О красном вечере задумалась дорога,Кусты рябин туманней глубины.Изба-старуха челюстью порогаЖует пахучий мякиш тишины.Осенний холод ласково и кроткоКрадется мглой к овсяному двору;Сквозь синь стекла желтоволосый отрокЛучит глаза на галочью игру.Обняв трубу, сверкает по поветиЗола зеленая из розовой печи.Кого-то нет, и тонкогубый ветерО ком-то шепчет, сгинувшем в ночи.Кому-то пятками уже не мять по рощамЩербленый лист и золото травы.Тягучий вздох, ныряя звоном тощим,Целует клюв нахохленной совы.Все гуще хмарь, в хлеву покой и дрема,Дорога белая узорит скользкий ров...И нежно охает ячменная солома,Свисая
с губ кивающих коров.
<1916>
Нощь и поле, и крик петухов...
Нощь и поле, и крик петухов...С златной тучки глядит Саваоф.Хлесткий ветер в равнинную синьКатит яблоки с тощих осин.Вот она, невеселая рябьС журавлиной тоской сентября!Смолкшим колоколом над прудомОпрокинулся отчий дом.Здесь все так же, как было тогда,Те же реки и те же стада.Только ивы над красным бугромОбветшалым трясут подолом.Кто-то сгиб, кто-то канул во тьму,Уж кому-то не петь на холму.Мирно грезит родимый очагО погибших во мраке плечах.Тихо-тихо в божничном углу,Месяц месит кутью на полу...Но тревожит лишь помином тишьИз запечья пугливая мышь.
<1917>
О край дождей и непогоды,
О край дождей и непогоды,Кочующая тишина,Ковригой хлебною под сводомНадломлена твоя луна.За перепаханною нивойМалиновая лебеда.На ветке облака, как слива,Златится спелая звезда.Опять дорогой верстовою,Наперекор твоей беде,Бреду и чую яровоеПо голубеющей воде.Клубит и пляшет дым болотный...Но и в кошме певучей тьмыНеизреченностью животнойНапоены твои холмы.
<1917>
ГОЛУБЕНЬ
В прозрачном холоде заголубели долы,Отчетлив стук подкованных копыт,Трава поблекшая в расстеленные полыСбирает медь с обветренных ракит.С пустых лощин ползет дугою тощейСырой туман, курчаво свившись в мох,И вечер, свецившись над речкою, полощетВодою белой пальцы синих ног.*Осенним холодом расцвечены надежды,Бредет мой конь, как тихая судьба,И ловит край махающей одеждыЕго чуть мокрая буланая губа.В дорогу дальнюю, не к битве, не к покою,Влекут меня незримые следы,Погаснет день, мелькнув пятой златою,И в короб лет улягутся труды.*Сыпучей ржавчиной краснеют по дорогеХолмы плешивые и слегшийся песок,И пляшет сумрак в галочьей тревоге,Согнув луну в пастушеский рожок.Молочный дым качает ветром села,Но ветра нет, есть только легкий звон.И дремлет Русь в тоске своей веселой,Вцепивши руки в желтый крутосклон.*Манит ночлег, недалеко до хаты,Укропом вялым пахнет огород.На грядки серые капусты волноватойРожок луны по капле масло льет.Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлебаИ с хруптом мысленно кусаю огурцы,За ровной гладью вздрогнувшее небоВыводит облако из стойла под уздцы.*Ночлег, ночлег, мне издавна знакомаТвоя попутная разымчивость в крови,Хозяйка спит, а свежая соломаПримята ляжками вдовеющей любви.Уже светает, краской тараканьейОбведена божница по углу,Но мелкий дождь своей молитвой раннейЕще стучит по мутному стеклу.*Опять передо мною голубое поле,Качают лужи солнца рдяный лик.Иные в сердце радости и боли,И новый говор липнет на язык.Водою зыбкой стынет синь во взорах,Бредет мой конь, откинув удила,И горстью смуглою листвы последний ворохКидает ветер вслед из подола.
