Собрать мозаику. Книга вторая
Шрифт:
– Я так скучаю по тебе.
Иногда я чувствовала нежные поцелуи на лице и губах, но я никогда не была в этом уверена. Возможно, мне это просто снилось, потому что я все еще оставалась неравнодушной к нему, хоть и любила своего мужа.
Однажды мы находились с ним с одной группе. Мы проверяли окрестности, и дошли до нашего поместья Стенфилдов. Оно было разрушено, разграблено и сожжено марилийскими солдатами. Я знала об этом от наших разведчиков, но увидеть все самой было для меня шоком. Тогда я рыдала в объятиях Джейсона. Вид нашего поместья, моего любимого дома потряс меня до глубины души.
Остальные
— Успокойся, родная. Мы отомстим им. Мы все сделаем, чтобы они пожалели, что пришли на нашу землю.
Его ладони ласково и успокаивающе гладили меня по спине и плечам, а губы продолжали нежно целовать волосы, виски, заплаканные глаза. Я плакала и дрожала в его объятиях, позволяя ему это, не останавливая. Мне было очень плохо и в тот момент, казалось, что это правильно, ведь Джейсон был почти родным мне, он, как и я, любил поместье Стенфилдов и, конечно, тоже был потрясён его разрушением. Он, как никто, понимал меня. Понимал мою боль.
Но когда его теплые губы уверенно накрыли мои, я испуганно вцепилась руками в его военную куртку и окаменела, а он замер в нерешительности. До этого мне было так тепло и хорошо в его объятиях, так уютно, что понадобилось сильное усилие оторваться от него.
— Не надо, Джейс, — тихо прошептала я. — Не надо.
Не сразу, словно поборовшись сам с собой, он отодвинулся, выпустив меня из объятий. А мне сразу стало так холодно и больно без него, что я сама стремительно обратно приникла к нему, крепко обняв руками за торс и спрятав лицо у него на груди. Он тут же крепко обнял меня в ответ. Так мы и просидели очень долго, просто обнявшись, потеряв счет времени.
Потом, когда вернулись в лагерь, делали вид, что ничего не произошло. Но его взгляд, полный тоски, постоянно преследовал меня, куда бы я не шла. И это очень тревожило меня.
Однажды я услышала, как Алан Бродли подошел к нему и сердито произнёс:
— Перестань пялиться на чужую жену, Джейс. Ты не сводишь с нее глаз. Ты мой друг, но Богиня мне свидетель, если ты не оставишь Лори в покое, я начищу тебе физиономию!
— Я смотрю, куда мне хочется и на кого мне хочется, — холодно ответил ему Джейс.
— А хочется тебе все время смотреть на чужую женщину, — зло констатировал Алан. — У тебя своя есть.
— В которую влюблен ты, — спокойно заметил Джейс.
— Да, демоны тебя возьми! — вспылил Алан. — Но она выбрала тебя! Так будь благодарен судьбе за это.
Джейсон промолчал.
— Крис голову тебе оторвет, — процедил Алан и отошел. Он обернулся и заметил, что я слышала их разговор. Губы сжались, лицо стало хмурым.
Почему он защищает меня, ведь до сих пор между нами была взаимная неприязнь?
К началу апреля стало ясно, что план марилийцев по быстрому захвату Зардана потерпел полную неудачу. И,видимо, марилийцы решили отказаться от стратегии ограниченного наступления и атаковать на всей протяженности фронта, теперь достигающей тридцати километров.
Эту новость принесли наши разведчики, которые заметили расширение линии фронта со стороны врага.
Марилийцы начали нас атаковать. Операция продолжалась шесть дней, пока размокшие от весенних дождей склоны не заставили прекратить какие-либо действия до конца месяца.
Наши солдаты мокли в ледяной грязи под страшным обстрелом без какой-либо защиты, кроме узкой щели окопа. Из двухсот человек гибло сто пятьдесят, люди возвращались в полубезумном состоянии. Но на их место становились другие и Зардан держался. Все еще держался. Солдаты гибли и гибли, но мы не сдавались. Подкрепление, благодаря Зеленой дороге, исправно спасало наше положение.
В середине лета марилийское командование предприняло еще одну попытку сломить сопротивление Зардана и его защитников и собрало силы для решающего прорыва… Действовали марилийцы как всегда по шаблону. После мощнейшей артиллерийской подготовки в бой были брошены отборные марилийские части численностью до тридцати тысяч человек. Этот боевой авангард действовал отчаянно и безжалостно. Они шли в атаку с отчаяньем обреченных. Но наступление захлебнулось. Тысячи марилийских солдат нашли свою смерть на самых подступах к Зардану. Как и тысячи наших солдат, которые с не меньшей отчаянностью и смелостью обороняли Зарданскую крепость.
В этом бою погибли мой отец, граф Стенфилд, и граф Тубертон, отец Кристофа и Джейсона. Их наградили посмертно орденами героев, которые передали их жёнам.
После гибели отца мама словно уснула. Она очень похудела и сразу постарела лет на десять. Ведь она так и не стала магиней, как собиралась, война спутала все ее планы. Мама машинально выполняла свои обязанности в госпитале, ела, спала, но была похожа на бездушную куклу. Если бы не я, не ее любовь ко мне, она просто однажды ушла бы спать и не проснулась.
Я тоже долго не могла оправиться от горя, как и Кристоф с Джейсоном. А бедная лера Джинна Тубертон стала тенью прежней себя.
Кристоф же теперь стал старшим в роду, графом Тубертон, а я графиней Тубертон, как и моя свекровь.
Кристофа отправляли в столицу с секретным донесением. Перед отъездом он нашел меня. Я собирала вещи после похорон отца, чтобы вернуться за стены Зардана в свою группу «зеленые лучи».
— Лори, если получится так, что ты останешься одна, что мы все погибнем, беги на Север империи к Марону, у которого мы провели медовый месяц. Он переправит тебя к Райану МакЭнору, его отец лаэрд Севера империи Берингии. Он поможет тебе. Ты помнишь его.
— Но, Крис, с тобой ничего не случится. А твой Райан вызывает у меня жуткий страх.
— Лорианна, просто пообещай, что отправишься к нему. Он жестокий и суровый человек, но моей жене он не откажет в помощи. Он старший сын лаэрда клана оборотней и у него большая власть. Будь осторожна с ним, но обещай, что уедешь в Берингию.
— Обещаю, — вздохнула я, лишь бы он не волновался.
— Хорошо, — он крепко обнял меня, на минуту зарывшись лицом в волосы. — Девочка моя дорогая, как же я переживаю за тебя.