправлен, так как и самый штаб еще совершенно не организован!