Сочинения в двенадцати томах. Том 2
Шрифт:
Жалуется на лишение представительства также и другая брошюра — петиция, составленная от имени «бедного народа» [12] . Поденщики, ремесленники, рабочие, «лишенные всякой собственности», составляющие «специально» бедный класс и «к несчастью половину французской нации, принуждены обратиться к тем, кто был выбран в представители нации», прося помощи в своем трудном положении; «их интерес и их спасение — в сердце их короля, который объявил себя их защитником», добавляют они. Представителей выбирали лишь из класса собственников, и вообще, «кажется, все было сделано в пользу богатых и собственников» [13] . Авторы петиции пишут далее: «все эти собственники, которых можно назвать богатыми сравнительно с нами, без сомнения, с удовольствием станут покровителями и защитниками бедных, ибо религия и мораль вменяют им это в долг; но мы могли бы быть совершенно забыты, если бы не изложили свои нужды и желания». Чего же желает петиция? Чтобы люди, живущие ежедневными трудами рук своих, были освобождены от налогов; чтобы позволено было работать и по воскресеньям, после церковной службы. В этом отношении нужно всех рабочих уравнять в правах с прислугой и с теми категориями рабочего люда, которым уже полиция позволила работать по воскресеньям [14] . Кроме того, следует сократить число праздничных дней, которых (кроме воскресений) насчитывается 25–30. Вместо этой цифры рекомендуется оставить 8 праздников (из них один, св. Людовика, в честь короля).
12
Нац. библ. Lb.39. 1584. Dol'eances du pauvre peuple adress'ees aux Etats g'en'eraux, le 25 avril 1789.
13
Там же: Nous avons vu que le choix des repr'esentants qui doivent composer l’Assembl'ee des Etats g'en'eraux n’a 'et'e fait que dans la classe de ceux qui jouissent des propri'et'es conventionnelles. Nous appartenons `a la v'erit'e `a l’Ordre du Tiers-Etat qui a justement obtenu d’y paroitre en nombre 'egal `a celui des repr'esentans du clerg'e et de la noblesse; mais parmi les repr'esentans qui ont 'et'e choisis dons l’ordre du tiers 'etat il n’en est aucun de notre classe; et il semble que tout a 'et'e fait en faveur des riches ou propri'etaires de biens (стр. 4).
14
… les cuisiniers, les domestiques, et combien d’ouvriers journaliers travaillent sous l’autorisation de la police comme voituriers, p^atissiers, perruquiers et supp^ots de la finance?
Обзор
15
Нац. библ. Lb.39 1588. Cahier des pauvres; Нац. арх. AD. 1–63. Au Roi et aux Etats g'en'eraux. Supplique pr'esent'ee d’abord `a l’Assembl'ee des Electeurs du Tiers-Etat de Paris qui n’a pu y ^etre prise en consid'eration (другой экземпляр Supplique в Нац. библ. Lb.39 1709).
16
Можно насчитать и еще кое-какие (очень немногие) брошюры филантропического оттенка, где речь идет о «бедных», о рабочих и ремесленниках, но все это до такой степени неопределенно и так не имеет касательства к вопросу об устранении неимущего слоя от выборов, что их пересказ ни малейшего интереса не представил бы, тем более, что эти брошюры были и остались чужды рабочему классу. О них ср. Lichtenberger. Le socialisme au XVIII si`ecle, стр. 433.
Вот к чему сводится почти весь раздавшийся в публицистике в начале 1789 г. протест против отсутствия в Генеральных штатах представительства от рабочего люда [17] . И даже эти редкие голоса исходят явственно не из рабочей среды, а только от сочувствующих лиц. Скудость мыслей касательно необходимых для рабочего класса реформ несомненна. Но, с другой стороны, мы видим, что был налицо не только протест, но даже в двух случаях вполне ясно подчеркивалась противоположность интересов «буржуазии» и рабочих, и тем не менее у нас нет решительно никаких данных, чтобы даже судить, насколько подобные мнения находили себе доступ в рабочую среду. Для истории развития самой идеи «классовых противоречий» приведенные тут выдержки во всяком случае не лишены интереса: обычное суждение о полном отсутствии в публицистике 1789 г. этой идеи нуждается в поправке.
17
Говоря о ревельоновском деле, мы упомянем еще об одной брошюре, где этот протест содержится (см. стр. 36–39).
Столичная беднота напомнила о себе не наказами, а неожиданным для всех (и для нее самой) агрессивным выступлением.
