Сочинения в двенадцати томах. Том 3
Шрифт:
Протест раздался не только со стороны суконщиков, но и со стороны военного министра. Он решительно обратил внимание министра внутренних дел на то, что если этот налог пройдет, то очень затруднится экономное обмундирование войск. Он категорически утверждал, что без саксонской, богемской, франконской, венгерской, валашской шерсти, без шерсти «большей части» германских стран, без шерсти левантийской, североафриканской (особенно тунисской) не могут обойтись не только французские мануфактуры, но и генуэзские и пьемонтские (его-то интересовали также и эти североитальянские мануфактуры, так как в случае нужды они могли бы легче всего быть использованы для поставок). Военный министр предлагал обложить простую шерсть пошлиной не в 10 франков, а в 20 сантимов за квинтал (т. е. дать ей свободный пропуск в Империю) [30] .
30
Нац. арх. F12 511 — A. Administration de la Guerre. Copie de la lettre 'ecrite le 5 d'ecembre 1811 par Son Excellence le Ministre Directeur `a Son Excellence le Ministre de l’Int'erieur.
Эта
В 1813 г. владельцы стад чистых мериносов, а также метисов обратились к правительству с жалобой, что тонкая шерсть, которую они поставляют, не находит себе сбыта. Правительство (в июле 1813 г.) обратилось к Главному совету мануфактур и к «совещательным палатам» городов Эльбефа, Лувье, Вервье, Седана, Ахена и Штольберга (где была развита суконная промышленность) с извещением, что оно намерено утроить пошлину на ввозимую из-за границы тонкую шерсть, дабы поощрить национальное овцеводство. Промышленники энергично и с горечью протестовали против этого проекта довести пошлину на иностранную тонкую шерсть до 90 сантимов за килограмм. Прежде всего они объясняют упадок сбыта этого сырья тем, что мериносы разводятся в последние годы в громадных количествах и во Франции, и вне Франции; далее, само же правительство бросило на рынок огромное количество (20 тысяч кип) тонкой испанской шерсти, продаваемой на самых льготных условиях казной, и это не могло не подорвать сбыта частных овцеводов. Принципиально же нельзя покровительствовать «земледельческой промышленности за счет промышленности мануфактурной». Во Франции, если считать самые первые опыты, улучшение овцеводства производится всего лет пятнадцать, а в Австрии и Саксонии оно производится уже пятьдесят лет, и однако там за это время никто не думал о введении запретительных пошлин на ввозимую из-за границы шерсть. Теперь в среднем килограмм тонкой шерсти во Франции стоит 4 франка, и этого вполне достаточно, чтобы овцеводы не имели права роптать.
Уже и теперь существующий налог на тонкую иностранную шерсть лишил французские мануфактуры нужного им сырья, сильно ухудшил положение суконной промышленности (особенно на левом берегу Рейна) и только способствовал процветанию германских мануфактур. Новая пошлина так удорожит производство тонких сукон, что иностранные мануфактуры совершенно вытеснят французов на европейских рынках и на рынках Леванта, тем более что саксонские и испанские овцеводы, лишившись из-за этой новой пошлины сбыта во Франции, конечно, должны будут продавать тонкую мериносовую шерсть по более дешевой цене иностранным (нефранцузским) фабрикантам, и иностранное производство сукон подешевеет. Не помогут и вывозные премии (draw-back), предлагаемые правительством, особенно в тех ничтожных размерах, в каких эти премии предлагаются, да и обязанность вывозить тонкие сукна только через определенные таможни (где будет организована выдача этого draw-back’а) очень неудобна и стеснительна для торговли.
Вообще же эта пошлина, по утверждению совета, угрожает не только процветанию, но и существованию такой значительной (совет даже пишет главной) отрасли французской индустрии, как суконное производство; особенно опасно делать такие рискованные шаги, когда и без того вследствие войны сокращается количество звонкой монеты и торговля испытывает «тревожный кризис». А суконная промышленность «в текущий момент — почти единственная во Франции, которая еще держится»; но это ничего не значит, «достаточно одной неправильной фискальной меры, и это счастливое ее положение сделается «толь же плачевным, как положение наших бумагопрядилен» [31] .
31
Нац. арх. F12* 194, 165 s'eance du 28 octobre 1813.
Но в это время суконщики стали ощущать другое зло, особенно обострившееся именно к концу Империи.
Шерстяная промышленность испытывала «громадные затруднения» в последние годы Империи не вследствие недостатка шерсти (которой, как мы видим, было достаточно), но вследствие скудости в окрашивающих материалах, подвоз которых так тесно был связан с погибшей колониальной и морской торговлей. Это лишало Францию возможности успешно конкурировать с Саксонией, где и шерсть была очень дешева, и рабочий труд был дешевле, и индиго и другие окрашивающие вещества стоили вдвое дешевле, чем во Франции, а часто втрое и вчетверо [32] . И это обстоятельство грозило опять-таки больше всего выделке тонких сукон, вывозного товара, качествами которого французы гордились.
32
Нац. арх. F12* 194, 131 s'eance du 1 mars 1813.
Но война, опустошавшая Саксонию в 1813 г., Францию в 1814 г., все равно не позволила французским суконщикам сразиться с их среднеевропейскими конкурентами на франкфуртской и лейпцигской ярмарках в последний год наполеоновского царствования.
