Собрание сочинений. Том 5

Энгельс Фридрих

Написано К. Марксом 2 ноября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 133, 3 ноября 1848 г.

Перевод с немецкого

РЕВОЛЮЦИЯ В ВЕНЕ И «KOLNISCHE ZEITUNG»^[270]

Кёльн, 3 ноября. Наши читатели никогда не питали несбыточных надежд относительно Вены. После июньской революции мы допускали любую низость со стороны буржуазии. Уже в первом номере «Neue Rheinische Zeitung», появившемся после снятия осадного положения, мы говорили: «Недоверие буржуазии к рабочему классу угрожает этой революции, если не поражением, то, по крайней мере, тем, что ее развитие будет парализовано. Но как бы то ни было, влияние венской революции на

Венгрию, Италию и Германию расстраивает весь план похода контрреволюции!»^{178}

Поэтому поражение Вены не было бы для нас неожиданностью. Это только побудило бы нас отказаться от всякого компромисса с буржуазией, которая свободу измеряет свободой торгашества. Это побудило бы нас, отвергая всякое соглашение, непримиримо выступить против жалкого немецкого среднего класса, который охотно отказывается от собственного господства при условии, что он без борьбы сможет по-прежнему заниматься торгашеством. Английская и французская буржуазия честолюбива. Поражение Вены подтвердило бы бесчестие немецкой буржуазии.

Стало быть, мы ни на один момент не ручались за победу венцев. Их поражение не явилось бы для нас неожиданностью. Оно убедило бы нас лишь в том, что никакой мир с буржуазией невозможен, даже в переходное время, что народ должен держаться в стороне от борьбы буржуазии с правительством, ожидать победы или поражения буржуазии, чтобы затем использовать их результаты. Повторяем: нашим читателям достаточно просмотреть вышедшие до сих пор номера нашей газеты, чтобы убедиться, что ни победа, ни поражение венцев не могут явиться для нас неожиданностью.

По что действительно является для нас неожиданностью, так это вторичный экстренный выпуск «Kolnische Zeitung». Может быть, правительство умышленно распространяет ложные слухи о Вене, чтобы ликвидировать возбуждение в Берлине и в провинции? Уж не платит ли Дюмон прусскому государственному телеграфу за то, чтобы он, Дюмон, получал от «берлинских» и «бреславльских» утренних газет известия, которые не доставляются «дурной печати»? И из какого источника Дюмон получил сегодня утром свою «телеграфную депешу», которой мы не получали? Может быть, Бирк из Трира, это ничтожество, занявшее место Витгенштейна, приглашен к Дюмону редактором? Мы этому не верим. Ибо даже какой-нибудь Брюггеман, Вольферс, Шванбек — все это еще не Бирк. Сомневаемся, чтобы Дюмон пригласил столь импотентную фигуру.

Сегодня, в 6 часов вечера, Дюмон, в свое время печатавший ложные сообщения о февральской и мартовской революции, снова помещает среди своих первых сообщений «телеграфное» известие, согласно которому Вена сдалась «вендской чесотке», то-бишь, «Виндишгрецу»^{179}.

Возможно. Но то, что полагает возможным некогда обагренный кровью «Брюггеман»^[271], бывший корреспондент старой «Rheinische Zeitung», этот добропорядочный, чьи мнения всегда совпадали с «меновой стоимостью» мнений вообще, — эти его возможности покоятся на сообщениях «Preusischer Staats-Anzeiger» и «Breslauer Zeitung»^[272]. Самостоятельным вкладом в историю явятся россказни «Брюггемана», или «Kolnische Zeitung», о февральской, мартовской и октябрьской революциях.

Ниже мы приводим эти сообщения, которые ничего не сообщают.

Написано К. Марксом 3 ноября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано во втором приложении к «Neue Rheinische Zeitung» № 133, 3 ноября 1848 г.

Перевод с немецкого

ПОСЛЕДНИЕ ИЗВЕСТИЯ ИЗ ВЕНЫ, БЕРЛИНА И ПАРИЖА

Кёльн, 4 ноября. Горизонт проясняется.

