Сочинения в трех томах. Том 2
Шрифт:
— Да… Это так… Я был сильно пьян. Не отдавал себе отчета… И только проснувшись… я понял… Баронесса еще спала… Я без шума удалился…
Больше ему ничего не удалось сказать. Неудержимый хохот внезапно одолел присутствующих: и важного господина Валиду, и господина Готье, и секретаря Молеона, который вел протокол, и самого комиссара. Гюстав Жером сначала неуверенно улыбнулся, а потом принялся смеяться со всеми мужчинами над своим замечательным приключением, которое сохранило ему хорошее настроение в тюрьме.
Но затем, когда смех затих, он, как бы опомнившись, с сокрушенным видом обратился к стоявшей на коленях женщине:
— Вы должны меня простить… Это ведь не злой умысел, а случайность, стечение обстоятельств… Я сделаю все, чтобы загладить свою вину…
Баронесса встала и, ни слова не говоря, вышла из комнаты. Гюстав Жером был уведен.
Один Виктор не потерял нарочито серьезного вида.
— Бедная дама! — жалостливо проговорил он. — Что навело меня на правильную догадку, так это тон, каким она рассказывала о возвращении мужа в ту ночь. Она сохранила об этом самые нежные воспоминания. «Я заснула в его объятиях», — говорила она, как будто это было редким событием. А в тот вечер д'Отрей сказал мне, что никогда не был привязан к жене. Кричащее противоречие, не правда ли? Я сопоставил это с историей с ключом, с поведением Жерома, и вдруг у меня блеснула мысль, что пьяный владелец дома воспользовался ключами от своей бывшей квартиры. И это привело меня к той цепи событий, которую я вам изложил.
— А преступление в Бикоке? — спросил господин Валиду.
— Это преступление было совершено одним д'Отреем.
— Ну, а дама из кинотеатра? Та, которую потом встретили на лестнице в доме на улице Вожирар?
— Она была знакома с Элиз Массон. От нее она узнала, что барон напал на след бон, что эти боны у господина Ласко, и что барон пытается овладеть ими. И она тоже направилась туда.
— Чтобы их похитить?
— Нет. По моим сведениям, она не воровка, а неуравновешенная женщина, жадная до сенсаций. Она отправилась туда из любопытства и попала в Бикок как раз в момент совершения преступления. У нее только и было времени, чтобы добежать до автомобиля, который ее увез.
— Увез к Арсену Люпену?
— Нет. Если бы Арсен Люпен захотел завладеть бонами после неудачи в Страсбурге, дело пошло бы лучше. Но он интересовался уже другим — делом о десяти миллионах, и его любовница должна была действовать одна, независимо от него. Д'Отрей, который, скорее всего, ее не видел, спасался бегством сам по себе и, не осмеливаясь вернуться домой, бродил всю ночь по дорогам, а ранним утром явился к Элиз Массон. Немного позже я нанес мой первый визит баронессе. Ее искренность сбила меня с толку…
— Но каким образом это стало известно д'Отрею?
— Вечером того же дня, купив газету, он узнал, что жена защищала его вопреки всякой очевидности и утверждала его алиби…
— А как в газету просочилась эта история?
— Наш разговор был подслушан служанкой. Отправившись затем на рынок, она ответила на вопросы одного бойкого журналиста и рассказала ему все, что услышала. Статья была немедленно напечатана, и д'Отрей, купив вечернюю газету, понял, что жена обеспечивает ему неопровержимое алиби. Именно тогда он отказался от намеченного побега в Бельгию, спрятал добычу и повел борьбу со следствием. Только…
— Только?
— Так вот, когда ему стали известны причины, благодаря которым у него появилось это алиби, он ни слова не говоря надавал жене тумаков.
И Виктор, оглядев всех, закончил:
— Итак, мы знаем, что мнимое алиби барона д'Отрея теперь играет в пользу Гюстава Жерома. Когда же нам станет известно, кому Жером был помехой, проблема Бикока будет решена.
— Кстати, здесь находится его жена, — сказал Валиду.
— Господин следователь, пригласите вместе с ней также Феликса Дюваля.
Мадам Жером выглядела очень утомленной. Судебный следователь пригласил ее присесть. Она пробормотала слова благодарности.
Виктор подошел к ней, нагнулся, казалось для того, чтобы поднять что-то, и подал ей. Это была крохотная шпилька для волос. Генриетта, машинально взяв ее у Виктора, воткнула себе в прическу.
— Это ваша шпилька, мадам?
— Да.
— Вы уверены в этом?
— Совершенно.
— Но я нашел ее не здесь, а среди других шпилек и заколок, оставленных в комнате, снятой Феликсом Дювалем в отеле «Кембридж», где вы с ним встречались. Вы любовница Феликса Дюваля!
Это был излюбленный метод Виктора, метод непредвиденной атаки, против которой не было обороны.
Молодая женщина, казалось, была готова задохнуться от негодования. Она пыталась было сопротивляться, но была сражена одним его ударом.
— Не отрицайте, мадам, у меня масса доказательств такого рода, — заверил Виктор, который, по правде говоря, не имел больше ни одного.
Без боя, не зная, что сказать, за что зацепиться, она смотрела на Феликса Дюваля. Тот молчал, очень бледный. Ярость нападения сбила его с толку.
А Виктор продолжал:
— В любом деле столько же случайности, сколько и логики. И это чистая случайность, что господин Дюваль и мадам Жером выбрали в качестве места для свиданий отель «Кембридж», который действительно был главной штаб-квартирой Арсена Люпена. Чистая случайность, совпадение…
Феликс Дюваль вышел вперед и с возмущением произнес:
— Я не допущу, господин судебный следователь, чтобы обвиняли женщину, которая пользуется моим уважением…
— Без шуток, — отрезал Виктор. — Я просто перечислю несколько фактов, которые нетрудно будет проверить, и против которых вы не сможете выдвинуть своих возражений. Если, например, судебный следователь уверен, что вы — любовник госпожи Жером, то он спросит себя: не хотели ли вы использовать события, чтобы бросить тень подозрения на мужа вашей любовницы? И больше того, не заинтересованы ли вы в его аресте? Он спросит себя далее: не вы ли посоветовали по телефону (не называя при этом себя), комиссару Молеону поискать кое-что в секретере господина Жерома? И не вы ли натолкнули свою любовницу на мысль вытащить два патрона из револьвера, принадлежащего ее мужу? Не вы ли, наконец, подговорили садовника Альфреда дать ложные показания относительно своего хозяина?
— Вы с ума сошли! — запротестовал Дюваль, весь красный от гнева. — Какие мотивы могли бы толкнуть меня на такие действия?
— Главный мотив: вы разорены, сударь. А ваша любовница богата. Развод получается без особого труда, если муж скомпрометирован. Я не говорю, что вы выиграли бы дело. Но я уверен, что вы впутались в низкую авантюру, впутались, как низкий, опустившийся человек. Что касается доказательств…
Виктор обратился к господину Валиду:
— Господин следователь, роль судебной полиции довести до правосудия элементы точной информации. Доказательство найти будет не очень трудно. Я не сомневаюсь, что они подтвердят мои заключения: виновность д'Отрея, невиновность Жерома, попытка Феликса Дюваля ввести в заблуждение правосудие. Мне нечего более сказать. Что касается убийства Элиз Массон, о нем мы побеседуем позже.