4. Мы уже видели, что вообще данные о заработной плате в текстильной промышленности весьма скудны, а потому и трудно в точности проверить, действительно ли во Франции труд был настолько уж дороже, нежели за границей. К сожалению, о размерах заработка рабочих в шерстопрядильном и шерстоткацком производстве наши документы почти всегда молчат. Они ограничиваются лишь жалобами на то, что в Швейцарии, в Саксонии, в Богемии этот труд дешевле, чем во Франции.
Что средний заработок в шерстяном, например, промысле в центральной Франции был очень незначителен, мы можем заключить из отдельных, очень характерных показаний. Например, даже не в эпоху кризиса, не в конце 1810 г. или начале 1811 г., а в конце 1811 г. и в 1812 г., когда время было, поскольку касается состояния промышленности, среднее, нормальное, заработок был так низок, что иногда в целых департаментах люди бросали работу и предавались бродяжничеству и нищенству. Не было никакого соответствия между ценой на предметы первой необходимости и заработком в текстильных промыслах, и горе было населению в тех департаментах, где текстильные промыслы были не подсобными, а существенно важными статьями бюджета [33] .
33
Ср. показание префекта Луары (Orl'eans, le 13 juillet 1812. Manufactures en laine… 1811–1812. Нац. арх. F12 1580): La raret'e des subsistances et leur haut prix ont 'etabli dans le plus grand nombre des familles une disproportion d'esolante entre les frais de nourriture et les salaires journaliers. Un tr`es grand nombre des chefs et individus de ces familles ont pr'ef'er'e le vagabondage et la ressource de mendier `a un travail assidu, mais peu lucratif. Les manufactures ont 'et'e abandonn'ees par les ouvriers en grande partie.
В департаменте Устьев Шельды рабочий день вязальщика-шапочника оценивался (1812 г.) в 2 франка 50 сантимов [34] . Между тем это очень промышленный и торговый департамент; в других местах, как можно судить, сравнивая оценку дня в иных отраслях производства, рабочий труд был дешевле. Но это вязальщик, который работает и поштучно, и поденно. А так как ткач работает почти исключительно поштучно и при этом сплошь и рядом на дому, то оценить размеры его заработка документы наши и не пытаются. В еще большей мере это нужно сказать о пряхах и прядильщиках.
34
Нац. арх. F12 1622. (Bouches de l’Escaut). 1812.
Пряхи в департаменте Aveyron, «если их берут в работу поденно, что бывает редко, получают в день 40–50 сантимов» на хозяйском иждивении. А ткачей, которые бы работали поденно, тут вовсе не бывает, они получают поштучно, от 30 до 40 сантимов за метр [35] . Вот одно из редчайших показаний этого характера. Никаких широких обобщений на основании таких единичных показаний, по-моему, строить нельзя. При работе на дому, при широкой распространенности самостоятельной мелкой фабрикации вопрос о заработной плате во всех отраслях текстильной индустрии оставляется документами совершенно в тени; и особенно в производствах шерстяном и полотняном, где совсем редок был тип мануфактуры с рабочими, работающими в помещении заведения, и где машинное производство сводилось, в сущности, к нулю.
35
Нац. арх. F12 1571. D'epartement de l’Aveyron. R'eponse aux questions, faites par Son Excellence (22 mai 1812).
Закончу общими цифровыми выкладками, касающимися шерстяной промышленности.
По подсчетам, произведенным в 1806–1807 гг., 99 департаментов в Империи занимаются обработкой шерсти; общее число заведений, выделывающих шерстяные материи, равно 7455, общее число рабочих — 278 тысячам. Сумма, на которую ежегодно выделывается в Империи шерстяных материй, равна 163 112 068 франкам. В начале 1813 г. в своем отчете, составленном для публики (и главное для Европы), министр внутренних дел Монталиве утверждает, будто шерстяных материй выделывается в Империи на 370 миллионов франков, причем на эту фабрикацию идет туземного сырья на 123 миллиона, привозного, заграничного — на 31 миллион, так что «чистая прибыль» от фабрикации — 210 миллионов. За границу же французских сукон продается на 28 миллионов (для курьеза замечу, что в одной таблице, приложенной к этому же отчету [36] Монталиве, вывоз сукон показан в сумме 26 826 950 франков). Сведения 1806–1807 гг. явно и заведомо неполны, правда, но отчет Монталиве 1813 г. слишком уж, так сказать, «полон» и цифры его сильно преувеличены. Не забудем, что в этом же отчете он утверждал, будто у Франции (весной 1813 г.!) под ружьем девятьсот тысяч солдат. С другими цифрами он обращался, несомненно, с той же непринужденностью. Что касается до цифр первого документа, то нечего прибавлять, что здесь посчитаны только более или менее большие заведения и их рабочие (министерство об этом прямо предупреждало императора). Не посчитана огромная масса кустарей и одиноких, маленьких самостоятельных мастерских. Но напрасно было бы думать, что разница в цифрах между первым документом и печатным Expos'e 1813 г. происходит оттого, что в 1813 г. эти кустари и мелкие производители были приняты в расчет: они и в 1813 г. оставались вполне недоступными для какого бы то ни было учета. Констатируя громадное увеличение шерстяного производства во Франции сравнительно с дореволюционными годами, Монталиве признает, что, «несмотря на улучшение стад», приходится теперь (1813 г.) выписывать шерсти из-за границы на 31 миллион франков, а до революции выписывалось всего на 14 миллионов. Но вся привозная шерсть это — исключительно тонкие сорта [37] ; простые сорта во Франции есть в изобилии.
36
Expos'e etc. Tableau comparatif des balances de commerce des ann'ees 1787… avec celles des ann'ees 1811 et 1812 (№ 59).
37
Expos'e, стр. 3.