Собственность Норта
Шрифт:
Тэя не знала, сколько она пробыла в карцере. Ее не кормили. Несколько раз в нишу внизу двери ей задвигали миску с горьковатой водой, после которой болел живот. Или он болел от голода. Сознание девушки путалось. Она не понимала, находясь в кромешной темноте, когда она спит, а когда бодрствует. Ее мучили кошмары – закованный в цепи, висящий под потолком Норт, измученный и изувеченный… Тэя с трудом вырывалась из этих жутких сновидений, с дико бьющимся сердцем. Она не могла представить
«Глушилки» делали невозможным самовосстановление, и Тэя снова расходовала то, что трогать было нельзя, но выхода не было – иначе ей здесь не удалось бы столько продержаться. Она лелеяла слабую надежду на то, что потом она все восстановит. Или нет. Как сложится… В любом случае руки у Норта будут развязаны…
Дверь открылась с лязгом и скрежетом, рвущим слух после долгого периода гробовой тишины.
– На выход! – велели ей.
Тэя попыталась встать, опершись на стену, но тут же соскользнула обратно на пол – ноги ее не держали.
– Взять!
– Она воняет!
– Взять, я сказал!
Кто-то грубо схватил ее за руку и, дернув вверх, выволок из камеры. Даже тусклый свет в коридоре показался ей резким, она пыталась прикрыть от него глаза, предметы расплывались – столько времени ее глаза не видели ничего…
– Иди вперед, тварь сатторианская! – кто-то подтолкнул ее в спину, и она тут же упала – у нее не было сил стоять, не то что идти.
– Придурок! Последние мозги отшибло? Ты читать разучился или со слухом плохо?! Ты понимаешь, кто она? – с этими словами кто-то поднял ее и, перекинув ее руку себе на плечи, поволок по коридору. – Набрали идиотов…
– Да что он тебе сделает? Он сам в тюрьме, убили уже, наверное, давно…
– Я не хочу ходить и шарахаться от собственной тени до конца жизни. У меня семья… – едва он ослабил хватку, как Тэя начала оседать, охранник тут же снова подхватил ее. – Какого черта? Ее что, вообще не кормили?!
– Не велено было.
– А у самих мозгов нет? Трудно было миску под дверь подсунуть? Ее сейчас не в камеру, а медицинский блок надо вести…
– Ложе… – прохрипела Тэя.
– Что?
– У них есть ложе?..
– Вот бабы, кто, о чем, она о койке! – снова заржал второй.
– Ты хоть что-то в своей жизни вообще знаешь или для тебя это работа мечты? – спросил тот, что практически нес Тэю, и сказал: – Ложа у них нет, но они поставят тебя на ноги, только держись, ладно?
Это был тот же охранник, что в первый день вел ее с корабля в тюрьму. Тэя узнала его по запаху и голосу. Он был настоящим.
Он доволок ее до медицинского блока.
– Создатель, что это?! – воскликнул кто-то брезгливо.
– Из карцера. Десять дней без еды. Тэя Маунтлейк.
– О, черт! – страх в голосе. – Что, совсем не кормили?
– Нет, придурки…
– На санобработку ее, быстро!
Кто-то другой перехватил ее и повел дальше. Другие руки. Тоже сильные и уверенные… Неожиданно запах воды перекрыл собой всё. Пока ее мыли, она пыталась хватать ртом воду – нормальная, не горькая…
– Не поили, что ли?! – ужаснулась женщина, держащая ее под душем, пока вторая пыталась промыть ее голову. – С мылом-то не пей… Вот идиоты…
Ее одели в чистое и едва уложили на койку, как Тэя провалилась в глубокий обморок…
Веки ощущали свет. Тэя осторожно открыла глаза. Сначала щелочками, чтобы дать глазам привыкнуть к свету и сфокусироваться на предметах вокруг. Глаза уперлись во что-то белое и мягкое. Осторожно подняв взгляд, Тэя увидела, что это женщина. Полная женщина в белом халате. Похожа на сандоррианку. Она сидела возле ее постели и дремала. Тэя осторожно пошевелила руками – слабые, но слушаются. И она не пристегнута. А куда она денется отсюда в таком состоянии? Если бы не «глушилки»…
Медсестра моментально открыла глаза.
– Очнулась, – сказала она, глядя на девушку, – доктор Спарк, она очнулась!
Около нее тут же появился пангенианец. Послушал пульс, проверил склеры. Ему что-то не нравится, что-то не так…
– Надо начинать кормить, срочно. Легкий бульон, немедленно!
Медсестра тут же исчезла, несмотря на полноту, двигалась она быстро и проворно.
– У вас есть место без «глушилок»? – голос Тэи звучал тихо и едва различимо.
Взгляд доктора скользил по ее лицу, он явно размышлял о чем-то.
– Есть, – сказал он, – но не здесь. Я подумаю, как вас туда доставить.
Появилась медсестра с дымящейся кружкой в руках.
– Ложками, медленно, – велел ей врач, – не давайте пить все сразу. Потом пригласите мистера Фаррела.
Медсестра аккуратно и методично выполняла распоряжения доктора, было видно, что он здесь непререкаемый авторитет.
Бульон был невероятно вкусным, но с первых же ложек начались рези в животе.
– Что? – медсестра тут же заметила неладное.
– Живот болит…
– Потерпи, надо медленно и потихоньку, – ложка за ложкой она влила в нее всю кружку и вышла.
Тэя закрыла глаза – боль скрутила ее. Это было странно и непривычно. Она настолько привыкла, что ее тело само исцеляло себя, что практически не знала до этого времени, что такое боль…
– …Мы можем говорить здесь, приборы дают помехи прослушке, – эти слова вывели ее из забытья.
– Что надо делать, доктор?
– Проведете нас к допросной на втором уровне.
– Без этого никак?