Сочинения в двенадцати томах. Том 3
Шрифт:
Он требовал (особыми распоряжениями) обязательного ношения шелковых платьев при дворе; требовал того же и от дворов, зависимых от него. Так, 22 февраля 1806 г. он посылает сестре своей герцогине Элизе приказ допускать при дворе ее лишь шелковые и батистовые одежды, «чтобы благоприятствовать и дать сбыт произведениям французской промышленности» [12] .
Существовало мнение, что вообще Наполеон стремился роскошью придворной жизни поддержать промышленность. Это мнение могло быть подкреплено в потомстве сомнительным показанием Флери де Шабулона, которое сам Наполеон успел еще опровергнуть. Когда Наполеон в 1815 г. вернулся с острова Эльбы, он, по свидетельству Флери де Шабулона, с насмешкой отозвался о скромности двора Людовика XVIII и, говоря о роскоши своего двора, будто бы объяснял ее желанием дать работу промышленности: «без роскоши нет промышленности» [13] . Однако Наполеон отрицал эти слова; по крайней мере, читая на острове Св. Елены записки Флери и делая свои пометки, он заключил всю страницу, где находятся между прочим и приведенные слова, в скобки и написал: «faux» [14] .
12
Наполеон —
13
M'emoires de Fleury de Chaboulon… avec annotations manuscrites de Napol'eon, publi'ees par L. Cornet, t. I. Paris, 1901, стр. 190: Ma cour, il est vrai, 'etait superbe, j’aimais le luxe non pour moi, un frac de soldat me suffit, je l’aimais parce qu’il fait vivre nos ateliers; sans luxe point d’industrie (слова, якобы сказанные Наполеоном 17 марта 1815 г. в Оксерре).
14
Там же, t. II. Notes manuscrites du tome premier, к стр. 190 (Notes marginales 'ecrites au crayon par Napol'eon I `a Sainte-H'elene sur un exemplaire des M'emoires etc., par Fleury de Chaboulon. Imprim'e `a Londres en 1819).
Бесспорно, общее состояние шелковой промышленности при Наполеоне поправилось сравнительно с упадком в предшествовавший период.
По словам Шапталя (нигде не указывающего своих источников), лионская шелковая промышленность давала в 1789 г. работу 12 700 рабочим, в 1800 г. — 5800 рабочим, в 1812 г. — 15 506 рабочим [15] .
Но тяжкие времена не раз возвращались. Бесконечные войны страшно угнетали торговлю предметами роскоши, в том числе и шелковыми материями. Иногда рабочие разбегались, нужно было с явной потерей для себя содержать оставшихся, лишь бы сохранить кадры опытных ткачей на лучшие времена. Иногда рабочих бывало так мало, что, например, лионская шелковая промышленность не могла без чужестранцев обойтись, так же как и некоторые другие отрасли производства; и именно благодаря этому обстоятельству Лионская торговая палата не могла всецело удовлетворять желаниям тех, которые полагали необходимым изгнать иностранцев-рабочих во имя сохранения секретов национального производства [16] .
15
De l’industrie francaise, t. II. Paris, 1819, стр. 116.
16
Архив Лионской торговой палаты. Proc`es-verbaux, 6 (заседание 3 июля 1806 г.).
Эти опасения — растерять кадры обученных рабочих — были основательны; когда летом 1808 г. лионской шелковой промышленности неожиданно повезло и она получила очень выгодные заказы из-за границы, то оказалось, что нет достаточного количества нужных рабочих рук: есть всего 20 тысяч человек, а «некогда» было 40 тысяч. Нужно же немедленно по крайней мере еще 10 тысяч (кроме 20 тысяч имеющихся) [17] .
Но что было делать в 1806 г. — в начале 1807 г., в 1811 г., в 1813–1814 гг., когда сбыт шелковых материй страшно падал под влиянием войн и континентальной блокады?
17
Нац. арх. AF. IV — 1060. Laines et soieries. Notes pour Sa Majest'e d’Empereur et Roi. Paris, le 6 juin 1808.
В другой связи, когда речь шла о торговле Франции с германскими странами, с ганзейскими городами, с Россией, были приведены документы, показывающие, как страшно боялись лионские промышленники конечного разорения среднеевропейских и северных рынков сбыта. Не мудрено, что Тильзитский мир был приветствован с восторгом.
Еще до битвы при Фридланде, решившей участь кампании 1807 г., лионская шелковая промышленность стала оживать. После битвы, давшей надежду на близкий мир, дела пошли так хорошо, что рабочие повысили требования относительно размеров заработной платы [18] , а заключение Тильзитского мира еще более поправило лионские дела.
18
Нац. арх. F12 507. Lyon, le 23 juillet 1807 (префект Роны — министру внутренних дел).
Шелковая промышленность всегда была во Франции весьма чутким барометром успехов или поражений французской внешней политики. В царствование Фридриха Великого в Пруссию были выписаны французские рабочие, и было положено начало прусского шелкового производства, а для поощрения его запрещен был ввоз шелковых материй из-за границы; подобное же запрещение действовало и в Австрии, и вот почему для лионского купечества, для лионских предпринимателей разделы Польши оказались таким страшным ударом: польский рынок сразу и сильно сократился. Не менее тяжким ударом был указ императрицы Екатерины (1793 г.), закрывший для французских товаров русский рынок и остальную часть польского (в областях, отошедших к России). Это воспрещение потом было снято, но войны 1805–1807 гг. опять повредили торговле. И именно поэтому для лионской шелковой промышленности Тильзитский мир был как бы призывом к новой жизни: во-первых, открывался громадный русский рынок, скупавший, по убеждению Лионской торговой палаты, в нормальное время на 25 миллионов франков шелковых материй двух только городов — Лиона и Сент-Этьена; во-вторых, герцогство Варшавское переходило во власть наполеоновского вассала — саксонского короля; в-третьих, после разгрома Пруссии можно было всего от нее требовать — свободного транзита через прусскую Силезию [19] .