Безработица и дороговизна хлеба — вот два бича, от которых остро страдало рабочее население Парижа в 1789 г. Дороговизна хлеба страшно обострилась вследствие неурожая 1788 г. и бедственной, неслыханно суровой зимы 1788/89 г., а на особенный промышленный кризис в целом ряде производств не переставали жаловаться с 1786 г., с момента заключения очень невыгодного в общем для Франции торгового договора с Англией. Суконные, бумагопрядильные мануфактуры жестоко страдали от конкуренции английского механического производства, мало распространенного еще во Франции (кроме запада); ряд других производств также не мог успешно бороться с хлынувшим во Францию потоком английских товаров. Сократился также сбыт в Испанию и германские страны, где начались таможенные стеснения для ряда французских провенансов. Промышленный кризис очень и очень давал себя чувствовать уже с конца 1787 г. Зимой 1787/88 г. в Амьене насчитывалось 46 тысяч безработных, в Эльбефе без работы очутилась половина всех рабочих, а заработная плата упала до 8 су, 10 су с небольшим; в Руане, в Седане, в Труа, в Нормандии, в Каркассоне, в Дофине — всюду в 1787–1789 гг. кризис свирепствовал немилосердно, и к концу 1788 г. во Франции насчитывалось более 200 тысяч безработных [18] . Потребление повсеместно уменьшилось в 1788 г. [19] Зима 1788/89 г. после двух последовательных неурожаев, пережитых центральной Францией, была особенно тяжела для промышленности и торговли; производство сокращалось. Нужно заметить, что, впрочем, еще Париж, страдавший в некоторых отраслях производства от английской конкуренции, вознаграждал себя тем, что в других отраслях пользовался трактатом 1786 г. для усиленного сбыта в Англию (кружева, газовые материи, фарфор, парфюмерия, страусовые перья, мебель, ювелирные изделия и т. п.) [20] . Но Париж, помимо всего, притягивал нуждающуюся массу из других мест: голодный год гнал в Париж из провинции новые и новые массы безработного люда, и этот горючий материал внушал беспокойство многим наблюдателям. «Четвертое сословие», о котором писал Дюфурни де Вилье, увеличивалось в столице не по дням, а по часам, а цены на хлеб, конечно, продолжали расти. На этой почве и разыгралась та стихийная вспышка, которая прекрасно характеризует страшную возбудимость нуждающейся городской массы 1789 г. и готовность ее к самым решительным и самым непланомерным и немотивированным действиям по наиболее ничтожному внешнему поводу.
18
Ср. Charles Schmidt. La crise industrielle de 1788 en France. Extrait de la Revue historique, t. XCVII, стр. 12–14.
19
Там же, стр. 16.
20
Нац. арх. AD. 1–69. R'eflexions sommaires sur le commerce de Paris, d'epos'ees `a l’H^otel de Ville, le lundi 20 avril 1789, pour ^etre remises aux commissaires charg'es de la r'edaction du cahier des Communes. Par M. A. Avocat en Parlement, 1789, стр. 19.
Глава II
РАЗГРОМ ДОМОВ ФАБРИКАНТОВ РЕВЕЛЬОНА И АНРИО
Под словами «l’'emeute (или l’insurrection) de R'eveillon» в истории революции понимаются бурные беспорядки, происшедшие в Париже за неделю до открытия Генеральных штатов (27 и 28 апреля 1789 г.) и окончившиеся разгромом домов двух богатых промышленников: Ревельона и Анрио (Henriot). Едва ли не всеми историками революции этот эпизод считается одним из самых темных и загадочных явлений этой эпохи, и в общих историях революции (также и у Жореса) отмечается лишь неясность причин этой вспышки, и ей посвящается самый общий и беглый рассказ. Некоторое исключение представляет в этом отношении Тэн, который говорит о «деле Ревельона» на четырех с половиной страницах второго тома своего труда [1] . Он ссылается на два документа национальных архивов, на мемуары Безанваля, принимавшего участие в усмирении беспорядков, и еще на двух-трех современников события, причем, изложив в общих чертах внешнюю сторону происшествия, считает возможным прийти к совершенно определенному заключению, что беспорядки созданы были тремя элементами: 1) голодными, 2) бандитами и 3) патриотами; голодными, — потому что бунтовщики ограбили булочника на улице Бретань и хлеб отдали собравшимся женщинам, потом арестованным на углу улицы Сентонж; бандитами, — потому что так рассказывали шпионы герцога Шатле, командовавшего французскими гвардейцами; и, наконец, патриотами, — потому что вечером, после возмущения, босоногие нищие просили милостыню со словами: «сжальтесь над бедным tiers-'etat» [2] . Вот и все. Тэн, рассказав о происшествии, стремится привести все изложение к наперед поставленному тезису, чтобы потом естественно перейти к описанию следующих событий, авторами коих должны явиться те же «голодные, бандиты и патриоты» [3] .
