Собрание сочинений. Том 5
Шрифт:
Рыская в поисках лещиков и щурят вдоль берега, с автомобильной фарой вместо факела, мы оказались вдруг у небольшого острова. Костер освещал группу ребят, сидевших кружком. Голубое знамя, прислоненное к дереву, отсвечивало огнем. Кто-то горячо говорил, а остальные слушали с благоговейным вниманием. Вероятно, делегат рассказывал о слете тем, кто не смог побывать в Берлине.
Потом ребята поднялись и запели гимн Германской демократической республики и вслед за ним, так же стоя, боевой гимн демократической молодежи. Полковник Советской Армии, стоявший с острогой на носу лодки, опустил острогу и погасил фару. Сидевшие на веслах перестали грести и замерли.
А там, у костра, спев боевой молодежный гимн, вдруг сильно и вдохновенно запели «Смело, товарищи, в ногу».
Мы никак не ожидали этого и, признаться, растерялись. Нам было видно, как волновались ребята у костра, как искренне переживали они то, что пели, как строго и торжественно встали они «смирно», точно давали торжественное обещание.
Они пели по-немецки, но мы внутренне вторили песне по-русски, и странно, и трогательно, и по-особому сильно звучала песня в этой не совсем обычной обстановке.
Смело, товарищи, в ногу, Духом окрепнем в борьбе, В царство свободы дорогу Грудью проложим себе! —неслось к нам с берега.
Вдруг из темной глубины озера кто-то мощным баритоном подхватил песню по-русски. У нас от волнения побежали мурашки по телу.
Удивленно переглянувшись, ребята бросились к берегу и стали всматриваться в белесую мглу озера.
Но они не могли увидеть певца, скрытого расстоянием и темнотой, он оставался вне поля зрения, и только сильный голос его смело атаковал ночную тишину, волнуя и будоража воображение ребят.
И они ринулись навстречу этому голосу-другу, они подхватили его зов. Так на двух языках и закончилась песня.
Не раз вспоминал я эту коротенькую ночную сцену. Особенно часто приходила она мне на память, когда я читал о международном слете молодых сторонников мира, происходившем в августе 1950 года в Ницце, во Франции. Там советские песни пелись на четырех и пяти языках одновременно.
Берлин, Париж и Рим встретились в необычайном соревновании. Кто лучше сражается за мир? Кто привлек больше людей доброй воли? Кто собрал больше подписей под Стокгольмским Воззванием?
Берлин занял в этом соревновании первое место, за ним шел Рим, от которого не отстал и Париж, принесшие на слет по четыреста тысяч подписей.
Я вспоминал эту трогательную ночную сцену, читая о том, как тысячи жителей Гамбурга вышли навстречу «каравану мира», в котором приняли участие сто восемьдесят три французских преподавателя, и как гамбургские школьники встречали французских педагогов песнями демократической Франции.
Я вспоминал эту ночную сцену, читая о молодом человеке из города Сан-Мартина в Аргентине, собравшем пятнадцать тысяч четыреста подписей под воззванием Постоянного комитета Всемирного конгресса защитников мира…
Один — и пятнадцать тысяч, им привлеченных к защите мира! Какие великолепные вожаки подрастают на земле!
Я вспоминаю сцену на немецком озере, слыша по радио, что третий национальный съезд учащихся средних школ Бразилии принял от имени трехсот тысяч человек резолюцию, в которой говорится: «Учащиеся средних школ являются сторонниками невмешательства Бразилии в жизнь Кореи. Они против отправки бразильских войск за пределы страны».
Где, в какой стране мира не горит такой молодежный костер и ребята, собравшись вокруг огня, не запевают великую песню, воспитавшую много поколений русских революционеров:
Смело, товарищи, в ногу, Духом окрепнем в борьбе, В царство свободы дорогу Грудью проложим себе!Я вспомнил ночную сцену на озере, когда, вернувшись домой, прочел в журнале «Большевик» прекрасную статью руководителя итальянской Коммунистической партии Пальмиро Тольятти «Современное международное положение и национальные интересы Италии».
Вот что пишет товарищ Тольятти о Германии 1950 года:
«Недавно, участвуя в третьем конгрессе Социалистической единой партии Германии, я имел возможность посетить Германскую демократическую республику и вынес глубокое убеждение в том, что и в этой части Европы достигнута крупная победа… Когда я разговаривал с товарищами из Социалистической единой партии Германии, когда я посещал заводы, где немецкие рабочие встречали меня, как брата по труду и борьбе, я действительно чувствовал, что рождается новая и единая Европа. Но это не Европа так называемых европеистов, которые имеются и в рядах наших правительственных партий. Это истинная Европа, которая простирается от Урала до Атлантического океана и в которой живут жаждущие мира и сотрудничества европейские народы — от русского народа до французского, чешского, итальянского. Между народами, которые уже создали новый строй, и передовой частью тех народов, которые еще этого не достигли, налицо солидарность, единство в защите мира, в борьбе за демократию, за создание нового мира».
Когда в декабре 1950 года швейцарское правительство, под нажимом американских дельцов, не разрешило въехать в Женеву участникам Первой сессии Всемирного Совета Мира, правительство демократической Германии оказало широкое гостеприимство делегатам восьмидесяти стран обоих полушарий. Ректор Берлинского университета имени Гумбольдта профессор Фридрих поблагодарил Бюро Всемирного Совета Мира за то, что Первая сессия собралась именно в Берлине, «руины которого взывают о мире и предостерегают против безумия новой войны».
Поэт Иоганнес Бехер выразил на этой сессии мысли всех передовых немецких борцов за мир, сказав: «Либо Германия будет мирной, либо она перестанет существовать».
Берлин — некогда гнездо фашизма — превращается в один из могучих центров борьбы за мир во всем мире. Молодые немецкие труженики мира видят это значение своей столицы, ценят его и гордятся им. Демократическая Германия вошла в семью миролюбивых государств, показав на деле, трудом народа, искренность своей политики мира и дружбы между народами.
Я представляю, какое огромное воздействие на самые широкие слои немцев имеет беседа Иосифа Виссарионовича Сталина с корреспондентом «Правды», как много она говорит их сердцу.
Вопрос корреспондента: «Что Вы думаете об интервенции в Корее, чем она может кончиться?» — и ответ товарища Сталина: «Если Англия и Соединенные Штаты Америки окончательно отклонят мирные предложения Народного Правительства Китая, то война в Корее может кончиться лишь поражением интервентов», — вероятно, известны наизусть любому и каждому, ибо события в Корее немец переносит на себя.