Непосредственных известий из Вены все еще нет. Но даже из сообщений официальной прусской прессы явствует, что Вена не сдалась и Виндишгрец намеренно или по недоразумению преподнес всему свету ложное телеграфное сообщение, вызвавшее в «хорошей» печати услужливое, многоголосое, ортодоксальное эхо, как бы ни старалась эта печать замаскировать свое злорадство лицемерными надгробными речами. Если устранить из берлинских и силезских сообщений все фантастические бредни, которые сводят друг друга на нет своей противоречивостью, то выясняется следующее. К 29 октября императорские бандиты овладели лишь некоторыми

предместьями. Из имеющихся до сих пор сообщений не видно, чтобы они захватили уже опорные пункты в самом городе Вене. Вся капитуляция Вены сводится лишь к нескольким изменническим прокламациям венского общинного совета. 30 октября авангард венгерской армии атаковал Виндишгреца, но, говорят, был отбит. 31 октября Виндишгрец возобновил бомбардировку Вены, но — безрезультатно. Он находится теперь между венцами и насчитывающей более 80000 человек венгерской армией. Гнусные манифесты Виндишгреца послужили вовсех провинциях сигналом к восстанию или, по меньшей мере, к весьма угрожающим выступлениям. Даже чешские фанатики в Праге, неофиты из Славянской липы^[273], очнулись от своих пустых грез и высказываются за Вену против императорского Шиндерганнеса^[274]. Никогда еще контрреволюция не осмеливалась так глупо и бесстыдно разглашать свои планы. Дажев Ольмюце, это мавстрийском Кобленце, почва колеблется под ногами коронованного идиота. То, что во главе войск стоит прославленный на весь мир сипехсалар^{180} Елачич, чья известность столь велика, что «при блеске его сабли испуганная луна прячется в облаках», и кому всегда «гром пушек указывает путь», по которому ему следует уносить ноги, не оставляет никакого сомнения, что венгры и венцы

Гонят этот сброд в Дунай широкий,

Наглую орду непрошенных гостей,

Сброд голодных нищих, изнуренных жизнью,

Скопище бродяг, плутов, холопов жалких.

Все это они, хорватские подонки,

Брошенные их страной на путь безумных

Авантюр, на верную погибель.

Последующие сообщения принесут ужасающие подробности позорных деяний хорватов и других рыцарей «законного порядка и конституционной свободы». А европейская буржуазия из своих бирж и прочих удобных мест для зрелищ рукоплещет этой неописуемо кровавой сцене. Это та самая жалкая буржуазия, которая при отдельных случаях суровых актов народного правосудия испускала единодушный крик нравственного негодования и карканием тысяч глоток дружно провозглашала анафему «убийцам» бравого Латура и благородного Лихновского.

Поляки, в возмездие за галицийские убийства, снова стали во главе освободителей Вены, подобно тому как они стоят во главе итальянского народа, подобно тому как повсюду они являются благородными генералами революции. Слава, трижды слава полякам!

Берлинская камарилья, опьяненная кровью Вены, ослепленная столбами дыма горящих предместий, оглушенная победным ревом хорватов и гайдуков, сбросила маску. «Спокойствие в Берлине восстановлено». Nous verrons^{181}.

Наконец, из Парижа мы слышим первый подземный гул, возвещающий землетрясение, которое похоронит добропорядочную республику под ее собственными развалинами.

Горизонт проясняется.

Написано К. Марксом 4 ноября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 135, 5 ноября 1848 г.

Перевод с немецкого

ПОБЕДА КОНТРРЕВОЛЮЦИИ В ВЕНЕ

Кёльн, 6 ноября. «Хорватская свобода и порядок» победили и отпраздновали свою победу невыразимо отвратительными преступлениями — поджогами, насилиями, грабежами. Вена находится в руках Виндишгреца, Елачича и Ауэршперга. Гекатомбы человеческих жертв бросают вслед за престарелым предателем Латуром в его могилу.

Все мрачные предсказания нашего венского корреспондента^[275] оправдались, и сам он сейчас, быть может, уже стал жертвой резни.

Одно время мы надеялись на освобождение Вены с помощью венгров, и еще до сих пор передвижения венгерской армии представляют для нас загадку.

Предательство всякого рода подготовило падение Вены. Вся история рейхстага и общинного совета после 6 октября является не чем иным, как непрерывной историей предательства. Кто был представлен в рейхстаге и общинном совете?