Собственность и государство
Шрифт:
С другой стороны, к участию в них не допускаются и те, которые стоят ниже среднего уровня. Чтобы быть членом союза, надобно в течение известного, положенного срока выучиться ремеслу и сверх того получать установленный наименьший размер заработной платы. Поэтому в них вступают только достигшие полной умелости работники; масса неумелых остается вне их. Но так как существенная цель союзов заключается в ограничении предложения работы, то главное их стремление идет на то, чтобы устранить конкуренцию неумелых и присвоить себе исключительно привилегию труда в своем ремесле.
Это обнаружилось уже при самом возникновении ремесленных союзов. Первые союзы образовались в конце прошедшего столетия с целью поддержать вышедший из употребления закон Елизаветы, которым ограничивалось количество учеников в каждом ремесле. Между тем этот закон, имевший в виду старое цеховое устройство, был совершенно неприменим к новому фабричному производству, которое вследствие изобретения машин выдвинулось на первый план. А потому рабочие, которые соединялись для поддержания обветшавшего закона, являлись представителями старого, несостоятельного порядка против нового. Они действовали совершенно в том же духе, как и цеховые мастера, которые точно так же стояли за устав Елизаветы и ополчались против беззаконных нововведений фабрикантов. Непонятно поэтому, каким образом Брентано, который с презрением отзывается об этих бессильных попытках старых, привилегированных корпораций, может находить те же самые требования ремесленных союзов совершенно естественными и законными. Неужели для хозяев
И это стремление ограничить число учеников и сделать работу исключительною привилегиею выученных мастеров не было только мимолетным явлением переходного времени. Оно продолжается и доселе, ибо без этого нет возможности регулировать предложение, как выражаются члены ремесленных союзов. «Владельцы ли капиталов или люди ремесла должны определять количество учеников, вступающих в ремесло? — говорил в Глазго приведенный выше представитель ремесленных союзов. Он полагает, что в здешнем городе есть три или четыре сотни малярных учеников, которые портят дело, но работают дешевле и делают мастеров бесценным товаром на рынке. — Если неумелые люди являются на рынок, то умелые из него вытесняются; ибо неумелые ценятся дешевле, нежели умелые» [266] . То же самое повторяли представители ремесленных союзов перед парламентскою комиссиею. «Мы того мнения, что если в каком-либо ремесле есть свободное место, то незанятый взрослый работник, принадлежащий к этому ремеслу, имеет на него право, прежде нежели в это ремесло вводятся новые силы. Пока есть в ремесле незанятые рабочие, число рабочих не должно быть увеличено новыми, или же произойдет большее предложение, нежели требуется спросом. Мы стремимся к тому, чтобы посредством ограничения числа учеников на нашем рынке предупредить перевес предложения над требованием. Как рабочие, воспитанные для ремесла и посвятившие известное число лет его изучению, мы в некотором отношении имеем право на приспособление предложения к требованию» [267] .
266
Trades Societies and Strikes, Report etc. P. 611.
267
Brenlano L. Указ. соч. II. S. 166.
Брентано, приводя эти доводы, находит, что весьма трудно против них что-нибудь сказать. Казалось бы, напротив, что сказать можно весьма многое и весьма веское. Зачем нужно употреблять умелую и дорогую работу там, где достаточна неумелая и дешевая? На это указано уже в докладе комиссии Общества для преуспеяния Общественной Науки, докладе, весьма благоприятном ремесленным союзам и возбудившем указанные выше прения. Если даже работа исполнена хуже, но потребитель этим довольствуется, лишь бы заплатить дешевле, то кому до этого дело? От потребителя зависит требовать лучшей работы и платить за нее дороже.
