Собственность и процветание
Шрифт:
По-видимому, централизация власти не была столь велика, как принято думать. Норманны были захватчиками и чужаками, которые одно время даже не говорили на местном языке и разумно решили, что для спокойствия страны лучше не трогать ее обычаи. Нам известно, что в царствование Иоанна Безземельного (1199–1216), то есть в период, очень важный для развития английского права, теряющий власть король под давлением баронов подписал Великую хартию вольностей, которая ввела ограничения королевской власти. Хартия была ориентирована на прошлое и требовала восстановления былых свобод. Генриху III пришлось несколько раз подтверждать хартию [211] .
211
Генрих III (1207–1272) – сын Иоанна Безземельного, король Англии в 1216–1272 гг. – Прим.
Хэллам объясняет «склонность англичан к гражданскому равенству» следующим обстоятельством. На континенте, пишет он, «отношения между вассалом и господином были подчинены целям частных вооруженных конфликтов, а не задачам национальных войн». Поскольку французские бароны могли воевать друг с другом, у них установились военные отношения со своими арендаторами, из которых они могли мгновенно собрать свою частную армию для ведения оборонительной или наступательной войны. «Но редко можно прочесть о частных войнах в Англии» [212] .
212
Hallam, Middle Ages, 2: 329.
Когда случалось нечто, подобное войне между графами Глостером и Херефордом в правление короля Эдуарда I, виновных наказывали. Вскоре после этого в Англии перешли от армии, в которой служили в обмен за землю, к армии, в которой служили за деньги. В результате британские армии стали комплектоваться наемниками. Они служили за жалованье, и поэтому армия быстро утратила «феодальный характер». Словом, освобождение от военной службы можно было купить, и в итоге королю пришлось платить тем, кто соглашался ему служить.
Возможным объяснением отличительных особенностей Англии может быть ее островное положение, которое защищало страну от сотрясавших Европу разрушительных войн и научило англичан видеть друг в друге союзников, стоящих против общей внешней опасности. По той же причине они считали друг друга равноправными людьми. Централизацию власти можно было ослабить без риска того, что страна расколется на враждующие княжества.
Религия и собственность
К XVII веку самой богатой страной мира по показателю дохода на душу населения была Голландия. Грегори Кинг, которого иногда называют отцом исследований национального дохода, в 1696 году взялся оценить сравнительную силу французской, английской и голландской экономики и обнаружил, что в Голландии душевой доход на 15 % выше, чем в Англии, и почти вдвое больше, чем во Франции [213] . Голландия к тому же обладала наиболее высоким уровнем религиозной терпимости, и между этой особенностью Голландии и уровнем ее экономического процветания существовала важная связь.
213
Charles H. Wilson, Economic History and the Historian (New York: Praeger, 1969), 120.
Благодатное положение равенства перед законом зачастую подтачивается союзом государственной власти и религиозной веры. При этом перед властью открываются непреодолимые искушения. Крайне вероятным становится применение силы для достижения моральных целей, хотя уместнее было бы использовать убеждение. В ситуации, когда частная деятельность и договоренности оказываются объектом государственного контроля и наказания, собственность гибнет.
После обращения в христианство императора Константина христиане часто применяли для распространения своей веры не убеждение, а насилие. Союз с государственной властью стал огромным искушением для руководства церкви. Сегодня это величайший порок исламского мира. Использование силы во имя добродетели порождало не только экономическую разруху, но разложение духовной жизни. Ответом были сильнейшие вспышки антиклерикализма. Священники стали сборщиками налогов и «за неуступчивость» отлучали людей от церкви. Церковное право регулировало экономическую жизнь. Вводились запреты на «несправедливые» цены и выдачу кредитов под процент. В условиях, когда завещания составлялись под наблюдением священников, церковная собственность составила треть всех земель в Германии и пятую часть в Англии. Купить такие земли было почти невозможно, и большая их часть полностью выпала из коммерческого оборота. Доходы папского престола превосходили совокупный доход всех светских государств Европы.
