Сочинения в 3 томах. Том 3: Остров Тридцати Гробов. Графиня Калиостро. Необычайные приключения Арсена Люпена
Шрифт:
История замка так же мрачна, как его имя [16] и самый вид его. Это были сплошные войны, осады, штурмы, грабежи и резня. Еще и теперь в зимние вечера вспоминают в соседних деревнях преступления, совершавшиеся в замке; о них сложились целые легенды. Особенно часто рассказывают о подземном ходе, который когда-то вел к заброшенному теперь аббатству.
В этом былом притоне героев и разбойников живет барон Натан Кагорн. Разоренные владетели Малаки вынуждены были продать разбогатевшему на бирже еврею обиталище своих предков. Барон поместил там свои великолепные коллекции мебели, картин и серебра. Он поселился один с тремя старыми слугами. Никто не мог проникнуть в замок, никто
В одну из пятниц сентября на мосту, как обыкновенно, показался почтальон, принесший заказное письмо на имя барона.
Тот расписался, взял письмо, сам тщательно задвинул засовы за почтальоном и, пройдясь несколько раз взад и вперед по двору, прислонился к перилам моста и вскрыл конверт.
Там находился листок бумаги с заголовком: «Париж. Тюрьма Санте.
Он взглянул на подпись: «Арсен Люпен»!
Пораженный, он прочел:
«Барон! В галерее, соединяющей две залы, находится картина великолепной работы Филиппа Шомпена. Мне она очень нравится. Ваши Рубенсы тоже в моем вкусе, как и маленький Ватто. В зале направо я наметил буфет Людовика XIII и столик в стиле Empire работы Жакоба. В зале налево я хотел бы взять витрину с миниатюрами и камнями. На этот раз я удовольствуюсь, может быть, только вещами, наиболее удобными для перевозки. Прошу вас хорошенько уложить их и отправить в течение недели на вокзал Батиньоль. В противном случае я сам приму меры для отправки их в ночь с 27 на 28 сентября. О других своих планах сообщу впоследствии.
Извиняясь за доставленное вам беспокойство, прошу принять уверение в совершенном почтении. Арсен Люпен.
P.S. Пожалуйста, не присылайте мне большого Ватто. Хотя вы и заплатили за него 30000 франков, но это только копия. Оригинал был сожжен Баррасом в одну из оргий во времена Директории.
Мне не надо также цепи Людовика XV; в ее подлинности я также сомневаюсь».
II. Барон Кагорн принимает меры предосторожности
Это письмо ошеломило барона. Читая постоянно газеты и зная все, что касалось краж и грабежей, он не мог не знать о проделках Арсена Люпена. Конечно, он знал, что Арсен Люпен, задержанный в Америке знаменитым сыщиком Ганимаром, был заключен в тюрьму и что его дело уже разбиралось. Но чего нельзя было ожидать от Арсена Люпена! И к тому же — такое точное знание замка и расположения его картин и мебели! Кто дал ему сведения о вещах, которых никто никогда не видел?…
Барон взглянул на грозный силуэт Малаки, на крутые скалы, служащие основанием замку, на глубокую воду, окружающую его, и пожал плечами. Нет, конечно, не было ни малейшей опасности! Никто в мире не мог проникнуть в хранилище его драгоценностей.
Никто, конечно, но Арсен Люпен?
В тот же вечер барон написал в Руан прокурору, послал ему смутившее его письмо и просил помощи.
Ответ пришел на другой день: тот, кто назывался Арсеном Люпеном, находится в настоящее время в тюрьме под строгим надзором, не имеет ни малейшей возможности писать, и потому его письмо могло быть только делом мистификации. На всякий случай произвели экспертизу письма. Несмотря на некоторое сходство, почерк писавшего не был почерком
Страх барона все возрастал. Он тысячу раз перечитывал письмо. С какой уверенностью говорил незнакомец! Подозревая всех в измене, барон не мог довериться своим слугам, в преданности которых раньше он был вполне уверен. В первый раз за многие годы он почувствовал потребность с кем-нибудь поговорить и посоветоваться: он боялся. Имя Арсена Люпена преследовало его.
Прошло два дня. На третий день, читая местную газету, он вздрогнул от радости. Там он нашел следующую заметку:
«Уже в продолжение трех недель мы имеем удовольствие видеть среди нас главного инспектора тайной полиции, знаменитого Ганимара. Г.Ганимар, которому арест Арсена Люпена доставил европейскую известность, отдыхает от своих долгих трудов, занимаясь рыбной ловлей в нашем скромном городке».
От замка до города было только час ходьбы. Барон сейчас же отправился туда. После нескольких неудачных попыток узнать адрес Ганимара он отправился в редакцию газеты, расположенную на набережной. Он встретил там автора заметки, который, подойдя к нему, воскликнул:
— Ганимар? Да вы наверняка встретите его на набережной с удочкой в руке. Там мы с ним и познакомились. Я случайно прочел его фамилию, вырезанную на его удочке. Маленький старичок в сюртуке и соломенной шляпе… Странный человек: неразговорчивый и довольно мрачный.
Спустя пять минут барон подошел к Ганимару, представился ему и рассказал свое дело.
Тот его выслушал, не двигаясь и не теряя из виду удочки, за которой он следил, потом, повернувшись к нему, сказал:
— Обыкновенно не предупреждают людей, которых хотят обокрасть. Тем более Арсен Люпен не сделает такой глупости.
— Однако…
— Если бы у меня было хоть малейшее сомнение, то удовольствие засадить этого джентльмена еще раз взяло бы верх над всеми другими соображениями. Но Люпен под замком!
— А если он убежит?
— Из тюрьмы Санте не убегают.
— Но он…
— Тем лучше, я его снова поймаю. А пока спите спокойно и не пугайте моих пескарей.
Барон вернулся к себе. Такая уверенность немного успокоила его. Он осмотрел замки и проследил за слугами. Прошло двое суток; приближалось роковое число.
III. Ганимар организует охрану
Во вторник барон получил телеграмму:
«Никакого багажа на вокзале Ботиньол. Приготовьте все к завтрашнему вечеру».
Испуганный, он поспешил в город. Ганимар на том же самом месте сидел на складном стуле. Не говоря ни слова, барон протянул ему телеграмму.
— Ну, а дальше? — спросил Ганимар.
— Дальше? Но это ведь завтра! Надо принять меры.
— Ах, так! Неужели вы воображаете, что я буду заниматься этой глупой историей!
— Какое вознаграждение хотите вы получить за то, что проведете ночь с 27 на 28 сентября в моем замке?
— Ни гроша, оставьте меня в покое!
— Назначьте вашу цену: я богат.
Ганимар посмотрел на него и спокойно сказал:
— Я здесь в отпуске и не имею права вмешиваться…
— Никто этого не узнает. Что бы ни случилось, я обязуюсь хранить молчание. Слушайте: довольно вам трех тысяч франков?
— Хорошо. Только разве можно ручаться за что-нибудь с этим негодяем Люпеном! В его распоряжении, наверное, целая шайка… Уверены ли вы в своих слугах?
— Как вам сказать…
— В таком случае, не будем на них рассчитывать. Я сейчас предупрежу телеграммой двух своих помощников… А теперь уходите, чтобы нас не видели вместе. До завтра, к девяти часам.