А с другой стороны, если будут исключены новые силы, то куда они денутся? Они вступают в ремесло, потому что находят это для себя наиболее выгодным. Ограничивая их число, их заставляют искать другой, менее выгодной работы. Что же если и там число рабочих будет ограничено? Очевидно, что мы с этою системою возвращаемся к старым, привилегированным цехам. «Достижение цели ремесленных союзов, — говорит Брентано, — необходимо предполагает ограничение конкуренции» [268] . Но ограничение конкуренции всегда совершается в ущерб кому-нибудь. Исключающим, без сомнения, лучше, но исключенным неизбежно от этого хуже. Вследствие того в среде самого рабочего сословия, как признает и Брентано [269] , образуются два класса, ученые и неученые работники, из которых первые, смыкая свои ряды, стараются отстоять свое привилегированное право на работу как против хозяев, так и против низших рабочих. Политика ремесленных союзов совершенно тождественна с политикою всякой замкнутой аристократии, которая, с одной стороны, оберегает себя от наплыва новых элементов, а с другой стороны, внутри себя ревниво охраняет всеобщее равенство, мешая выдвигаться вперед всякому выдающемуся члену. Таковы же были и старинные цехи, которые смыкались, с одной стороны, против городского патрициата, с другой стороны, против подъема низших классов и соперничества посторонних элементов. Сходство с цехами, которое Брентано проводит только относительно товарищеского духа, обнаруживается и в стремлении ремесленных союзов не дозволять людям другого, даже близкого ремесла, производить однородную с ними работу. Так например, каменотесы, каменщики и штукатуры, несмотря на близость их занятий, не позволяют ни друг другу, ни посторонним исполнять то, что, по их мнению, принадлежит к области каждого отдельного ремесла, ибо через это может произойти понижение заработной платы. При слиянии в одно общество различных отраслей механического ремесла в 1851 г. было постановлено, чтобы работники отнюдь не переходили из одной отрасли в другую. Этот образцовый ремесленный союз прямо высказал мысль, что каждый должен работать в той отрасли, в которой он воспитан [270] . Таким образом, полагается начало разделению каст.
268
Ibid. S. 143.
269
Ibid. S. 177,328.
270
Ibid. I. S. 170-171; II. S. 155.
К счастью, господствующее в современном обществе начало свободы не допускает осуществления этих стремлений. Ремесленные союзы не могут уже выхлопатывать себе законодательных привилегий, как прежние цехи; они принуждены действовать исключительно нравственным давлением. Но тут опять мы встречаемся с одною из самых темных сторон ремесленных союзов. Отношения их к лицам, не принадлежащим к союзам или неповинующимся их предписаниям, никоим образом не могут быть оправданы. В настоящее время, с улучшением нравов, выводятся уже те ужасные насилия, которыми ознаменовался первый период деятельности ремесленных союзов, убийства, поджоги, обливание серною кислотою, выкалывание глаз; но их заменила не менее действительная система «мирных притеснений», за которыми уследить нельзя и которые делают жизнь невыносимою. Вокруг фабрики, где произошла забастовка, ставится кордон, и посторонним рабочим мешают к ней подходить. С неповинующимся работником прекращаются всякие сношения; он становится отверженником общества. Иногда у него тайно похищаются орудия. На парламентском следствии многие работники, будучи допрошены насчет постигающих их притеснений, отказались отвечать или объявили, что они только в том случае дадут объяснения, если им доставят средства выселиться из отечества. Самое же обыкновенное средство, явно провозглашаемое, состоит в том, что члены союзов, когда они в достаточном количестве, а потому могут произвести напор, отказываются работать с нечленами, особенно же с теми, которые принимали работу у осужденных союзами фабрикантов. Этот способ действия весьма мало согласный с духом братства и даже с простыми требованиями свободы и общежития, защитники союзов стараются оправдать тем, что непринадлежность к союзу показывает недостаток чувства долга и что весьма позволительно принимать репрессивные меры против тех, которые становятся на узкую и эгоистическую точку зрения [271] . С меньшим пафосом, хотя и не с большею основательностью, сами члены союзов объясняют свое поведение
271
Ibid. II. S. 57-58.
272
Ibid. S. 56.
273
Trades Societies and Strikes, Report etc. P. 202.
Средство, употребляемое против хозяев, которые не хотят идти на условия рабочих, состоит как известно, в забастовке. Много толковали о забастовках; исчисляли те громадные суммы, которые теряются для обеих партий и для народного хозяйства вследствие прекращения работы. С своей стороны ремесленные союзы указывали на то, что даже небольшое повышение заработной платы приносит им выгоды, далеко перевешивающие издержки. Но все эти расчеты, как признает и Брентано, совершенно праздны. Часто дело идет вовсе не о понижении или повышении платы, а о других условиях. Самое повышение платы, если требование предъявляется во время успешного производства, может быть достигнуто и без забастовки, ибо спрос на работу без того растет. В противном случае, забастовка обыкновенно не удается, и тогда все издержки составляют чистый убыток. А издержки громадны, ибо нужно содержать массы людей, которые сидят сложа руки. Когда в 1852 г. механические фабрики были заперты вследствие требований, предъявленных Союзом Механиков насчет отмены поштучной платы и сверхурочного рабочего времени, траты общества простирались до 40000 фунтов; все его капиталы исчезли, а между тем дело было проиграно: вследствие полного истощения средств, товарищество принуждено было отказаться от своих притязаний и согласиться на все условия фабрикантов. «Каков бы впрочем ни был результат, — говорит Брентано, — остаются ли работники победителями или побежденными, остановка работы всегда имеет для них ужасные последствия» [274] . В доказательство можно привести множество примеров. Ввиду этого один из друзей рабочего класса, Ледло, на прениях в Глазго в 1860 г. высказал мнение, что «забастовки и распущения рабочих, или, иными словами, частные коммерческие войны, суть остатки варварства среди цивилизации и позор для современного общественного быта; что допущение их оправдывается, только пока нет уполномоченных судилищ для решения коммерческих споров; что такие судилища должны быть установлены, и что когда это совершится, публика будет вправе настаивать на мерах уголовного законодательства против забастовок и распущения рабочих» [275] .
