Собрать мозаику. Книга вторая
Шрифт:
— Миссия зеленого луча, — тихо шепнула я.
Маленькая Эльвира Тубертон завозилась и захныкала, Элеонора стала её укачивать, отвлекшись от нашего разговора.
— Ты должна сделать всё возможное и невозможное для спасения Джейсона. И запомни: в чужой прах нужно добавить что-то от Джейсона.
— Что? — потрясённо округлились изумрудные глаза, а я мысленно закатила свои. Ну, какая она беспомощная!
— Отрежь у него все волосы, какие сможешь, сожги их, чтобы добавить в чужой прах.
— Я всё сделаю, — твёрдо пообещала
Наши глаза встретились, неожиданно я увидела в её взгляде понимание.
Я нерешительно направилась к Джейсону.
Попрощаться?
Да. Скорее всего, нам нужно попрощаться.
Опустилась рядом с ним на колени, осторожным движением убрала с бессознательного лица слипшиеся от крови и пота грязные волосы. В последние дни оно было нехорошего серого болезненного цвета, со впавшими щеками, с тонкой прозрачной кожей.
Жутчайшая лихорадка мучала его уже несколько дней, из-за неё он дрожал, горел и таял на глазах. Иногда приходил в себя, но потом вновь впадал в беспамятство. У нас давно ничего не осталось, никах лекарств, чтобы лечить его или как-то облегчитьь состояние. А Эль, как могла, ухаживала за ним.
— Джейсон, — прошептала я, — сердце мое, я ухожу. Помнишь, я сказала тогда, в той землянке, что ты всегда в моём сердце…
Неожиданно Джейс закашлялся и открыл запавшие глаза, с пугающими тёмными кругами под ними, с трудом сфокусировал на мне мутный взгляд.
— Куда ты собралась, Лори? — прохрипел он и сделал попытку поднять руку, видимо, чтобы схватить мою, но оказался слишком слаб для этого. Я сама пожала его руку. Горячую, исхудавшую и слабую.
— На очередное задание, — тихо проговорила я, улыбаясь сквозь слезы, которые была не в силах сдержать. — Меня отправляют с «зелёными лучами».
— Пожалуйста, будь очень осторожна, — еле слышно прошептал Джейс. Я видела, что он с трудом остаётся в сознании и плохо видит меня через мутную пелену. Порадовалась этому, ведь иначе он увидел бы, что я плачу.
— Я скажу леру Джонатану, чтобы он присмотрел за тобой, — с трудом пробормотал Джейсон.
— Я буду очень осторожна, — прошептала я, слезы всё сильнее застилали глаза.
— Вернись ко мне.
Я промолчала, не в силах ответить.
— Ты слышишь меня, Лори? — заволновался он и снова закашлялся. Рядом лежали салфетки, я осторожно промокнула ему рот.
— Я слышу, мой хороший. Спи. Тебе надо отдыхать.
— Я буду ждать тебя, — прошептал Джейсон с трудом, — теперь я всегда жду тебя, а когда ты возвращаешься живой и невредимой, счастливее меня никого нет.
Он закрыл глаза, опять проваливаясь в беспамятство. Я смотрела на него, пытаясь навсегда запомнить дорогие черты.
Время как будто замедлилось и остановилось. Нас было всего двое, как раньше, как в детстве, и я мысленно шептала свои признания о том, как он был всегда дорог мне, как важен для меня, даже несмотря на то, что я полюбила другого мужчину, его брата, своего мужа.
Он не слышал, не отвечал. Заметался в беспамятстве, а я неожиданно поняла, что теряю самообладание. В какой-то миг я вдруг ясно и совершенно отчётливо осознала, что, возможно, действительно больше никогда не увижу Джейсона, что вижу его в последний раз. Ведь я ничего не скажу марилийцам об артефакте и документах, и они вряд ли отпустят меня живой. Вспомнив слова и выражение лица генерала Бертан, несмотря на предписания Межземельной конвенции, я больше не обольщалась насчёт того, что всё произойдёт в рамках конвенции.
Я наклонилась и прижалась щекой к горячей щеке Джейсона. Пусть думают обо мне, что хотят. Обняла его. Одного из своих любимых мужчин, бывшего любимого, бывшего любовника. Я мысленно призналась ему ещё раз, как сильно всегда любила его, несмотря ни на что.
Я чувствовала, как гулко бьется его сердце, и неожиданно дико и эгоистично порадовалась, что оно принадлежит мне. Всё же мне, как я всегда мечтала.
Сколько я наделала ошибок в жизни из-за него, из-за своих чувств к нему. Крис до сих пор не простил меня.
Иногда в отчаянии я даже думала, что проще было умереть тогда в землянке, чтобы не случилось того, что случилось между мной и Крисом.
А ещё… Огромная вина. Перед моим народом, перед зарданцами и всеми тангрийцами. Я помогала предателям Тангрии осуществлять их план по уничтожнию тангрийцев. Я вместе с ним.
Пусть невольно, но группа «зеленые лучи» создала Зеленую дорогу, по которой на убой марилийцам в кровавую мясорубку попадали сотни тысяч наших солдат.
Как жить дальше с этим огромным чувством вины, я не знала. Сердце разрывало знание, что на самом деле «зеленые лучи» были не героями Тангрии, а ее бичом, проклятием.
И я исповедовалась Джейсону обо всём, мысленно, горячо и отчаянно.
Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя. Не знаю, сколько прошло, когда я подняла голову.
Вдохнула и выдохнула. Ещё раз. Оглянулась, десятки глаз сошлись на мне. Все они наблюдали за мной, следили.
Но в многочисленных взглядах не было осуждения или презрения. Я видела в них только сочувствие и настороженность. Эти люди сочувствовали, но боялись, что я могу передумать, и им придется силой меня выносить.
— Я присмотрю за ним, — тихо сказала подошедшая Элеонора Тубертон.
В глазах изможденной худой женщины тоже не было упрека. В руках она также держала маленький грязный тряпичный комочек. Маленькую лерину Эльвиру Тубертон, которая тихо сопела, совсем не подозревая об опасности, в которой находилась.
— Спасибо тебе. Мы никогда не забудем, что ты делаешь для нашего спасения, Лорианна. Для спасения наших детей, мужей, всех зарданцев.
Неожиданно благодарный взгляд изменился, в глазах появилась странная решимость.