Собрание военных повестей в одном томе
Шрифт:
– Проше пани и пана сядать, – с ласковой напевностью в голосе сказала хозяйка.
– Сядем, – сказал Антон. – Садись, Зоська, переобувайся. Погреемся немного.
Зоська с удовольствием опустилась на гладкую дубовую скамейку, стянула раскисший сапог. Мальчик опять сел на свое место у коптюшки.
– Что читаешь? – спросила Зоська, заглядывая в книгу.
– Я? – преодолевая смущение, переспросил мальчик. – «Таямничий острав», – ответил он по-белорусски.
– Знаю. Хорошая книга.
– Ага. Только конца нет. Конец тут выдранный, – сказал, смущаясь, мальчишка.
– Конец, проше пана, выдранный, так он ее четыре раза прочел. Уже почти наизусть знае, – сказала от печи хозяйка.
В ее тоне Зоське послышалось чуть-чуть прикрытое удовлетворение необычным пристрастием сына-читателя.
– Так если бы конец был, – грустно протянул мальчишка, играя с потрепанной книгой. Зоська поправила портянку и с усилием натянула мокрый сапог.
– Так ты и не знаешь, чем кончилось? Я тебе сейчас расскажу. Тебя как звать?
– Вацек.
– А ну дай книгу, Вацек.
Она придвинулась ближе к коптилке, взяла у мальчика книгу. Хозяйка подошла к столу и с явным интересом наблюдала за гостьей и сыном. Глянул в книгу и Антон. За их спинами в полумраке таилось заросшее щетиной лицо хозяина.
– Так. На чем тут обрывается? Ага, взрыв острова. Ну вот. А дальше люди бросились в море. Корабль ведь они достроить не успели и спасались на рифах. Гибель, казалось, была неотвратимой. Но в самый последний момент на горизонте появился корабль капитана Гранта. Грант плыл за Айртоном...
– А, чтобы снять его с острова? – догадался Вацек.
– Вот-вот. И капитан Грант спас всех.
С редким для подростка вниманием в серых, широко раскрытых глазах Вацек следил за каждым движением ее лица, ловя каждое ее слово, и этот его взгляд и его внимание живо напомнили Зоське довоенных ребят в Скиделе, которым, случалось, она тоже читала интересные книжки. Всего полтора года прошло с той мирной и полной надежд поры, а как все круто изменилось в мире. И, наверное, изменилась она сама. Куда только девались ее молодой задор, постоянная легкость в жизни. Все придавила, оплевала, растоптала война.
– Любишь книжки читать? – спросила Зоська.
Вацек протяжно, по-взрослому вздохнул и закрыл книгу.
– Люблю, но негде взять книжек. У Стасика Кемпеля было три, так я их уже прочитал...
– Проше, пани, пробачить, – мягко вмешалась в разговор хозяйка. – Вацек был отличник в школе, грамоту имеет. Стэфан! – в несколько другом тоне обратилась она к мужу. – Покаж пани грамоту.
– Так, кохана...
Стэфан послушно исчез где-то во второй половине избы, и хозяйка спросила у Зоськи:
– Далеко пани идет?
– Нет, не далеко, – ответила Зоська. – Тут рядом. Да вот ногу натерла.
– Ой, ой, как не добже в дороге. Надо ехать, пани.
– Ну зачем? Мы пешком...
– Наверно, пани с паном ядать хотят? – с ласковой певучестью в голосе спрашивала хозяйка.
– Спасибо. Мы, знаете...
– А что? Мы не против, – подхватил Антон. – Грех от еды отказываться.
Из другой половины избы вышел хозяин с завернутой в старую газетку школьной грамотой сына, но не успел он развернуть газетку, как хозяйка распорядилась:
– Стэфан, несь млеко, сало...
– Так, кохана, – заученно ответил Стэфан, почти выбегая из тристена.
Зоська не очень внимательно пробежала несколько строчек грамоты отличника пятого класса и передала грамоту Антону. Кажется, они сделали правильно, зайдя на этот хутор. Судя по первому отношению, хозяева были приветливые и добрые люди, а главное, ни о чем не спрашивали и, наверно, мало интересовались, кто их ночные гости. Только хозяйка спросила, куда идут, но это слишком обычный вопрос в таких случаях, за которым, пожалуй, не было ничего, кроме простого любопытства.
Хозяйка тем временем стала быстро накрывать на стол, разостлала коротенькую льняную скатерку, достала из шкафчика несколько чистых глиняных мисок, деревянные ложки. Потом взяла краюху ржаного хлеба и стала ее кроить, приставив к груди, – в точности, как это делала Зоськина мама. Платок она сдвинула с головы на плечи, и ее белое, моложавое лицо с тонкими морщинками у губ светилось спокойной сдержанной добротой. Такие женские лица всегда нравились Зоське, хотя и встречались они в это суровое время нечасто.
– Проше сядать, пани. И пана, – приветливо пригласила хозяйка Антона.
Зоська подвинулась дальше за стол, из-за которого сразу, как только стали его накрывать, скромно удалился Вацек, рядом уселся Антон. Трудно дыша от спешки, в хату ввалился хозяин с крынкой молока и большим куском сала в заскорузлых пальцах. Хозяйка, как показалось Зоське, со стыдливой поспешностью выхватила у него этот кусок и не спеша отрезала от него на столе несколько крупных ломтей.
– Проше ядать, проше. Мы люди небогатые, но гостям радые.
Зоська про себя усмехнулась наивной, хотя и чистосердечной претензии на шляхетско-польское обращение их хозяйки, польский язык которой, изрядно пересыпанный местными белорусскими речениями, выдавал в ней здешнюю уроженку, разве что католичку. По тому, как покорно и молчаливо стоял в стороне хозяин, словно ожидая ее распоряжений, Зоська поняла, кто здесь главнее. Впрочем, главенство хозяйки не казалось грубым или оскорбительным, она исполняла его с вполне подобающим в таких случаях тактом. Хозяин к тому же, видно, привык к своей участи подчиненного и не очень страдал от того.