1
Taine Н. Les origines de la France contemporaine, t. II, стр. 36–41.
2
Taine. Цит. соч.
3
Вот последние строчки этой маленькой главы, посвященной делу Ревельона:… affam'es, bandits et patriotes, ils sont un corps et d'esormais la mis`ere, le crime, l’esprit public s’assemblent pour fournir une insurrection toujours pr^ele aux agitateurs qui voudront la lancer, стр. 41.
Но еще в гораздо большей степени сочинением на заданную себе самому тему является и небольшая статья Бодона (Beaudon), специально посвященная «делу Ревельона» [4] . Разница лишь та, что у Тэна тезис был антиреволюционный, а у Бодона, совершенно обратно, задача заключалась в том, чтобы обвинить двор в искусственном провоцировании беспорядков. У Тэна нет доказательств для его тезиса, взятого во всей полноте, но он, хоть, излагая события, ссылается на некоторые материалы, и вообще за ним остается та бесспорная заслуга, что он первый обратил внимание на все это дело, а у Бодона ни одной ссылки на всех шести страницах его статьи мы не встречаем, и просто он декретирует свои предвзятые положения. Сознавая, очевидно, некоторую непрочность подобного метода, он кончает статью свою такой сентенцией: «Когда деспотическое и испорченное правительство усматривает в народе возбуждение, которое может стать страшным, то оно организует возмущение, чтобы доставить себе случай отразить страсти террором. Такова причина, таковы последствия дела Ревельона, которое навсегда осталось темным, потому что виновники этого преступного акта вовсе не оставили следов своих гнусных интриг, которые выясняются только сцеплением фактов». Ни малейшей цены все эти голословные фразы не имеют.
4
См. журнал R'evolution francaise, 1885, t. IX, стр. 307–312.
С Бодоном не согласен Тютэ (Tuetey), автор многотомного указателя, без которого шагу нельзя ступить никому из занимающихся изучением рукописей, хранящихся в Национальном архиве и относящихся к революционному периоду [5] . В предисловии к первому тому своего указателя он говорит о деле Ревельона на основании документов Национального архива, и, отвергая, конечно, за полной необоснованностью рассуждения Бодона, Тютэ мягче относится к «делению» Тэна, но в конце концов отвергает и его, или, точнее говоря, из «голодных, бандитов и патриотов» оставляет лишь третьих: «все эти рабочие и поденщики в лохмотьях, которые бросились на приступ к домам Ревельона и Анрио и с неописуемой яростью разбили и опустошили все, не были ворами, не были вульгарными злодеями, привлеченными добычей, но смотрели на себя как на народных мстителей, восставших против долгого гнета, вооружившихся и сражающихся за дело третьего сословия» [6] .
5
R'epertoire g'en'eral des sources manuscrites de l’histoire de Paris pendant la R'evolution francaise, t. I. Par Alexandre Tuetey. Paris, 1890, in 4°.
6
Tuetey A. R'epertoire, t. I, стр. XLV.
С этим мнением, после ознакомления с относящимися к делу документами, как рукописными, так и изданными, мы также согласиться не можем. Если уже оставлять одну из указанных Тэном категорий, то нужно оставить «голодных» и никого более. Мало того, даже и тот пересказ некоторых из этих документов, который дан у Тютэ, тоже вовсе не оправдывает упомянутого заключения. Обратимся к подлинным документам и посмотрим, что они говорят нам об этом событии. Только некоторая часть этих материалов напечатана в сборнике документов, изданном Шассеном [7] в 1889 г., — другие до сих пор не изданы и хранятся в Национальном архиве.
7
Les 'elections et les cahiers de Paris en 1789. Documents recueillis, mis en ordre et annot'es par Ch. L. Chassin, t. III. Paris, 1889 (Collection de documents relatifs `a l’histoire de Paris pendant la R'evolution francaise, publi'ee sous le patronage du Conseil Municipal).
