Сочинения в двенадцати томах. Том 3
Шрифт:
2. Переходим к литературе, относящейся к французской промышленности в эпоху блокады. Хронологически следует начать с книг Шапталя, бывшего министром внутренних дел в эпоху Консульства, и Кост'a, заведовавшего при Наполеоне промышленным отделом и статистическим бюро в министерстве внутренних дел. Но работы обоих авторов скорее могут быть отнесены к числу печатных источников, нежели к категории исторических работ.
Как уже было мной отмечено во введении ко II тому «Рабочего класса во Франции в эпоху революции», книга Шапталя (Chaptal. De l’industrie francaise. Paris, 1819, в двух томах) почти ничего не дает для эпохи революции и Империи; I том посвящен состоянию Франции до революции, а II — времени, когда вышло сочинение, т. е. первым годам Реставрации. Целью автора, как он и говорит, было сравнение того, что было при старом режиме, с тем, что оказалось после Империи [6] . Впрочем, во II томе он приводит кое-какие данные (очень немногие), относящиеся к эпохе Наполеона, и в дальнейшем изложении я еще упомяну об этих данных. К сожалению, он (единственный из министров внутренних дел той эпохи) очень доверчиво относится к той «статистике», которую ему доставляли его префекты (и которую они доставляли также его преемникам).
6
Pour bien conna^itre le commerce d’une nation, il ne faut choisir ni ces 'epoques d'esastreuses o`u la guerre ferme la plupart des d'ebouch'es `a la consommation, ni ces temps malheureux de crises politiques qui rompant les liens sociaux 'etablissent la d'efiance, menacent les propri'et'es et paralysent l’industrie. Ainsi pour appr'ecier le commerce francais, je n’irai point consulter ces ann'ees o`u le fabricant ne travaillait que par contrainte, o`u nos vaisseaux 'etaient repouss'es de toutes les mers; ni cette 'epoque plus r'ecente ou la victoire nous avait asservi des nations nombreuses qui recevaient nos lois: durant ces deux crises tout 'etait forc'e (Chaptal. De l’industrie francaise, t. I, стр. 1–2). Подчеркнутые мной слова и относятся к интересующей нас здесь эпохе.
В книжке Anthelme Costaz «M'emoire sur les moyens qui ont amen'e le grand d'eveloppement que l’industrie francaise a pris depuis vingt ans» (Paris, 1816) мы находим очень беглый (на 60 страницах небольшого формата) очерк, имеющий целью показать, как развивалась в техническом отношении индустрия от последних лет старого режима. К сожалению, очерк составлен в самых общих выражениях, и в частности для эпохи Консульства и Империи я не нашел там решительно ничего такого, о чем гораздо конкретнее и обстоятельнее мне не рассказали [бы] документы. Б'oльшая часть книги Кост'a занята, впрочем, просто перепечаткой некоторых законоположений, касающихся промышленности и рабочих.
Другая его работа — «Essai sur l’administration de l’agriculture, du commerce, des manufactures et des subsistances» — написана весьма абстрактно, в духе самых общих размышлений о том, как именно всякое правительство должно поощрять производительные силы страны и т. д. Те статистические таблицы, которые в этой книге имеются, перепечатаны были в третьем его сочинении, которое вообще представляет наибольший интерес из всего им написанного.
Третье сочинение Costaz — «Histoire de l’administration en France, de l’agriculture, des arts utiles, du commerce» и т. д., в трех томах; третье издание — самое полное (Paris, 1843). Эта работа (собственно II и III тома) интересна потому, что Costaz, бывший при Империи в центре канцелярской работы, касавшейся обрабатывающей промышленности, мог видеть некоторые документы, которые теперь не всегда найдешь в архивных картонах, делал кое-какие сводки, которые и напечатал (в III томе). Правда, он, к сожалению, в высшей степени скупо воспользовался этой драгоценной возможностью — дать то, что мог бы дать благодаря своему исключительному положению; и тут тоже больше общих рассуждений и чисто технических замечаний, чем фактических данных. Во всяком случае Кост'a восполняет кое-что в скудных и разбросанных данных, касающихся положения промышленности в 1800 г., и без этой его книги (хотя бы для очень немногих, но неизбежных ссылок) не может обойтись ни один исследователь истории французской промышленности.
