Сочинения в трех томах. Том 2
Шрифт:
Ему показалось, что она слегка покраснела.
— А что заставляет вас так думать? — осведомилась она.
— Дайте мне вашу руку…
Княжна протянула ему руку. Виктор долго изучал ладонь, потом произнес:
— Здесь как раз то, что я и рассчитывал увидеть. Вы кажетесь себе такой сложной, загадочной, а не самом деле являетесь простой и понятной натурой, и то, что я уже знал по вашим глазам и по вашему поведению, подтвердили линии вашей руки. Что странно в вас, так это сочетание смелости, постоянный поиск опасностей и… потребность в покровительстве. Вы
Он отпустил ее руку.
— Я не ошибся, не правда ли? Ведь вы такая, какой я вас вижу?
Она опустила глаза, уходя от его пристального взгляда, проникающего так глубоко в секреты ее души. Закурила сигарету, потом встала и переменила тему разговора, кивнув на газеты и заметив небрежно:
— Что вы скажете об этой истории с бонами?
Это был первый намек на дело, которое, без сомнения, составляло для них обоих главную реальность в мыслях и заботах.
Так же небрежно, как она спросила, он ответил:
— История очень темная…
— Без сомнения, — согласилась она. — Но все же есть новые факты.
— Новые?
— Да. Например, самоубийство барона д'Отрея, что по существу является своего рода признанием.
— Вы в этом уверены? Он покончил жизнь самоубийством потому, что ему изменила любовница, и у него больше не осталось надежды получить деньги, которые было попали в его руки. Но разве он убил папашу Ласко?
— А кто же мог его убить?
— Сообщник.
— Какой сообщник?
— Человек, убегавший из павильона. Он может быть и Гюставом Жеромом, и любовником женщины, скрывшейся через окно.
— Любовником этой женщины?
— Да, Арсеном Люпеном.
Она возразила:
— Но Арсен Люпен не преступник такого рода. Он не убивает…
— Он мог быть к этому вынужден ради своего спасения.
Несмотря на усилия, которые каждый из них делал, чтобы владеть собой, беседа, начавшаяся в безразличном тоне, принимала мало-помалу драматический характер, и Виктор наслаждался этим. Он не смотрел на нее, но догадывался, что она дрожит и чувствовал страстный интерес, с каким она задала следующий вопрос.
— А что вы думаете об этой женщине?
— Даме из кинотеатра?
— Вы полагаете, что это та самая женщина, что была в Бикоке?
— Да, черт возьми!
— И именно ее встретили в доме на улице Вожирар?
— Конечно!
— Тогда вы полагаете…
Она замолчала, не в силах продолжать.
Виктор взял это на себя и закончил:
— Тогда остается предположить, что это она убила Элиз Массон.
Он говорил тоном человека, допускающего гипотезу, его слова повисли в тишине, прерванной только ее вздохом. Он продолжал с той же непринужденной развязностью:
— Я не вижу ее ясно, эту женщину… Не могу себе ее конкретно представить. Она удивляет меня своей неловкостью. В ней чувствуется дебютантка. И потом это глупо — убивать ни за что. Если бы она убила, чтобы завладеть бонами, пусть. Но у Элиз Массон их не было. Отсюда следует, что преступление было абсурдное, безрассудное и безрезультатное. По правде говоря, дама эта не очень интересна…
— А что вас интересует в этом деле?
— Двое мужчин. Настоящих мужчин. Разумеется, это не д'Отрей, не Жером. Нет! Эти двое идут своим путем, никуда не сворачивая, прямо к цели, у которой они обязательно встретятся. Люпен и Виктор.
— Люпен?
— Он великий мастер. Способ, каким он после просчета на улице Вожирар выправил игру, найдя боны — великолепен. У Виктора то же высокое мастерство, поскольку он пришел к тому же выводу и обнаружил тайник в автомобиле…
Она раздраженно заметила:
— Вы думаете, что этого человека можно сравнить с Люпеном?
— Я это думаю. И вполне искренне… Я уже следил за другими случаями по газетам или по рассказам людей, замешанных в делах этого человека. Никогда Люпену не приходилось защищаться против таких яростных, скрытых и упрямых атак. Виктор не оставит его в покое.
— Вы думаете? — пробормотала она.
— Да. Он, должно быть, более ловок, чем полагают. Он напал на след.
— Комиссар Молеон тоже?
— Да. Положение складывается для Люпена плохо. Его заманят в ловушку.
Некоторое время она хранила молчание и, наконец, попробовав улыбнуться, негромко промолвила:
— Это было бы досадно.
— Да, — согласился он. — Как всех женщин, он вас покорил.
Она сказала еще тише:
— Меня покоряют все сильные натуры… Вероятно, они способны на глубокие чувства.
— Ну уж нет! — воскликнул он, смеясь. — Я с вами не согласен. Подобные личности, как правило, чрезвычайно хладнокровны. Однако мне пора. Я и так злоупотребил вашим вниманием. К тому же у меня есть небольшое дельце. Мне рассказали…
И не закончив фразы, он поднялся, показывая, что намерен откланяться.
Но она задержала его, возбужденная и заинтересованная.
— Что вам рассказали?
— О, ничего особенного…
— Но, пожалуйста, поведайте мне…
— Да нет, ничего особенного, я вас уверяю… Речь идет о несчастном браслете. После того, что мне рассказали, остается только пойти и поднять его… Небольшая прогулка…
Он протянул руку, чтобы открыть дверь. Княжна схватила его за руку. Он обернулся, и она спросила его, всем своим видом давая понять, что не потерпит отказа:
— Когда эта прогулка?
— Зачем вам это знать? Вы хотите там быть?
— Да, хочу…
— Это бы вас развлекло?
— Во всяком случае, я посмотрю, попробую…
Он произнес:
— Ну, если вы так хотите, то запомните: послезавтра в два часа дня будьте в сквере Сен-Клу.
Он, не дожидаясь ответа, вышел.