Сочинения в 3 томах. Том 3: Остров Тридцати Гробов. Графиня Калиостро. Необычайные приключения Арсена Люпена
Шрифт:
Несмотря на то, что у Боманьяна не было титула или хотя бы частицы «де», его встретили как признанного главу, с почтительностью, вполне подобающей его облику и властным манерам. Гладко выбритое лицо, горящий взгляд, весь его суровый и аскетический вид, простое темное одеяние говорили о мрачноватом величии служителя Церкви. Обратившись к присутствующим, он попросил всех сесть и представил своего спутника:
— Герцог д'Арколь… Вам известно, что он один из наших, но обстоятельства сложились так, что он был вынужден пребывать вдали от нашей обители. Сегодня его свидетельство будет нам необходимо, ибо именно он в 1870 году встречал на своем пути дьявольское отродье, ныне угрожающее всем нам.
Сделав несложный подсчет, Рауль испытал разочарование: «дьявольскому отродью», наверное, лет под пятьдесят, ведь ее встреча с герцогом д'Арколь состоялась двадцать четыре года тому назад!
Тем временем герцог занял место среди присутствующих, а Боманьян отвел в сторону Годфруа д'Этига. Барон отдал конверт, в котором, без сомнения, находилось опасное письмо. Между ними произошел тихий, но быстрый разговор, который Боманьян прервал повелительным жестом:
«Вопрос решен, приговор вынесен. Ее утопят — дело только за палачом», — сказал сам себе Рауль.
Боманьян прошел к задним рядам у самой стены, но прежде чем сесть, произнес небольшую речь:
— Друзья мои, вам ведомо, сколь тяжек и ответствен час суда, нами назначенного. Единство и согласие приведут нас к поставленной цели. Интересы нашего кружка неотделимы от интересов страны и религии. Слишком много зависит от успеха наших действий. Некоторое время тому назад наши планы были расстроены дерзостью и непримиримой враждебностью этой женщины, которая, как и мы, прикоснулась к роковой тайне. Если бы она преуспела и смогла проникнуть в тайну раньше нас, это означало бы полный провал всех наших усилий. Она или мы! Третьего не дано. Пусть же бой, в который мы вступили, решится нашей победой!
Боманьян сел, оперевшись обеими руками на подлокотники кресла и устало сгорбив спину.
Минуты потекли в безмолвии. Все внимание этих людей было обращено на звук, который должен послышаться издалека и послужить сигналом к действию. Они с нетерпением ожидали, когда же появится противник. Но вот барон д'Этиг сделал знак указательным пальцем — донесся глухой шум приближающегося к замку экипажа.
— Это моя карета, — промолвил барон. — Да, но там ли сейчас она?
Барон подошел к двери. Шум приближался, вот экипаж остановился у ворот замка. Возница помахал рукой, и барон воскликнул с торжеством:
— Победа! Она в наших руках!
Д'Ормон живо соскочил с козел, Ру д'Этьер выпрыгнул из экипажа. С помощью барона они подхватили женщину, чьи руки и ноги были связаны, а голова окутана газовым шарфом, и понесли ее к длинной скамье, стоящей в самом центре зала.
— Все шло как по маслу, — докладывал д'Ормон. — Выйдя из поезда, она сразу села в наш экипаж. Она не успела даже вздрогнуть, как ей заткнули рот.
— Снимите шарф, — распорядился барон. — Впрочем, можно освободить ее и от пут.
Д'Ормон открыл лицо пленницы — раздались удивленные возгласы, и Рауль, с высоты своего наблюдательного пункта, не смог сдержать восклицания при виде столь блистательной женской красоты и молодости. Но все возгласы и шепот были покрыты громким криком, вырвавшимся у герцога д'Арколя. Он нетвердыми шагами приблизился к несчастной с искаженным лицом, округлившимися глазами.
— Да, это она, она! Я узнал ее! Боже, какой ужас!
— В чем дело? Что случилось? Объясните…
Герцог с трудом произнес:
— Она выглядит точно так же, как и двадцать четыре года тому назад.
Женщина сидела, сложив руки на коленях и храня совершенное спокойствие. Шляпка ее, видимо, слетела в момент нападения, и волосы спадали на плечи пушистой волной, слегка завиваясь на висках. Лицо было изумительно прекрасно, черты его одухотворялись необычайной выразительностью и утонченной чувственностью. Узкий подбородок, точеные скулы, удивительный разрез глаз и тяжелые веки делали ее похожей на женские портреты Леонардо да Винчи, чье великое мастерство могло передать очарование улыбки — неявной, чуть угадываемой и от того еще более волнующей, смущающей сердца.
Наряд ее был совсем прост, под дорожной накидкой, упавшей к ногам, скрывалось серое шерстяное платье, облегавшее фигуру.
«Черт побери, — подумал Рауль, — она выглядит невинной овечкой. Но, полагаю, она так легко не дастся волкам в лапы!»
Пленница внимательно рассматривала окружавших ее мужчин. Сначала ее взгляд остановился на бароне, затем упал на его друзей — она, казалось, хотела понять, кто скрывается в полумраке зала. Наконец, она спросила:
— Что вам угодно, господа? Я никого из вас не знаю, для чего вы привезли меня сюда?
— Вы наш заклятый враг, — объявил Годфруа д'Этиг.
Она медленно покачала головой:
— Ваш враг? Нет ли здесь какого-то недоразумения? Быть может, вы что-то перепутали? Мое имя — Пеллегрини.
— Нет, вы не мадам Пеллегрини!
— Уверяю вас…
— Нет, — повторил барон Годфруа и зловещим тоном произнес слова, поразившие присутствующих не меньше, чем незадолго до того слова д'Арколя:
— Пеллегрини — псевдоним, под которым скрывался в XVIII веке человек, дочерью которого вы являетесь.
Она ничего не ответила, словно не понимая этой нелепой фразы. Потом спросила:
— Но как же, по-вашему, меня следует называть?
— Жозефина Бальзамо, графиня де Калиостро…
Глава II
ЖОЗЕФИНА БАЛЬЗАМО, РОДИВШАЯСЯ В 1788 ГОДУ…
Калиостро? Необыкновенная личность, вызывавшая столь живой интерес всей Европы, наделавшая столько шуму во Франции в царствование Людовика XVI! Ожерелье королевы Марии-Антуанетты… Обманутый кардинал де Роган… И множество других удивительных эпизодов из жизни этого загадочного, окутанного тайной человека. Его называли гением интриги, он владел странными и могущественными чарами, природа которых не прояснилась и через сто лет после его смерти.