<1916>
Колокольчик среброзвонный,
Колокольчик среброзвонный,Ты поешь? Иль сердцу снится?Свет от розовой иконыНа златых моих ресницах.Пусть не я тот нежный отрокВ голубином крыльев плеске,Сон мой радостен и кротокО нездешнем перелеске.Мне не нужен вздох могилы,Слову с тайной не обняться.Научи, чтоб можно былоНикогда не просыпаться.
<1917>
Запели тесаные дроги,
Запели тесаные дроги,Бегут равнины и кусты.Опять часовни на дорогеИ поминальные кресты.Опять я теплой грустью боленОт овсяного ветерка.И на известку колоколенНевольно крестится рука.О Русь – малиновое полеИ синь, упавшая в реку, -Люблю до радости и болиТвою озерную тоску.Холодной скорби не измерить,Ты на туманном берегу.Но не любить тебя, не верить -Я научиться не могу.И не отдам я эти цепи,И не расстанусь с долгим сном,Когда звенят родные степиМолитвословным ковылем.
<1916>
Не напрасно дули ветры,
Не напрасно дули ветры,Не напрасно шла гроза.Кто-то тайный тихим светомНапоил мои глаза.С чьей-то ласковости вешнейОтгрустил я в синей мглеО прекрасной, но нездешней,Неразгаданной земле.Не гнетет немая млечностьНе тревожит звездный страх.Полюбил я мир и вечностьКак родительский очаг.Все в них благостно и свято,Все тревожное светло.Плещет рдяный мак закатаНа озерное стекло.И невольно в море хлебаРвется образ с языка:Отелившееся небоЛижет красного телка.
<1917>
КОРОВА
Дряхлая, выпали зубы,Свиток годов на рогах.Бил ее выгонщик грубыйНа перегонных полях.Сердце неласково к шуму,Мыши скребут в уголке.Думает грустную лумуО белоногом телке.Не дали матери сына,Первая радость не впрок.И на колу под осинойШкуру трепал ветерок.Скоро на гречневом свее,С той же сыновней судьбой,Свяжут ей петлю на шееИ поведут на убой.Жалобно, грустно и тощеВ землю вопьются рога...Снится ей белая рощаИ травяные луга.
1915
Под красным вязом крыльцо и двор,
Под красным вязом крыльцо и двор,Луна над крышей, как злат бугор.На синих окнах накапан лик:Бредет по туче седой Старик.Он смуглой горстью меж тихих древБросает звезды – озимый сев.Взрастает нива, и зерна душСо звоном неба спадают в глушь.Я помню время, оно, как звук,Стучало клювом в древесный сук.Я был во злаке, но костный умУж верил в поле и водный шум.В меже под елью, где облак-тын,Мне снились реки златых долин.И слышал дух мой про край холмов,Где есть рожденье в посеве слов.
1915
ТАБУН
В холмах зеленых табуны конейСдувают ноздрями златой налет со дней.С бугра высокого в синеющий заливУпала смоль качающихся грив.Дрожит их головы над тихою водой,И ловит месяц их серебряной уздой.Храпя в испуге на свою же теньЗазастить гривами они ждут новый день*Весенний день звенит над конским ухомС приветливым желаньем к первым мухам.Но к вечеру уж кони над лугамиБрыкаются и хлопают ушами.Все резче звон, прилипший на копытах,То тонет в воздухе, то виснет на ракитах.И лишь волна потянется к звезде,Мелькают мухи пеплом по воде.*Погасло солнце. Тихо на лужке.Пастух играет песню на рожке.Уставясь лбами, слушает табун,Что им поет вихрастый гамаюн.А эхо резвое, скользнув по их губам,Уносит думы их к неведомым лугам.Любя твой день и ночи темноту,Тебе, о родина, сложил я песню ту.