Собрать мозаику. Книга вторая
Шрифт:
Я открывала глаза, трясясь от холода, не понимая, к чему он все это говорит. Глаза закрывались, перед ними стояла мутная пелена, и все труднее было бороться с собой.
— Я так хочу спать, — прошептала я, а глаза тяжело закрылись. — Джейсон, я больше не могу… не могу… прости.
— Лори! Пожалуйста! Держись! — в растерянности захрипел Джейс. — Ради меня! Ради Криса! Я обещал… обещал больше не притрагиваться к тебе! — в отчаяньи произнес он. — Моя мать стояла на коленях, умоляя меня, Лори, но сейчас лучший для нас вариант — это растереть
Диким усилием воли я вновь открыла глаза на его дикий крик и растерянно уставилась на него. Зубы отдавали ещё более жуткую дробь, а тело затряслось сильнее.
— Джейс… — прошептала еле слышно, — сейчас это все… так неважно… Холодно… мне так холодно… хочу спать… — пробормотала я. — А где Томас… и Энди… — вдруг встрепенулась я.
— Милая моя, они погибли.
— Погибли? Но мы должны выполнить задание.
— Лори! — в ужасе надсадно захрипел Джейс и затряс меня. О, Пресветлая, зачем он это делает?!
– Мы должны согреть друг друга. Ты веришь мне? Я должен… — он что-то говорил и говорил, но…
Верить? Ему?
— Я больше не верю тебе, — пробормотала я. — Ты предал меня… у меня дыра в сердце… и так холодно теперь… и надо… артефакт…
Чем дальше, тем меньше я понимала его и то, что происходило. Где мы находились и зачем сюда пришли? Что хотел от меня Джейсон? Почему он не давал мне спать? Я так хотела спать, что уже не могла бороться с собой, а он тряс меня и мешал. Почему он так меня трясёт? И где Крис?
«Крис! Мне так холодно, Крис! Где ты? Почему здесь Джейсон? Мы должны идти на задание, где остальные члены группы?»
В голове мутилось, все путалось и очень хотелось спать.
И тут я ощутила ожоги на щеках. Как же больно! За что?! Что это? И я вдруг поняла, что это не ожоги, а удары, пощечины, которые не прекращались. Они были словно ожоги на щеках.
Я раскрыла затуманенные обиженные глаза, которые наполнили слезы.
— Не спи! Не смей! Нельзя спать! Лори! — надо мной нависло перекошенное от страха лицо Джейсона.
Или Криса?
«Крис, мне так холодно…» Я ничего не понимала и вновь закрыла глаза.
«Оставьте меня. Оставьте…»
— Я сейчас тебя разотру. Ты что-нибудь чувствуешь?! Лорианна, отвечай мне. Не молчи, пожалуйста… Не молчи, гребаная стерва! Я сейчас сам придушу тебя! Если ты будешь молчать! И спать! Открой глаза!!
Что я должна была чувствовать? Совсем ничего… Я чувствовала только, как холод пробрался уже до костей, до сердца… Потом мне снова казалось, что меня бьют по щекам и кричат. Джейсон кричал… или Крис… я не могла верить Джейсону… я верила только Крису.
«Крис, пожалуйста, согрей меня».
Тишина. Слава Пресветлой! И я, наконец, отключилась совсем.
Низ живота тяжелел, истома медленно скручивалась в канат и также медленно раскручивалась тёплыми нитями в бёдра, живот и дальше по всему телу. А потом через замутнённое сознание я почувствовала зарождающийся огонь внутри меня. Я увидела Криса, мы были с ним в термальном бассейне, в том, который на севере нашей империи, мы целовались, я прижималась к нему всем телом, а он нежно ласкал самое сокровенное, я же смущалась и сходила с ума от желания, прижимаясь к нему теснее, обнимая.
— Крис, что ты делаешь? — шептала смущённо, закрывая глаза под нежными поцелуями.
— Мы муж и жена, Лори, и не должны стесняться друг друга, — мурлыкающим голосом соблазнителя отвечал он, продолжая свои ласки.
«Крис! Любимый мой, муж мой, как же хорошо… Но почему так холодно? Мы перекупались в ледяном бассейне?»
Я открывала глаза, но ничего не видела — белая пелена стояла перед ними.
Я вновь закрывала их и чувствовала сначала истому и вожделение, которые овладевали мной все больше, а затем тёплый огонь стал постепенно разгораться внутри меня и согревать. Я вдруг почувствовала маленькие ожеги на своём ледяном теле. Это было больно, как же больно. Я застонала от боли.
Осторожные холодные руки нежно гладили меня, потом почему-то резко становились грубыми и жадно мяли, терзали и крутили меня, переворачивая туда — сюда. Они снова то осторожно оглаживали меня, то терзали. Словно… растирали? Зачем так тереть, словно на мне сантиметровый слой грязи? Стало смешно и я рассмеялась, но вновь почувствовала ласку. Там, где стыдно, и истома скрутила снова. Я застонала, но уже не от боли.
Снова ожоги… нет… это жадные губы на моем теле, но уже не холодные, а теплые и нежные. Везде. Стыдно. Так нельзя. И почему я слышу голос Джейсона? Опять он мне снится?
Каждый сантиметр тела болел и горел, словно с него кожу содрали живьём. Я застонала одновременно от боли и мучительного желания. Почуствовала губы на моих губах. Язык. Горячий. Наглый. Требовательный. Не дает дышать. Наконец, вздохнула. Везде руки, везде губы. И шёпот. Страстный, надрывный.
— Я так испугался, — услышала я, — ты засыпала, замерзала, я так испугался… прости меня.
Я с трудом разлепила замутненные глаза.
— Я обещал тебе… — шептал он.
«Кто это?»
— Я обещал… снова обманул… но нам нужно было согреться, девочка моя, любимая моя… Я хочу тебя согреть… нас согреть. Во мне просыпается огонь. Теперь всё будет хорошо
Мое тело уже горело и хотело, чтобы ласки не заканчивались. Джейсон? Крис? Где я? Как же тепло и сердце уже не ледяной камень внутри каменного тела, а кусочек раскаленной лавы.
Теплые руки, губы, я снова горела и плавилась. Я — огненная лава? Мне странно хорошо и смешно. Нет, я — огненная река, и мы двигаемся навстречу друг другу, две реки, чтобы соединиться в море огня. Это какое-то сумасшествие. Тягучая истома растекалась по телу, словно раскаленная лава, весь мир исчезал куда-то, и оставались только мы в объятиях друг друга. Две огненные реки. Я — огненная Река. И он — Река. И нам было безумно хорошо, тепло и… так горячо. Очень горячо. Жар полыхал во всем теле.