Карл Маркс одним из первых выдвинул гипотезу о ключевой роли Реформации в становлении капитализма. Рассуждая о «духе протестантизма», он писал: «Процесс
214
Современные данные показывают, что там, где различные конфессии равны перед законом и ни одна из них не обладает привилегиями и не ущемляется в правах, как в Соединенных Штатах, не удается выявить существенных различий в доходе между католиками и христианами других конфессий. Отсюда следует, что ключевую роль играет все-таки право. Gallup Opinion Index, April 1971, No. 70.
Религиозная терпимость утвердилась в Голландии раньше, чем где бы то ни было: здесь в 80-х годах XVII века жил в изгнании Джон Локк, здесь он написал «Послание о веротерпимости». В деле защиты собственности оно сыграло не менее важную роль, чем знаменитая вторая глава «Второго трактата о правлении» (который, вероятно, тоже был написан в Голландии). В «Послании» Локк здраво отмечает, что принуждение к вере «не только не помогает спасению души, но, наоборот, приносит вред». То, что человек вынужден лгать о своей вере ради сохранения своего имущества, едва ли идет на пользу душе.
Напрасно, пишет Локк, правители силой загоняют людей в свою веру под предлогом спасения души, потому что «если кто-нибудь ради спасения души хочет принять какую-то догму или обряд, то необходимо, чтобы он до глубины души верил, что эта догма истинна или что этот обряд угоден богу и будет принят им; но никакая кара не способна внушить душе такого рода убеждение: чтобы изменилось убеждение, сложившееся в душе, нужен свет, а он никогда не может возникнуть из телесных мучений». Церковь должна быть лишена права «силой насаждать веру». И точно так же должна быть ограничена власть гражданских правителей: «государственная власть не должна государственным законом предписывать символы веры, т. е. догматы, или то, как именно следует чтить Бога», потому что государство – это «общество людей, установленное единственно для сохранения и приумножения гражданских благ». Короче, отделение церкви от государства и «установление справедливых границ между ними» прямо ведет к доктрине ограниченного правления. В «Послании» Локк следующим образом определяет наши гражданские интересы: «жизнь, свобода, телесное здоровье и отсутствие физических страданий, владение внешними вещами, такими как земли, деньги, утварь и т. д.» [215] .
215
Локк Дж. Послание о веротерпимости // Локк Дж. Соч. В 3-х т. Т. 3. М.: Мысль, 1988. С. 92–93.
Возникновение свободных рынков во многих отношениях синонимично дерегулированию всего средневекового мира и, в частности, формированию таких институтов, как договор, в котором государство принуждает к выполнению соглашений об обмене собственностью на условиях, о которых договорились обе стороны. Самые благоприятные условия для этого сложились в странах, в которых светская власть не считала себя ответственной за спасение души. Точно так же вероятно, что в Риме «священности» собственности способствовала многочисленность божеств, а в Европе возвышению индивидуализма и дерегулированию жизни способствовал раскол веры и церкви. В христианском учении содержалось нечто важное для становления рыночного порядка – вера в фундаментальную одинаковость человеческой натуры. Но, позволяя людям самостоятельно судить о собственной выгоде в мирских делах, было необходимо также предоставить им свободу самим принимать решения о спасении их душ.
При Стюартах собственность в Англии стала объектом философских нападок. Сэр Роберт Филмер (1590–1653) доказывал в «Патриархе», что все английские законы, включая общее право, имеют своим источником королевскую волю, а сам король правит в силу божественного права. Именно поэтому подданные обязаны подчиняться его воле. Королевские прерогативы перешли к Стюартам от Адама, а собственность пришла вместе с территорией. Короли обладают исключительным господством надо всем и могут наделить собственностью кого заблагорассудится. По этой причине не может существовать всеобщего права собственности. Опустив в этом аргументе Бога, сторонники абсолютной власти в ХХ веке полностью согласились бы с его выводами.