Собственность Дьявола. Право на семью
Шрифт:
— Я искренне за тебя рада.
Следующие полчаса мы спокойно проводим за ужином, обсуждая планы на будущее.
***
— Отца твоего я навещала несколько раз. Сначала в клинике, как только узнала, что он вышел из комы. Потом в квартире, которую Исаев для него купил в столице, чтобы проще было за ним присматривать. У него шикарная двушка.
— Да. Знаю. Гера узнавал насчёт папы. Не раз. Он в полном порядке. За ним ухаживает дипломированная медсестра. Недавно закончил проходить комплексную реабилитацию. Это куча денег,
Я прикусываю губу и сильно зажмуриваю глаза, чтобы хоть как-то совладать с захлестнувшими меня эмоциями. Слёзы удаётся сдержать, но тело дрожью исходит. Сжавшийся на вилке кулак немеет. На языке проявляется привкус железа.
Больно, Господи... Как же снова больно о нём вспоминать. Горько. Страшно…
Отчаяние с невыносимой тоской неожиданно впиваются в душу, продирают её острыми когтями и начинают терзать. До крови. До мяса. Не оставляя живого места.
Испепеляюще-ненавистный взгляд мужа всё ещё преследует меня, всплывает перед глазами. Давит бетонной плитой. Прожигает до костей.
С тех пор, как я для него умерла, прошёл почти год, но мне кажется, будто всё было вчера.
Мои кошмары были настолько явными, что я уже не знала, где грань между реальностью и фантомами.
«Ты избавишься от этого ублюдка! — кричал он, приходя ко мне во сне. — Хочешь ты этого или нет!»
Это твои ублюдки, Руслан! Твои!
Двое. Мальчик и девочка. Такие красивые. Невероятные. Оба в тебя. Особенно Ян. Когда чем-то недоволен. Весь в отца. С его доминантными признаками: прямой разрез глаз, нос с узкой переносицей и широкими ноздрями, с тёмной густой шевелюрой, с графитовыми глазами-пуговками под изломом хмурых бровей… У дочери его улыбка. Как бы я хотела о нём не думать. Не вспоминать. Но это невозможно…
— Маш… Машенька… Прекрати. Не плачь. Ты чего? — Милана гладит мою кисть. — Папа живой. С ним всё окей. О чём ещё мечтать?
— Он не помнит меня, — с трудом разжимаю вилку, роняя её на стол.
Сделав глоток воды, сразу же перевожу тему, чтобы не заострять разговор на Руслане. Иначе снова накроет депрессией. А мне нельзя. У меня дети. Я должна жить ради них…
— Дядя Витя и меня не помнит, родная. Одну мамку твою покойную вспоминал. Много рассказывал о ней. Только те события, что были до их свадьбы. Дальше пробел. Не память, а чистый лист.
— Я хочу с ним увидеться, — озвучиваю собственно то, зачем я сюда приехала. — Я так соскучилась по нему. Георгий показывал папе мои фотографии. Он разглядывал их и спрашивал, кто я такая. Я до сих пор не могу в это поверить. Врачи сказали, что эти патологические изменения могут восстановиться после определенных профилактических работ. Поэтому я хочу увезти папу с собой. Он должен со мной общаться. Иначе ничего не изменится.
— Как ты это сделаешь? Тоже подстроишь
— Ещё не знаю, — задумчиво ковыряю ножом рёбрышко. — Придётся что-нибудь придумать. Ешь, у тебя мясо стынет.
Справившись со своим, я приступаю к десерту. Растирая языком по нёбу любимую ягоду, наслаждаюсь вкусом. Оцениваю уютный зал. Но стоит мне поднести ко рту очередную порцию сладкой земляники, как мой взгляд стопорится на открывшейся стеклянной двери. Ошпаренная кипятком, замираю с ложкой у губ. И кажется даже перестаю дышать, хоть и сердце разгоняется в груди до нереальной скорости. Колотится, как сумасшедшее, быстро-быстро…
— Божжжеее, прикрой меня! — пискнув, сползаю под стол.
Глава 1
Маша
— Божжжеее, прикрой меня! — пискнув, сползаю под стол.
— Маш? — шокировано. — Ты чего?
— Тише ты, — шикаю. — Там ОН.
— Кто «он»? — Милана всё ещё тупит, а у меня пол уходит из-под ног.
— Кто-кто, конь в пальто. Руслан!
— Какой Руслан? Где? — и сразу же, словно очнувшись: — Ох, твою ж мать… Действительно… в пальто. Давай под стол, под скатерть ныряй. Он меня заметил, — в голосе чувствуется нервная ухмылочка.
— И?
— Смотрит сюда.
«Боже! Нет!» — у меня душа уходит в пятки. — «Ну какое ему дело до Миланы?»
Становлюсь на карачки. Руки и ноги дрожат. Подкашиваются. Инстинктивно лезу под скатерть. Веду себя, как ненормальная! И этот цирк наверняка отслеживает не только он…
Сердце грохочет так, что едва слышу окружающие меня голоса и звуки. По телу проносится адский жар, сменяясь на леденящий душу холод.
Пусть проходит мимо.
Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста…
— Добрый вечер, Милана, — до боли знакомый, бередящий сердце голос, громом врезается в уши и резонансной волной в паре с адреналином ударяет по всем органам и системам.
Оглушает. Разрывает сердечную мышцу пополам.
— Добрый… — растеряно выдаёт подруга.
— Эм-м…? — Исаев неопределённо протягивает, явно желая удовлетворить любопытство насчёт того, что созерцает у своих ног. Из-за этого моя паника достигает пика. Я напрягаюсь, эффектно прогибаясь в спине. Едва не врезаюсь затылком в столешницу.
Черррт…
Чувствую на пояснице прожигающий взгляд. Я в джинсах и свитере, который, похоже, задрался и оголил его любопытному взору полоску кожи…
— Подруга, — Мила торопится объяснить. — Обручальное кольцо под стол закатилось. Вот… ищет она его. Волнуется. Не обращайте внимание, Руслан Георгиевич, — в произношении имени Руслана чувствуется явный сарказм.
Господи, отправь его подальше! Заливает она…
— Вы что-то хотели?
Ну наконец-то! Рожайте уже оба!