В заметках Dollfus’a о хлопчатобумажной промышленности в восточных департаментах находим таблицу цен на хлопок и пряжу, начинающуюся с 1811 г. Автор, наследник одной из старинных мюльгаузенских фирм, мог воспользоваться интересными материалами. К сожалению, кроме этой таблицы (на которую я в своем месте ссылаюсь), читатель не найдет в этих заметках почти ни слова об эпохе Наполеона (Extrait des bulletins de la Soci'et'e industrielle de Mulhouse. «Notes pour servir `a l’histoire de l’industrie cotonni`ere dans les d'epartements de l’est», par M. Е. Dollfus, lues dans les s'eances des 26 novembre et 31 d'ecembre 1856).
Историей промышленности в этот период занялся Левассер, дополнивший и эту главу в позднейшем (втором) издании своей книги.
В I томе труда Levasseur’a «Histoire des classes ouvri`eres et de l’industrie en France de 1789 `a 1870» одна глава (стр. 463–494) носит название «Le commerce et le blocus continental». К сожалению, она очень бегло и несистематично изложена, и эти 30 страниц дают в общем чрезвычайно мало для понимания описываемого явления. О промышленности же вообще — в эпоху Консульства и Империи — говорит предыдущая глава (называющаяся так: «La science et l’art dans l’industrie»). Она тоже очень бегло и неясно изложена. Хотя автор ссылается на некоторые картоны Национального архива, но делает это весьма скупо, умалчивая о десятках других, гораздо более существенных по своему содержанию. Кроме того, он любит ссылаться на некоторые статистические публикации, касающиеся отдельных департаментов и появившиеся при Империи. Их значение (самостоятельное) часто равно нулю, так как эти официальные издания в лучшем случае давали те же цифры, какие их авторы и редакторы (префекты) посылали в министерство, которое потом все эти рапорты и передало в Национальный архив; так что исследователь всегда лучше сделает, если обратится к рукописным элементам, на основании которых создавались все эти «M'emoires statistiques», «Annuaires» и т. п. А кроме того, в этих изданиях нет той откровенности, которая была в подлинной официальной секретной переписке, ибо публике преподносились приукрашенные сведения, имевшие целью представить действительность в возможно розовом свете. Замечу еще, что Левассер, приводя (случайные и беглые) статистические показания, принимает их на веру всецело, нигде и не думая предостеречь читателя касательно степени их точности. В другой работе, где речь будет идти специально о рабочем классе при Консульстве и Империи, я надеюсь коснуться и тех страниц Левассера, которые он посвящает этому вопросу. А пока, говоря лишь о том, что он написал по поводу промышленности и торговли при блокаде, нужно признать, что эти части его труда далеко не относятся к наиболее основательным и удавшимся. Решительно ничего сколько-нибудь нового и существенного не дают и немногие страницы, которые читатель находит в последнем труде Левассера «Histoire du commerce de la France», вышедшем в свет уже после кончины автора (t. II. Paris, 1912).
В «Vierteljahrsschrift f"ur Social- und Wirtschaftsgeschichte» за 1904 и 1905 гг. была помещена обширная статья Paul Darmst"ater’a (1904 г., стр. 559–615, и 1905 г., стр. 112–141) под заглавием «Studien zur napoleonischen Wirtschaftspolitik». Автор в своей статье цитирует, между прочим, документы некоторых картонов Национального архива, и так как автор, по собственным словам, интересовался больше влиянием наполеоновской торговой политики на Италию, поэтому есть ссылки на документы Миланского государственного архива. (Об этих документах я надеюсь говорить в другом месте, в работе, где речь будет идти вообще о состоянии Италии в эпоху континентальной блокады, а не только об экономических отношениях между Италией и Империей.) Автор говорит, что он, если не считать Италию, ограничивается задачей лишь выяснить тенденцию наполеоновской политики («es kann deshalb bei der Weitl"aufigkeit des Stoffes nicht befremden, wenn ich nur die Handelspolitik gegen"uber dem K"onigreich Italien ausf"uhrlich behandle, mich im "ubrigen aber darauf beschr"anke, die Tendenz der napoleonischen Politik herauszuarbeiten»). И, действительно, из 85 страниц, которые заключает в себе статья, лишь около половины (стр. 40–45) посвящены очерку состояния французской промышленности при Наполеоне. Мне казалось, что необходимо обратить гораздо больше внимания именно на эту сторону дела и привлечь больше касающихся именно этого вопроса материалов.
Настоящая работа была уже почти закончена, когда (в июльском номере журнала «Revue des Etudes napol'eoniennes» за 1912 г.) появилась статья Charles Ballot «Les pr^ets aux manufactures sous le premier Empire». Автор делает очерк мер денежного вспомоществования некоторым нуждающимся мануфактурам со стороны императорского правительства. В этой статье подробнее и полнее разработан вопрос, заинтересовавший Р. Darmst"adter’a.