1
С внешней стороны дело рисуется так. Подходило время открытия Генеральных штатов, и в Париже происходили избирательные собрания. В собрании выборщиков от третьего сословия принимал участие также владелец большой бумажной и обойной мануфактуры Ревельон. В двадцатых числах апреля утром среди рабочих Сент-Антуанского предместья, где находилось заведение Ревельона, распространился слух следующего содержания: Ревельон на собрании выборщиков, когда зашла речь о положении рабочих, будто бы сказал, что рабочие могут существовать, получая 15 су заработной платы в день. Сам Ревельон в мемуаре, который он издал через несколько дней после происшествия [8] , с негодованием отвергал наличность каких бы то ни было оснований для подобного слуха. Рабочие на его мануфактуре получали большинство 30, 35 и 40 су в день, некоторые — 50, а минимальная плата начинающим была 25 су. Лица, даже не верившие этому слуху, вроде маркиза Силлери, депутата от дворянства реймского бальяжа, объясняли все дело недоразумением: Ревельон будто бы сказал, что его рабочие теперь, получая 40 су в день, хуже живут, нежели тогда, когда получали в былые времена 15 су, а эти слова были извращены [9] . Тютэ почему-то склонен считать это показание Силлери наиболее согласным с истиной [10] . Но, во-первых, Силлери не присутствовал на заседании выборщиков, где будто бы были произнесены эти слова, и, следовательно, сам был принужден только довольствоваться слухами (что он, действительно, и делает, регистрируя в другом, оставшемся после него документе [11] слух, совершенно неосновательный, разнесшийся 30 апреля, будто открыли виновников разгрома). Сам Ревельон, до сведения которого дошли подобные попытки объяснить все дело извращением его слов, протестовал, подчеркивая, что вообще не произносил ничего подобного [12] . Но слух быстро распространился в Сент-Антуанском предместье. 27 апреля начались сборища в Сент-Антуанском предместье, и дом Ревельона первый подвергся нападению. Одновременно и еще в сильнейшей степени была поведена атака и против дома Анрио, владельца селитроварни в том же предместье, относительно которого были пущены еще более определенные слухи, нежели относительно Ревельона. Вот что доносил начальник парижской полиции де Кронь Людовику XVI вечером этого первого дня беспорядков [13] . «Спокойствие, которое царило в Сент-Антуанском предместье, нарушено было внезапно: 500–600 рабочих собрались около 3 часов у входа в это предместье; они повесили чучело, изображавшее Ревельона, и прошли по разным кварталам Парижа с этим чучелом и с чучелом Анрио». Число их быстро увеличивалось; было решено принять меры, вследствие чего начальник полиции тотчас же уведомил командира полка «французских гвардейцев» герцога дю Шатле и временно командовавшего полком «швейцарских гвардейцев» барона Безанваля [14] . Они тотчас устроили совещание и выработали план действий, после чего к дому Ревельона был послан отряд для охраны. Этого отряда оказалось достаточно, чтобы предупредить разгром 27 апреля, и сам Ревельон, который писал под свежим впечатлением постигшего его несчастья, видел всюду происки тайных врагов и ни единым словом не обвиняет власти в попустительстве или бездействии: «… они (бунтовщики — Е. Т.) являются, чтобы разграбить и сжечь мой дом, они громогласно о том возвещают. Присутствие охраны их устрашает…» [15] . День окончился благополучно, и ночью (с 27 на 28 апреля) начальник полиции де Кронь доносил королю: «Спешу уведомить Ваше Величество, что последние отряды французских гвардейцев и конной стражи рассеяли сборища, никто не погиб. Я должен воздать хвалу благоразумию, с которым вели себя войска». В доме Ревельона оставили охрану в 50 человек, чтобы предохранить его от всякого нового посягательства, оставили также два отряда в 100 человек [16] в предместье; в других кварталах войска были собраны в казармах.
8
Expos'e justificatif pour le sieur R'eveillon, entrepreneur de la manufacture royale de papiers peints, Fauxbourg Saint-Antoine, 1789. В Национальной библиотеке хранятся 3 экземпляра этого Expos'e. Мы ссылаемся на тот, который значится под Lb.39 1618-А.
9
Нац. арх. К. К. 647, f. 4: Вот весь пассаж, относящийся к этому событию, из письма Силлери к Савиньи: Il y a eu hier une emeute consid'erable dans le fauxbourg St. Antoine. Mr. Reveillon, marchand et fabricant de papier peint `a la t^ete d’une manufacture consid'erable, citoyen estimable qui pendant les calamit'es de l’hiver, a fait vivre un grand nombre des citoyens, en parlant dans l’assembl'ee de Paris des malheurs publics, a dit qu’il 'etait oblig'e de donner 40 sols par jour `a ses ouvriers et qu’ils vivraient moins bien qu’avec 15 sols, qu’il donnait autrefois. On a alt'er'e son propos et d'ebit'e, qu’il avait dit qu’il ne falloit donner que quinze sols par jour `a chaque ouvrier. Cette nouvelle a soulev'e tout le faubourg St. Antoine. On a pill'e et br^ul'e sa maison; toutes les troupes ont march'e avec du canon. Il y avait hier au soir `a huit heures environ trente hommes de tu'es ou de bless'es. Le peuple crie; vive le roi, vive Mr. Necker, vive le tiers, f…. de la noblesse et du clerg'e. Voil`a ou nous en sommes. Malheureuse France, qu’il faudra de temps pour vous calmer. — Письмо помечено 29 апреля.