19
Нац. арх. F12 534. Lyon, le 20 ao^ut 1807. La Chambre de commerce de Lyon `a Son Excellence le Ministre de l’Int'erieur.
Как представляли себе вообще власти на основании собираемых ими сведений соотношение между размерами производства в городах Франции, занятых шелковой промышленностью?
В Авиньоне ткачей, занятых в шелковой промышленности, было в 1810 г. — 2500, в 1811 г. — 1635, в 1812 г. — 1778, в 1813 г. — 1768. Но рабочих, занятых другими главными функциями шелковой промышленности, в Авиньоне числилось [20] , и эти цифры нужно удвоить (если в самом деле посчитать всех лиц, занятых в шелковом производстве, о которых префект давал особые сведения, почему-то внося их лишь в отдельные ведомости). Всех рабочих в этом производстве в Авиньоне оказывается: в 1810 г. — 5534 человека, в 1811 г. — 3122–3150 человек, в 1812 г. — 5098 человек; для 1813 г. этих общих цифр не дано [21] .
20
Нац. арх. F12 1588. Etat etc. dans la fabrique d’'etoffes de soie d’Avignon (1810, 1811, 1812, 1813).
21
Нац. арх. F12 1588. Etat des m'etiers battants etc. Интересно, что префект как бы оправдывается, что он в этих второго рода ведомостях дает общие цифры:…nous n’avons pas cru devoir borner le nombre des ouvriers employ'es `a ceux seulement qui travaillent sur le m'etier et qu’on appelle tisseurs (Avignon, le 14 ao^ut 1811).
В г. Ниме до революции числилось в шелковой промышленности до 4 тысяч станков да еще столько же «в остальном департаменте» (выражение весьма неточное, ибо тогда, до революции, не было департаментов; по смыслу последующего имеется в виду территория близ Нима, вошедшая потом в состав департамента Gard: округи — Gard-Alais, Anduze, St.-Jean du Gard, St.-Hippolyte, Vigan, Ouissac, Sauve). Перед испанской войной (1808 г.) еще была налицо половина этого количества, не только потому, что еще существовал испанский сбыт, но и потому, как сообщает префект, что приходили еще во Францию американские корабли. В 1809–1810 гг. это количество уменьшилось, а с июля 1810 г. опять стало несколько возрастать.
Вот цифры работающих станков, занятых в нимской шелковой промышленности в 1810–1813 гг., по триместрам (число станков и ткачей совершенно совпадает — по одному на станок), а также цифры, касающиеся других категорий рабочих, занятых в этом производстве [22] .
(Показания о последнем триместре 1813 г. более нежели сомнительны.)
Что же касается Лиона, то здесь в 1812 г. рабочих в этой отрасли производства было 14 072, в Сент-Этьене и Шомоне вместе — 15 453; из новых присоединенных владений это производство распространено во Флоренции (10 тысяч рабочих) и в Крефельде (5346 человек) [23] . Цифра, касающаяся Крефельда, преувеличена. По другим сведениям, в феврале 1812 г. в Кельне, Крефельде и Клеве работало над выделкой шелковых материй 4942 станка (при них 5950 рабочих), и правительство замечало быстрый и непрерывный рост этой индустрии в означенных своих немецких владениях [24] . Вообще же, напоминаю читателю, что статистика 1812–1813 гг. особенно недостоверна и даже часто фантастична.
22
Нац. арх. F12 1575. Gard (1810–1813. Etoffes de soie).
23
Нац. арх. F12 1602. Situation des fabriques de soie de l’Empire en 1789, 1800 et 1812.
24
Нац. арх. AF. IV — 1602, № 23. Note pour Sa Majest'e (minist`ere des manufactures et du commerce).
А теперь, ознакомившись с тем, как в 1810–1813 гг. власти представляли себе «в цифрах» общее состояние шелковой промышленности в Империи, перейдем к более достоверным и более любопытным показаниям о том, как на самом деле чувствовали себя шелкоделы в 1810–1813 гг.
В декабре 1810 г. Лионская торговая палата констатирует (согласно докладу Terret), что торговля и промышленность находятся в очень печальном состоянии. В частности, лионская индустрия почти вовсе прекратила работу; подавленность царит в тех кварталах, где живут удрученные бедственным положением вещей рабочие. Даже излишне-де производить подсчет и точно выяснять состояние этих рабочих, потому что с каждым днем положение вещей все ухудшается и ухудшается. Каковы же причины этого внезапного ухудшения положения вещей? [25] Во-первых, недобор сырца, а во-вторых, политика: меры, которые принимаются в Германии, «неутешительное состояние русских финансов».
25
В подлиннике сильнее:…ce passage subit de l’'etat de prosp'erit'e — `a celui-ci… (Архив Лионской торговой палаты, 25 заседание 6 декабря 1810 г.).
В декабре 1810 г. в Париж была отправлена от Лионской торговой палаты депутация, которую принял сначала министр внутренних дел, затем Наполеон. Депутация констатировала, что из 14 тысяч станков, которые работали еще в сентябре 1810 г., семь тысяч теперь (в декабре) находятся в бездействии. Причины, указанные депутацией, сводились к пяти пунктам: 1) необычайное обесценение русских денег; 2) «несчастия, которые претерпела торговля в Германии»; 3) общее потрясение кредита; 4) повышение цен на сырец; 5) прекращение сбыта на парижском рынке.