Так обстоит дело со специальной литературой по истории французской промышленности в эпоху блокады. Еще меньше дают сочинения общего характера по истории эпохи [7] .
7
Нужно заметить, что в соответствующих частях коллективного труда по истории Франции, публикуемого под редакцией Жореса, вопрос о блокаде и об экономическом состоянии Франции при Наполеоне затронут авторами (Brousse’ом и Turot) довольно общо и бегло. Об этих авторах речь будет идти в особой работе, которую я предполагаю посвятить истории рабочего класса при Консульстве и Империи, так как о рабочих они высказывают более самостоятельные суждения. К архивам они обращались, но весьма мало и довольно случайно.
Еще недавно в общих обзорах быта эпохи Наполеона не находилось ни единой страницы, где бы речь шла о положении торговли и промышленности, об экономическом состоянии страны вообще [8] .
Эпоха Консульства и Империи в последние годы была предметом двух многотомных общих обзоров. С 1903 г. до настоящего времени вышло несколько томов сочинения Gilbert Stenger’a «La soci'et'e francaise pendant le Consulat». Но в этих томах (которым автор почему-то дал название серий) не нашлось места для хотя бы простого этюда о торговле, промышленности и вообще экономическом положении страны при Консульстве. Это легкие и занимательные очерки нравов консульского двора, высшего и отчасти среднего общества, подробные характеристики приближенных Бонапарта, живой, хотя и суммарный, рассказ о политических событиях, — и только.
8
Ср., например, хотя бы книгу Broc’a. La vie en France sous le premier Empire (Paris, 1895).
Другой труд, Lanzac de Laborie «Paris sous Napol'eon», более в этом отношении содержателен. Шестой том этого труда («Paris sous Napol'eon», t. VI. Le monde des affaires et du travail. Paris, 1910. 354 стр.) посвящен очерку торговли, биржи, промышленности, истории рабочего класса и т. д. при Наполеоне. В частности, особая глава относится к промышленности (стр. 285–316) и рабочим (стр. 317–352). У этого автора есть ссылки на некоторые архивные документы, изданные Оларом и кое-какие неизданные. Но и те и другие являются прежде всего полицейскими донесениями, использовать которые историк может и обязан, когда он говорит, например, о настроении рабочих, но которые почти ничего не дают для понимания положения промышленности. И эти 7–8 ссылок на неизданные документы (в главе о рабочих) сделаны слишком бегло и скупо. Но, бесспорно, эти главы Lanzac’a — лучшее из всего, что вообще мы находим касательно промышленности и рабочих в общих трудах, посвященных Консульству и Империи. Можно только пожалеть, что Lanzac из 30 с небольшим страниц, посвященных промышленности, отвел целых пять совершенно ничтожному событию, никакой роли не игравшему в судьбах французской индустрии: выставке 1806 г. Во всех сколько-нибудь подробных историях Империи, начиная с Тьера, мы находим страницы, относящиеся к блокаде, и иногда беглое замечание о том или ином влиянии блокады на Францию, но блокада здесь интересует авторов прежде всего как факт военно-дипломатической истории Наполеона, как шахматный ход французского императора в борьбе против смертельного врага. Это же нужно сказать и о новейшей литературе, посвященной внешней политике Консульства и Первой империи.
Сравнительно больше места уделено континентальной системе в IX томе превосходного компендиума новой истории, задуманного лордом Актоном («The Cambridge modern history», vol. IX. Napoleon. Cambridge, 1906). Здесь особая глава (XIII, стр. 361–389) называется «The continental system», хотя не все 28 страниц заняты этим предметом; автор в конце (стр. 380–389) излагает политическую историю Неаполя и историю русско-турецкой войны. Написана эта глава Rose’ом, о более обширной статье которого речь будет дальше. Совершенно правильно, между прочим, замечает Rose в этой статье (стр. 376), что «внутреннюю экономию французской империи» в эпоху блокады «еще труднее уяснить», чем положение Англии. Автор и отказывается это сделать; труд, в котором он участвовал, должен был подвести итоги тому, что уже сделано в науке, а именно по «внутренней экономии французской империи» и в частности по истории обрабатывающей промышленности почти ничего и не сделано. Что касается внешней истории блокады, то она изложена Rose’ом сжато, ясно и точно.