10
Tuetey A. R'epertoire, t. I, стр. XXII.
11
Нац. арх. К. К. 641, f. 17. Journal de l’Assembl'ee des Etats-G'en'eraux 30 avril: On assure que l’on a d'ecouvert les auteurs de la r'evolte du faubourg St. Antoine et que les propos tenus contre M. Reveillon sont une vengeance d’un particulier. Cette nouvelle n’est pas assez acredit'ee pour transcrire dans le journal ce que l’on d'ebit'e ce sujet.
12
Нац. библ. Lb.39 1618, стр. 5, примечание.
13
Нац. арх. G. 220–221, 27 avril.
14
Собственно, Безанваль командовал войсками, расположенными в областях Soissonais, Berri, Bourbonnais, Orl'eanais, Touraine, Maine и Isle de France, кроме Парижа, a полки, стоявшие в Париже, находились под начальством: один (gardes-francaises) — герцога дю Шатле, а другой (gardes-suisses) — графа д’Аффри, но вследствие несчастного случая д’Аффри как раз в эти дни сдал командование своим полком Безанвалю. См. M'emoires du baron de Besenval. Paris, 1846, стр. 353.
15
Нац. арх. С. 220–221, цитированное письмо от 28 апреля. Ср. Tuetey A. R'epertoire, t. I, стр. XXVII.
16
Expos'e… etc. Нац. библ. Lb.39 1618-А, стр. 21.
На другой день бунт вспыхнул с удесятеренной силой: толпа бросилась к дому Анрио, где охраны не было, и к дому Ревельона, где охрана была отброшена, и разгромила оба дома. Вещи были изломаны и выброшены из окон, на улице был разложен костер, где эти обломки и были сожжены; все, что только возможно, было разбито и истреблено. Огромная толпа запрудила все прилегающие к месту действия улицы. Кронь поспешил дать приказ задержать [17] 500 рабочих соседней стекольной мануфактуры, но все равно толпа росла неудержимо, заставляя и этих рабочих и вообще встречных присоединяться. Дю Шатле и Безанваль послали туда несколько отрядов, находившихся в полной боевой готовности. Как были вооружены бунтовщики? Легенды, распространявшиеся после усмирения, гласили, между прочим, что толпа действовала против войск также огнестрельным оружием. Комиссары, производившие допрос арестованных, сами не знали не только кто стрелял в войска, но даже были ли выстрелы вообще [18] . Де Кронь, писавший королю в самый день событии [19] , говорит, что народ, взобравшись на крыши, осыпает войска градом черепиц, камней, всякого рода обломков, но ни слова не говорит о выстрелах со стороны бунтующих. Со своей стороны, Безанваль прямо говорит [20] , что против ружей у толпы были только палки, камни и черепицы.
17
Нац. арх С. 220–221. A Paris, le 28 avril 1780, une heure de matin. — Безанваль дает цифру охраны в 30 человек и ничего не говорит об отряде, оставленном в предместье Сент-Антуана. Шассен в Les Elections et les cahiers (t. III, стр. 56) приводит цифру Безанваля. О рукописном письме де Кроня к королю он не знает ничего. Между тем, мемуары Безанваля написаны были спустя год после события (и он даже путает хронологию, относя все дело к началу мая), а де Кронь писал спустя несколько часов.
18
Нац. арх. Y. 13582, 6 may. Interrogatoire du n-e D’Aubusson, conduit `a la Charit'e paur y ^etre pans'e des blessures qu’il a recues au fb. St. Antoine le 28 avril: ’interrog'e, s’il a vu que l’on tir^at de cours de fusil ou pistolet sur les troupes qui cherchoient `a dissiper les s'editieux, — a repondu que non.
19
Нац. арх. C. 220–221. Письмо де Кроня к королю помечено: 28 avril, six heures et demie.
20
M'emoires du baron de Besenval. Paris, 1846, стр. 354: Nous s^umes que malgr'e le feu des troupes, les brigands n’en 'etaient que plus acharn'es, quoique la partie ne f^ut assur'ement pas 'egale, car contre les fusils ces malheureux n’avaient que de b^atons, et pour toute ressource, celle de monter sur les toits, d’o`u ils faisaient pleuvoir des pierres et des tuiles sur les soldats…