274
Brenkino L. Указ. соч. II. S. 255.
275
Trades Societies and Strikes, Report etc. P. 618.
Такого рода судилища установлены ныне в Англии под именем Третейских и Примирительных палат (Boards of Conciliation and Arbitration). Первоначально они возникли частным образом. Основателями их были два лица, занимающие почетное место в истории английского рабочего класса, Мунделла и Кеттль. Успех этих учреждений повел к узаконению их в 1871 году парламентским актом, причем однако самое установление палат, а равно и подчинение им спорящих сторон, были предоставлены добровольному соглашению лиц. При господстве начала промышленной свободы иначе быть не может, и на практике этого совершенно достаточно как для решения, так и для предупреждения большей части споров. Третейские палаты разбирают не только вопросы о заработной плате, но и все другие условия работы, требующие обоюдного соглашения. Большее и большее распространение их в Англии и проистекающее отсюда сближение между хозяевами и рабочими служат явным доказательством пользы этих учреждений.
Брентано, который весьма за них стоит, видит в них высшее завершение организации ремесленных союзов. Но подобные учреждения могут существовать и помимо всяких рабочих союзов. Во Франции, как известно, несмотря на то что рабочие союзы до последнего времени не допускались, давно установлены так называемые советы сведущих людей (Conseils de prud'hommes), составленные наполовину из хозяев и наполовину из рабочих, для решения возникающих между ними споров. Конечно, в Англии в настоящее время при общем распространении ремесленных союзов весьма удобно примкнуть к существующей уже организации. Но самые ремесленные союзы, как признает и Брентано, должны существенно измениться с введением Третейских палат: из боевого учреждения, говорит он, они должны сделаться мирным. То есть они должны перестать быть ремесленными союзами и превратиться в общества взаимной помощи. И точно, с установлением Третейских палат исчезает различие между членами союзов и другими работниками, а вместе с тем отпадает и главная цель союзов — регулирование предложения работы. Доказательством служат постановления приведенного у Брентано статута Третейской палаты в одной из колыбелей этого учреждения, в Вольвергамптоне. «Каждый хозяин, — сказано в статуте, — должен иметь право вести свое дело, особенно во всем что касается до поштучной платы, до учеников, до употребления машин и орудий и других подробностей верховного управления, тем способом, какой он считает для себя наиболее выгодным, если только это не противоречит статутам и не стесняет рабочих в их личной свободе». А в другом параграфе определено, что «ни хозяин, ни рабочие не должны делать человеку каких-либо затруднений за то, что он принадлежит или не принадлежит к ремесленному союзу» [276] .
276
Brentano L. Указ. соч. II. S. 278-279.
Эти начала совершенно верны, но они опровергают всю политику ремесленных союзов. Этим упраздняются их главные задачи и они сами становятся бесполезными. А если так, то невозможно видеть в ремесленных союзах единственное средство поднять уровень рабочего класса. Нельзя даже признать их необходимыми, как орудия борьбы на известной ступени развития. В самой Англии есть отрасли, которые никогда не образовали из себя ремесленных союзов, например домашняя прислуга, и которые однако значительно поднялись во всех отношениях, просто вследствие увеличения спроса. Точно так же и во Франции произошел общий подъем рабочего класса без всяких ремесленных союзов. Все, что можно сказать, это то, что при особенностях английского быта, с чисто практическим и склонным к самодеятельности характером английского народа, ремесленные союзы принесли существенную пользу. В Англии, в общем итоге, выгодные стороны получили перевес над вредными. Но никак нельзя сказать, что то же самое окажется и с перенесением ремесленных союзов на другую почву, при менее практическом и более склонном к увлечениям характере народа. Тут социалистические стремления легко могут найти себе доступ, и борьба, всегда сопровождаемая страданиями и нищетою, может принять такой острый характер, что промышленный порядок превратится в полную анархию. Поэтому возможность распространения ремесленных союзов на другие страны представляется весьма гадательною. Во всяком случае, если они представляют для рабочего класса одно из орудий, доставляемых свободою, то никак нельзя считать их единственным лекарством против всех гнетущих его зол.